Над Ниной стоял высокий, как Герман, парень. Он потянулся без всякого стеснения, зевнул, почесал в паху. Затем повернулся в сторону света и показал девушке на невысокого сутулого человека, который хлопотал у костра:

— Вместе с Лёвкой. Хавчик нам сделаете, тогда и сами поесть можете. Иди, он тебе всё покажет. Теперь будете сообща работать.

Лёва оказался тоже очень молодым, но выглядел, как раб из фильмов. Он постоянно втягивал голову в плечи, сутулился и не поднимал глаз на Дона, как звался главарь этой компании.

Быстро отварив сублиматы, которые пахли просто восхитительно, Лёва и Нина подали их троим парням и двум девушкам. Те торопливо сожрали куски мяса, запивая напитками из разноцветных бутылок.

Побросав пустые одноразовые тарелки на пол, вся компания переместилась к костру и занялась непонятным Нине делом. Они что-то кипятили на плоском листе металла, старательно помешивая и подливая резко и противно пахнущий реактив.

— Что это?

— Марьяж делают, — тоже шёпотом пояснил Лёва, — простенький наркотик. Сварят, потом уколются и приход словят. Надо будет линять, когда дело до приёма дойдёт. Этот приступ требует секса, а если твой Герман бисексуал-экзот, как Дон, то он на меня кинуться может, — и слёзы выступили у парня на глазах. — Оно мне надо?

Кусок нежного мяса застрял у Нины в горле. Весь ужас того, что случится с ней, что уже случилось с Лёвой — предстал перед ней, словно в страшном сне. Она вскочила, побежала вниз, не раздумывая и даже ничего не соображая.

Но далеко уйти ей не удалось, сзади послышался топот ног, и голос «принца» ударил ей в спину:

— Ты куда? А ну, стой! Я зачем тебя сюда привёл?

Нина рванула дверь какого-то склада и шмыгнула в темноту. Герман почти догнал её, радостно захохотал, и ей пришлось обернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу.

Лёшка на бегу читал надписи, сделанные по трафарету. Они выглядели, как и те, что украшали стены возле медицинского комплекса. Везде указывалось расстояние, только в этот раз до резиденции президента, до контрольно-пропускного пункта, до…

— Наконец-то! Медпункт! Гарда, слышь, где мы с тобой были, помнишь?

«Помню, — односложно отозвалась напарница, — лечение. Знакомый запах…»

Она как будто забыла своего первого хозяина, оплакав его вместе с Лёшкой. А вот новому хозяину никак не удавалось выбросить из головы ту загадочную картинку, где Безруков погиб, но раздавил машиной противника. Ему очень хотелось понять, что произошло в кольцевом туннеле, и не связано ли всё это с его, Лёшкиным, переносом по времени:

«А что, запросто даже! Коротнуло замыкание, магнитосфера болтанулась, сделала петлю и меня в неё затянула. Станция же не работает? Не работает. Если запустить и на то место вернуться, то может сыграть назад, и я обратно улечу. Во клёво! Рассказать — никто и не поверит…»

Гарда вмешалась, сухо заметила:

«Не поняла, что такое станция и как она работает. Скажи иначе, другими словами…»

— Это я не тебе, — на бегу выкрикнул Лёшка, а потом спохватился, помыслил ей: «Мне надо будет проверить, как работает станция. Когда ты с прежним хозяином была, откуда мы сейчас идём, станция работала. В ней был ток и поля всякие…»

«Ничего не текло. Шерсть пересыхала, помню… Неприятное давление вокруг головы было… И озоном пахло сильно…»

Лёшка обрадовался — напарница всё прекрасно поняла! Он похвалил Гарду и подсказал ей, что озоном пахнет как раз электрический ток, если выглядит искрой или полем, а для образности даже попытался представить, как выглядит короткое замыкание. Это удалось не сразу, но с десятой попытки собака согласилась, что маленькая молния может называться искрой.

Тем временем овальный коридор упёрся в земляной конус, точно такой же, на котором напарники встретились после нападения Кира и Дона. В потолке зиял пролом, а по стенам змеилась широкая круговая трещина.

— Надо будет заткнуть при случае, а то всё заилит, — поделился беспокойством Лёшка.

