Сунь Эру был так ошеломлен, что даже стал заикаться:

— Восемь или десять лет?

Мо Жань, стоявший в очереди, тоже удивился:

— Что? Так долго ждать Суда для перерождения?

— Конечно, только если ты не совершил тяжкое преступление, или твои души не вступили в открытый конфликт с друг другом. Тогда, конечно, другое дело, — страж злобно хохотнул, от чего его кишки опять вывалились наружу, и ему опять пришлось запихивать их обратно. — Тем, кто попадает на Восемнадцатый уровень Ада, долго ждать не нужно.

— … — Мо Жань.

Этот дурной старик Сунь все еще обдумывал то, что услышал. Он хотел было задать еще какой-то вопрос, но терпение стража подошло к концу. Он нетерпеливо отмахнулся и сказал:

— Иди уже. Все души в конце концов переродятся. А вы, почтенный старец, только задерживаете других. Следующий!

Подгоняемый веером Сунь Эру вынужден был уйти.

Следующей была молодая и все еще красивая девушка, чье лицо украшал густой слой румян и пудры. Бросив на стражника кокетливый взгляд, присущий женщинам определенной профессии, она тихо сказала:

— Господин офицер, я, юная дева Цзюнь Хуа-эр, была зарезана злодеем…

В этой длинной очереди у ворот в Чистилище души были подобны рыбам, что пытаются прокормиться в мутной воде: каждая из них лелеяла свои желания и планы.

Среди собранных в этом месте тварей всех мастей вечно царил хаос и неразбериха, и любые принципы мира смертных переставали действовать. Страшно подумать, что случилось бы, если бы их раскрыли сейчас. Мо Жань опасливо прижал к себе духовный фонарь.

Ему нужен был только его Учитель, все остальное не имело никакого значения.

Все, чего он хочет, это найти потерянную часть души Чу Ваньнина.

— Имя?

Страж у ворот широко зевнул и поднял глаза на Мо Жаня.

Мо Жань только собирался открыть рот, чтобы ответить, как страж ворот, видимо почувствовав, что с его душой что-то не так, вдруг вскочил на ноги и хищно уставился на него.

— …

Мо Жань проник в Преисподнюю в тайне, кроме того, он уже один раз умер, поэтому не знал, насколько странным выглядит его дух в глазах окружающих призраков. К тому же, у него в руках был фонарь, в котором пряталась часть души другого человека, что тоже не могло не вызвать вопросов. Однако в Призрачное Царство по-другому было не войти, так что в любом случае им нужно было преодолеть это препятствие.

Мо Жань заставил себя спокойно встретить взгляд охранника, который, щурясь, продолжал внимательно изучать его.

Притворившись, что не понимает, что происходит, юноша ответил на заданный ему ранее вопрос:

— Мо Жань.

Стражник не проронил ни звука.

Хотя внутри Мо Жаня барабаны били тревогу, на его лице не дрогнул ни один мускул:

— Я совершенствующийся, причина смерти — искажение ци[105.5]. Прошу вас, господин офицер, выдайте мне бирку.

— Искажение ци?.. – медленно повторил стражник, после чего недоверчиво хмыкнул. — Совершенствующийся?

— Да.

— Такой юный совершенствующийся, а уже попал сюда. Должно быть, ты очень обижен на мир за такую несправедливость.

Охранник фальшиво улыбнулся. До того, как умер, он был обычным человеком, и, как у большинства смертных, у него не было золотого ядра, которое можно было бы взрастить. Конечно, сейчас, получив такую возможность, он не мог упустить случая съязвить по поводу рано умершего даоса. Однако было ясно, что этот разговор был не более, чем яркой иллюстрацией притчи о зеленом винограде и лисе, которая на словах обесценивала то, что ей было недоступно.

— Как я погляжу, твоя душа какая-то неправильная и не такая уж и чистая.

