— Лёша, можно на минутку?

Виктор вместе с Лёвой и пожилым мужчиной стояли неподалёку от неподвижного подъёмника и что-то разглядывали. Отказывать им было как-то неудобно — не они же обозвали «знатоком»? — так что пришлось вернуться:

— Что?

— Алексей, познакомься, это профессор Водянов, Сергей Николаевич, — Виктор был сама корректность, а речь его звучала серьёзно донельзя, словно Лёшка и впрямь, знал нечто важное. — Ты тут самый опытный, проконсультируй нас…

— Я?

— Видите ли, Алексей, проблема недоступности знаний настолько велика, что мы должны использовать любую возможность запустить хоть один сервер внешней памяти, — профессор вынул из ящика, который держал Лёва, портативную аптечку, — судя по этому предмету, вы имеете доступ к автономной энергоустановке или аккумуляторной станции…

— Нашли рюкзаки, что мы с Лёвой тащили? Вот это дело! А хреновина, что вы показываете — точно не аккумулятор. Аптечка, сто процентов! Где взял — там уже нет…

Лёшка ответил и собрался уходить. Виктор положил руку парню на плечо, посмотрел в глаза. Считанные дни назад — сколько там, пара недель или около того? — этот неразговорчивый мужик ворвался в драку, где нацболы избивали Аги и Лёшку. Ворвался, молча, словно камень в воду, и, как тот расплёскивает её в стороны — разметал хулиганов вместе с их цепями, кастетами, а может, и ножами. Ворвался — и стал примером бескорыстного участия. Сейчас он молчаливо просил содействия. Как отказать?

— Ладно. Откуда взял? Так он знает, — палец уткнулся в Лёву, — недавно совсем был там, Кира и Дона водил. А потом они разгромили комплекс…

— Я не хотел, они меня силой заставили, — плаксиво оправдался Лев, но никто из собеседников не обратил на него внимания.

Виктор насторожился:

— Там много оружия? А одежды? Медикаментов?

— Вот, ранцевая аптечка, на полк хватит. И ещё есть, думаю.

Водянов встрепенулся, зачастил:

— Медицинский комплекс? Далеко ли? Как разгромили? Сможем ли мы его восстановить? Алексей, что в нём было, перечислите!

Гарда, сидевшая рядом, гавкнула, призывая хозяина ко вниманию:

«Этого помню. Он работал с первым хозяином. Давно».

Заминку, пока Лёшка выслушивал напарницу, заметили все, но озвучил Виктор:

— Ты что, с ней мысленно говоришь?

— Да. Это сделал тот самый комплекс… Долго объяснить. Профессор, если надо, пойдёмте хоть сейчас, я провожу, а дальше уже сами разбирайтесь, — предложил Лёшка, вдохновляясь идеей, что снова оказывается нужным.

Обретя нормальное состояние духа, он осмелел, и сказал, что давно уже вертелось на языке:

— Виктор, зря вы сюда продукты таскаете. Замахаетесь вверх поднимать. Лучше свезти на пять этажей вниз, там есть проход на уровне земли. И — на подъёмнике, что он зря стоит?

— О нижнем входе знаю, парни уже сказали. Но здесь тоже будем поднимать, как только верёвки найдём.

Это было сказано без амбиций, по-деловому, и оказалось совсем не обидно, хотя отвергли предложение, ведь? Лёшка не успел удивиться, потому что Водянов тоже отклонил предложение отправиться немедленно:

— Я полагаю, нам надо основательно подготовить экспедицию. Вы не будете против, если мы вернёмся в лагерь, там обсудим состав, наметим план и уже организованной группой займёмся делом?

— Решать Алексею и вам, — пожал плечами Виктор, — а насчёт совета согласуйте с Ниной. Кстати, Сергей Николаевич, может, двигатель с подъёмника на машину переставить, если тут горючего нет?

Вся команда и бывшие жители склада — остались вытаскивать запасы наружу, чтобы потом организованно переносить в лагерь. Виктор настоял, чтобы Нина, Водянов и Лёшка вернулись в лагерь. Им предстояло обсудить и решить, кроме состава экспедиции, ещё хренову тучу бытовых вопросов. Заседание расширенного совета открыл Виктор:

— Председателем оставим Водянова. Объединение себя оправдало, но вот с руководством — надо определиться окончательно, а то получилось, что я узурпировал право решать. На время чрезвычайной ситуации, правда, но всё равно, так не годится. У вас, Нина, был совет, Алексей — единолично командовал, если я понял…

— А у вас? — не вытерпел Лёшка.