«Там, дальше — место, где пахнет тобой, — не тему откликнулась Гарда. — Давний запах…»

Они разгребли сверху кучу земли, которая внутри оказалась мокрой и плотно слежалась. Лёшке скоро удалось протиснуться на ту сторону. Он сполз на пузе и откатился в сторону, уступая место напарнице. Та не заставила себя ждать, соскользнула и тотчас пустилась вперёд намётом.

«Эй, ты куда? Не отрывайся далеко!»

«Есть, вот оно, то место! Тут были враги, совсем недавно. Посмотри!»

Гарда стояла у раскрытой двери, внюхиваясь. Шерсть на загривке сигналила о гневе и настороженности. Лёшка вынул оружие, толкнул напарницу:

«Вперёд! Если что — ты в сторону, а я буду стрелять…»

Медкомплекс выглядел разграбленным. Везде валялись предметы обстановки, упаковки лекарств, части медицинских столов, большей частью целые, но грязные, словно по ним топталось стадо свиней или бегемотов. Терминал, с которым попаданец разговаривал в прошлые посещения, оказался выломан с корнем. На Лёшкин запрос комплекс откликнулся через УСО вапама:

«Подтверждаю несанкционированное вторжение трёх человек. С ними состоялся односторонний контакт, я идентифицировал и зафиксировал. Дать запись?»

— Конечно! — отозвался попаданец, не переставая наводить порядок.

Ему было до слёз жалко такое замечательное место, которому в нынешних условиях цены не было! Если бы не исчезновение Лёвы и не пропажа отряда, то сейчас бы на столе лежали Олег с его раненой ладошкой и Фёдор с переломом.

Собственно, путь от станции Магнитного баланса Лёшка выбрал не случайно. Как только Гарда оказалась в состоянии двигаться, он вспомнил про намерение отыскать пропавшего спутника и выручить из плена. Что Лёва попал в лапы Кира и компании — попаданец не сомневался ни на миг.

«Транслирую, — сообщил комплекс, — но изображение будет только с камеры общего обзора».

В голову Лёшки ворвался голос Кира:

— Где лекарства, козёл, показывай!

— Я не знаю, — робко ответил Лёва.

Картинка показывала их сверху, поэтому вестибулярный аппарат Лёшки вступил в конфликт со зрением. Пришлось сесть на пол — иначе попаданец терял равновесие, невольно откидываясь назад. Тем временем события развивались. В дверь вошёл Дон, сходу включился в разговор, отвесив Лёве затрещину:

— Не ври!

— Я не видел, Лёша сам всё брал!

Удивительно, как слабый и нерешительный Лёва отважился врать двум жестоким истязателям. Судя по расквашенному носу и опухшему лицу, били его сильно и явно не один раз. Кир и сейчас ударил парнишку в зубы, раскровенив губы и сбив на пол. Дон не отстал — добавил пинка.

— Сами найдём, — заявил он, распахивая дверцы ближайшего шкафа.

Пластиковые емкости полетели на пол. Кир присоединился к приятелю, потроша соседние отделения — они выдирали полки, сваливали всё кучей, пока не отыскали то, что заставило их радостно завопить и запрыгать, как помешанных:

— Марьяж! Марьяж! Опа, опа, задурим, задурим, задурим!

Оба засуетились, битком набили емкостями с раствором рюкзак, в котором Лёшка опознал тот, пропавший вместе с Лёвой. Пинком подняв парнишку, вандалы навьючили его, а сами пробежались по остальным помещениям, бесцельно громя их, как современные попаданцу ВДВ-шники, когда отмечают в пьяном угаре свой день.

Картинка кончилась. Гарда успокоилась, перестала рычать «враги», подошла к хозяину. Лёшка погладил напарницу, решительно вскочил:

«Ходу! Надо выручать Лёву. И забрать, что они у него отняли! Значит, так — ты выходишь через ту трубу, а я поднимаюсь по лестнице. Встретимся у нижнего входа!»

Люк был закрыт и чем-то привален. Попаданец несколько раз упёрся в него спиной, поднажал, однако сил не хватило. Хотя щелочка образовалась, маленькая, но достаточная, чтобы пропустить свет. Одновременно появилось озабоченное присутствие Гарды:

«Я здесь, чую тебя. Выходи. Никого нет».