— …но вы, на удивление, сохранили спокойствие. Спасибо, что привели меня в чувство. Теперь самое время позаботиться о тех бедолагах, — он показал за спину, — используя стадный инстинкт.

Виктор невольно глянул в ту сторону. Люди подтверждали, что относятся к стадным животным — лежали или сидели кучно, как обезьяны в зоопарке, с единственным отличием — у них не было вожака. Водянов смотрел на парня вопросительно, неприкрыто намекая, кого прочит на вакантное место главы стаи. Виктор с горечью сообразил, что его собственная психика тоже не выдержала испытания на прочность:

«Утренняя непонятка, плюс землетрясение — и аллес капут, крыша съехала — я даже не выяснил, где очутился…»

Но вслух сказал иное:

— Понял. Здесь оставаться нельзя, Сергей Николаевич. Надо подальше от развалин, и с едой определиться.

Водянов вспомнил, что неподалёку есть загородный ресторан:

— Недавно выстроен. Я им делал экологическую экспертизу. Место изумительное! Ручей, который образует довольно глубокое озерко и бежит дальше. У них очистные вынесены за искусственный водораздел, хотя и на замкнутом цикле сделаны. Первое время можно перебиться там, хоть какая, но крыша над головой… И вообще, — он вдруг словно спохватился, вспомнил нечто неприятное, утратил азарт, с которым только что убеждал Виктора, — на миру и смерть красна.

Они вернулись к толпе. Виктор скомандовал:

— Внимание! Мы все уходим в безопасное место. Поднимайтесь!

Кое-кто шевельнулся, одна девушка стремительно вскочила, подбежала, вцепилась в руку Виктора и залилась благодарными слезами.

Отстранив её и переадресовав Водянову, новоявленный «вожак стаи» применил более действенные способы убеждения. Пинками и затрещинами он поднял всех, велел шустрой девушке пересчитать народ по головам, и повел нестройную колонну прочь от утихавшего пожара.

Резкий рывок пережал Лёшке горло — куртка была застёгнута полностью. Сползание приостановилось, затем последовал второй рывок, третий. Он задохнулся, так сильно пережало шею, но последним рывком его вытянули и отволокли к дереву. Расстегнув ворот и отдышавшись, попаданец сел, окинул взором парк. Вода с земли ушла полностью, лишь жалкие струйки спешили в провал. Юра хлопнул его по плечу:

— Думал, не успею. Слушай, какая преданная собачара, поймала тебя на самом краю. Я только потому и успел, что она удержала.

Лёшка снял куртку. Клыки Гарды отпечатались на воротнике симметричными вмятинами. Сама она сидела рядом, умильно улыбаясь и поглядывая на хозяина. Потрепав девочку по мокрой башке, хозяин вслух извинился перед ней за последнюю мысль:

— А я решил, что зря тебя спасал.

«Ладно, проехали, — отмахнулась Гарда, вставая и направляясь к отряду, — свои люди, небось, сочтемся».

Отряд собирал разнесённое потоком добро, приводил себя в порядок. Отжимали свои тряпки они так неправильно, что Лёшке пришлось устроить показательное выступление. С половой тряпкой он имел тесное знакомство — полтора года подрабатывал уборщиком в ресторане. Пока копил на ноутбук.

Все кое-как справились. Юра пересмотрел промокшие вьюки, заставил парней отжать, что отжималось, слить воду, откуда сливалась. Обойдя стороной глубокую промоину в земле, отряд направился вслед за Лёшкой. Тот немного смущался внешнего вида — типа, без штанов, но в шляпе. Джинсы унесло водой. Постирал, понимаешь! Хорошо, внизу ждали запасные, так удачно откопанные вчера.

Бесштанный командир вёл новобранцев к базе, пытаясь сообразить, что дальше-то делать? Новый мир ему не нравился — в нём зачем-то назревала его, Лёшкина, ответственность за людей, которых он и Юра спасли себе на голову.

И опять он оказался прав, ожидая подвох от судьбы. Будто мало шестерых нахлебников, так неприятности решили умножиться! Неподалёку от их провала в тени прятались трое взрослых и два ребёнка, лет восьми-девяти. Увидев отряд, семья пошла навстречу, просительно улыбаясь. Мужчина сказал за всех:

— Здравствуйте! Мы вас вчера заметили и вот, пришли.

— И зря, — недружелюбно откликнулся Лёшка, — мы вам ничем помочь не сможем, сами такие.