— Я сложил полномочия командира, но выборы не состоялись, опять же, из-за чрезвычайной ситуации. Грабители напали, пришлось прерваться. Потом разведчики вас встретили, а тут убийство и грабёж в твоей группе. Фёдор погиб.

Флора вскочила, гневно крикнула:

— Вот именно! Мы ерундой занимаемся, про выборы говорим, а убийца безнаказанным остался! Кстати, я вижу, какая у вас, Виктор, дисциплина в отряде — все делом заняты. А у тебя, — она пальцем показала на Нину, — половина людей дурью маялась. Бездельники! И этот уже появился, пророк, ходит, на молитвы и медитации подбивает! Надо оставлять командование мужчинам. Я предлагаю старшим назначить Лёшу, он запросто кого угодно на место поставит, а надо — и выстрелить не побоится!

Нина вспыхнула, гневно ответила:

— Вы за моей спиной провели собрание и задушили демократию! Людей надо воспитывать, а не принуждать! Вы просто не знаете, как страшна диктатура, вот и согласились на бесконтрольного тирана. Наслышана я про Виктора. Да и Лёша только сейчас человек хороший, а дай ему волю — начнёт всех несогласных изгонять, если не убивать. Я слышала от ребят на базе. Вы их бросили там. И ваш мудрый знаток стрелял в беззащитных…

— Он? — удивилась Алёна, которая вела протокол совета. — Стрелял? Такой мирный с виду…

— Что ты мелешь? — возмутился Лёшка, никак не ожидавший беспардонной неправды из уст девушки, которую вырвал из лап насильника. — Я стрелял? В кого, когда?

— Да! Я видела дыры от пуль в полу и на стене! Мне Дон показывал!

— Они на меня напали! Нас с Гардой убить хотели!

Водянов прервал перепалку:

— Давайте сначала о повестке дня.

Но вмешался Виктор. Он не стал просить слова, а просто вышел вперёд, посмотрел почему-то на Алёну и обратился к Нине:

— Нет, раз уж заговорили о тирании и демократии, то я доведу дело до конца, пока действует особое положение и у меня есть право судить на месте, — затем громко распорядился. — Гриша, приведите сюда убийцу.

Голос командира звучал сухо и непреклонно, однако Алёна громко возразила:

— Сергей Николаевич, Андрей, что вы молчите? Вот опять он пренебрегает интересами общества, всё делает по-своему. Я не понимаю, почему никто меня не слышит? Вы что, боитесь тирана?

Лёшка готов был сказать, что он лично не боится, зато доверяет Виктору, потому что видел его нацеленность на добрые дела, но в круге появился Герман. Он выглядел подавленным. Гарда, которая лежала у ноги, вскочила, негромко зарокотала и напомнила хозяину: «Враг!»

— В прошлый раз ты обвинялся в немотивированном убийстве и грабеже. Теперь добавилось и похищение человека, — отчеканил Виктор. — Как тебе удалось бежать, я не спрашиваю, но зачем ты увёл с собой Нину?

— Не, ну ты вообще, — красивым баритоном удивился Герман, — я и похищал? Да она сама, видать, потрахаться захотела…

Нина прервала его. Даже в полумраке было видно, как покраснело её лицо, однако голос звучал уверенно, отрепетированно:

— Погодите его обвинять! Он не похищал, это правда. Я сама освободила Германа, чтобы вы его не убили. Да, Виктор, я против расправы! Нельзя карать смертью за убийство. Вы сами убийца, просто никто не знает, а это так! Люди, он убил человека за то, что тот не подчинился его приказу. Представляете? Если за такую малость — смерть, то никому нельзя и надеяться на снисхождение. Поэтому я и отпустила…

Герман расправил плечи, взбодрился и даже приосанился. Лёшка растерялся — он воочию убедился, что понять женскую логику невозможно. Девушка, которая помогла бежать убийце Фёдора, и сама пришла на базу — едва не оказалась жертвой насилия! Как так? Она же неравнодушна к Герману, это видно, так почему же отказалась заняться с ним сексом? Если в складе, Нина вопила и сопротивлялась всерьёз, так почему сейчас снова защищает убийцу?