Великий мастер Хуайцзуй наложил на Мо Жаня заклятие, скрывающее ауру живого человека и объединяющее душу с телом, поэтому стражник не смог сразу раскрыть его обман, но что-то все же насторожило его. Самодовольно улыбаясь, призрак сел, положив ногу на ногу и неспешно достал из выдвижного ящика иссиня черную линейку[106.1].

— Мерка грехов[106.2].

На этих словах стражник буквально просиял от радости, хотя в этой ситуации гордиться ему было особо нечем. Ни в жизни, ни в смерти он не добился высокого положения, но все же у него была в руках Мерка грехов, благодаря которой он мог почувствовать себя вершителем судеб. Страж с торжественным видом ударил линейкой по столу и в упор посмотрел на Мо Жаня:

— Протяни руку и дай этому офицеру измерить твои прижизненные заслуги и добрые дела.

— …

Прижизненные заслуги и добрые дела[106.3]?

Если «добрые дела» этого достопочтенного сейчас откроются, его тут же схватят и прямиком отправят на суд к призрачному правителю Яме, чтобы тот стер его в порошок.

Но в тот момент, когда глаза всех присутствующих были направлены на него, бежать ему было некуда. Оставалось только, тяжело вздохнув, подхватить духовный фонарь одной рукой, а вторую протянуть мертвецу.

Не успел стражник приложить Мерку грехов к вене на его руке, как из нее послышались ужасающие вопли. Под плач и стенания тысяч голосов линейка ярко засияла алым, и сквозь черный металл проступила свежая кровь.

— Чтоб тебе не найти покоя после смерти[106.4]…

— Мо Вэйюй, да чтобы ты умер миллионы раз и никогда не переродился!

— Мама! Папа! Сукин сын, за что?! За что?!

— Нет, не убивай меня… умоляю, пощади меня…

Мо Жань тут же отдернул руку. В одно мгновение с его лица исчезли все краски и оно стало белым, как бумага.

Все призраки у Ворот смотрели на него. У стражника заблестели глаза, и он плотоядно уставился на Мо Жаня, как тигр или волк, почуявший запах крови. Наконец, он перевел взгляд на Мерку грехов, но яркое красное сияние и кровь уже исчезли с нее, рассеявшись подобно мороку по утру. Черная линейка была совершенно чистой, и лишь только на ее поверхности медленно, один за другим, начали проявляться иероглифы.

«Преступления невозможно оправдать. Направить на…»

На какой именно по счету круг Ада?

Так как Мо Жань отдернул руку, мерке не удалось совершить полный подсчет его преступлений, и никаких знаков больше не проявилось.

С яростным огнем в глазах и свирепым выражением лица стражник вцепился в его руку. Он выглядел, как скучавший долгое время незадачливый охотник, которому вдруг несказанно повезло поймать редкую птицу. Ноздри его раздувались от предвкушения, глаза подозрительно блестели, кишки опять почти полностью вывалились наружу, однако на сей раз он даже не удосужился запихнуть их обратно.

— Стой! Не шевелись! Я должен еще раз проверить.

Он буквально сгорал от нетерпения, ведь сейчас этот призрачный стражник был так близок к исполнению самых смелых мечтаний. В этот момент он уже представлял себя приближенным ко двору правителя Ямы.

Ногти призрачного стража впились в запястье Мо Жаня, когда он насильно подтянул его к себе. С безумным блеском в глазах страж Адских Врат приложил Мерку грехов к телу Мо Жаня.

Если он и в самом деле поймает кого-то, кто должен спуститься на Восемнадцатый круг Ада, то это будет огромное достижение. Самая меньшая награда – это возможность сразу же подняться на три круга выше. Тогда ему больше никогда не придется сидеть у этих ворот и вести учет всех этих мертвых душ.

— Измеряй! Хорошо измеряй!

Мерка грехов вновь ярко засияла.

Снова полилась кровь, и стенания огласили воздух.

Мо Жань за свою жизнь убил так много людей, что когда все их проклятья были собраны в этой черной линейке, подобная концентрация обид, горестей и ненависти чуть не уничтожила Мерку грехов.

— Ненавижу…