Ему не понравились взрослые. Они как-то неправильно себя вели или выглядели. Мужчина и женщина высокого роста смотрелись лет на сорок по фигурам, однако имели очень молодые лица. Причём выражение мужского было слишком надменным, если не сказать — начальническим.

Вторая женщина стояла, как старушка, согбённо. И суставы на руках выглядели старушечьи — узловатые, искривлённые. Но кожа на кистях и лице выглядела очень розовой, нежной, словно у молоденькой Флоры. Лёшка рассматривал просителей, пытаясь понять, что его настораживает. Дети жались к родителям, помалкивали, но старушка выступила вперёд и взмолилась:

— Вас вон сколько! Вам не страшно! А спасателей всё нет, а если их совсем не будет?

Лёшка обернулся. Отряд смотрел на него. Гарда направилась к детям, обнюхала, вернулась, повиливая хвостом на среднем уровне — дескать, опасности не вижу, но решение принимать тебе.

Мысленно чертыхнувшись, парень кивнул. Не мог он отказать детям, не мог! Такими глазами смотрели на него мальчик и девочка, что даже Бармалей бы не рискнул прогнать их прочь. Что уж говорить про Лёшку, который до сих пор не забыл детские обиды, и вечно будет благодарен тёте Маше за вечерние подкормки. Извинившись перед Гардой, которой предстояло голодать до утра, ожидая хозяина здесь, предводитель кратко обрисовал увеличенному отряду порядок спуска на базу.

Путь отряда по лестнице занял больше трёх часов. Если бы не Юра, уже освоивший маршрут и подающий пример слабакам, то они бы никогда не одолели эти триста метров. На кольцевой галерее, когда все завалились отдыхать, Лёшка обратил внимание на Флору. Та держалась молодцом, почти не запыхалась и с любопытством смотрела в темноту шахты.

— Ты не устала?

— С чего бы? Я на тренировках в таком темпе только разминаюсь.

— Тогда идём со мной, еду приготовим, — обрадовался командир, оставляя Юру за старшего.

На всякий случай он спросил, готов ли кто присоединиться к ускоренному спуску? Увы, все мужчины, даже Дон и Кир, оказались слабаками. Декоративные мышцы парней не имели силы, как выяснилось, только выглядели внушительно. Зато злоба в глазах светилась неподдельная. Лёшка перехватил взгляды псевдогераклов, когда обернулся. Или показалось?

Спуск от балкона до нужного этажа занял совсем немного времени — Лёшку подгоняло желание произвести впечатление на девушку. Это удалось. Флора с огромным интересом осмотрела подземные хранилища и быстро сообразила, что к чему:

— Ты это разыскал? Один? Лёша, ты гений! Я бы ни за что не додумалась!

Вдвоём они приволокли много горючих ящиков. Разведя костёр, Лёшка поставил девушку следить за водой. Бак вскипел как раз вовремя. Брошенные в кипяток сублиматы распространили такой восхитительный аромат жареной говядины, что измученные спуском отряд ускорил шаг. Вокруг костра все попадали в непритворном изнеможении.

Накалывая разбухшие ломти мяса на заточенный арматурный прут, Лёшка вынул из котла и разложил их по тарелкам. Флора вручила каждому нож с вилкой и предупредила:

— Ешьте аккуратно, что останется — пойдет собаке. Приборы тоже не выбрасывайте, других не будет!

Оголодавшие дети одолели по целой порции, а их родители попросили добавки. Лёшка рассчитал верно, приготовив еды с запасом. Два оставшихся ломтя он отложил для Гарды. Остаток кипятка, который сублиматы не впитали, превратился в наваристый бульон. Никто на него не покусился, и Лёшка сварил суп для себя, отсыпав туда пригоршню сушёных овощей.

Юра с неохотой исполнил приказание, проведя для дам и джентльменов раздельные экскурсии по туалетным комнатам, если можно так выразиться. Избалованные недавним комфортом аборигены огорчились примитивности, особенно бумагу критиковали.

Зная от Юры, что даже туалетная в этом мире себя давно изжила, Лёшка представлял масштаб «гигиенической трагедии». Не то, что гидромассажных ванн, продвинутых потомков джакузи, как понимал Лёшка — база не имела даже душевой. Удобства на базе были представлены единственной комнатой. К тому же туалет не закрывался изнутри, что могло породить проблемы. Флора предложила вывешивать снаружи опознавательный знак. Лёшка ей и поручил воплотить идею в жизнь.