В данный момент я находился в штабе нашей бригады, где с двумя штурманами обговаривал особенности дна в районе некоторых береговых линий Норвегии (они меня учили что и где). И тут к нам в кабинет заглянул знакомый батальонный комиссар из политуправления флота. Осмотревшись, он нашёл глазами меня и сказал:

– Вань, ты вроде хотел испытать удилище? Мы тут с парой командиров решили выйти в море на большом разъездном катере, порыбачить. Волн нет, погода тихая. Недалеко, на виду у сторожевого корабля. Я узнал, что тут косяк трески видели.

– Можно, – медленно ответил я, обдумывая предложение. У меня дальность Взора уже за десять тысяч метров. Если в устье будем рыбачить, дальности до Полярного хватит, не хочу контрразведку без наблюдения оставлять. – Сейчас соберусь.

За трофейную подлодку мне от командования флота подарили комплект удочек, да не просто комплект, а мощный такой арсенал с десятком удилищ и снастей, плюс удочкой на крупных рыб, вот я и хотел её испробовать. Свой катер я светить не хотел, а раз предлагают с местными профессионалами порыбачить, которые меня всем ухваткам научат, то почему нет?

Так что закончив со штурманами (всё равно уже уточнил, что хотел), я собрался, на своей машине доехал до квартиры, оделся потеплее, взял удилище со снастями и поехал к пристани. Машину поставил у причала своей лодки, вахтенные присмотрят. Потом дошёл до сходней большого катера, и мы направились в сторону устья залива.

Командиров, кроме меня, было трое: тот самый политработник, ещё один с флагмана, вроде артиллерист, и третий из оперативного отдела штаба флота. Все, как я знал, страстные рыболовы. Команда катера состояла из двух человек: капитана и матроса, сопливого шкета лет пятнадцати.

Кстати, о «девятке». Так как лодка свежая, то её уже ввели в состав нашей бригады как учебную транспортную подлодку, на ней будут учить моряков и заодно проводить транспортные операции. Нашему командиру бригады показалось неплохой идеей использовать её как подводную плавбазу для пары наших подлодок, чтобы увеличить дальность их действий и срок автономности.

Рыбачить мы начали на входе в залив, неподалёку от малого тральщика типа М, одного из двух, что я передал, сегодня он в охране. Трески не было, пошёл палтус. Одному из рыбаков повезло поймать зубатку. Рыбы я наловил немало; думаю, моя команда будет рада, всё на камбуз пойдёт. Нет, нам и так поставляют свежую рыбу, больше, чем мяса: тут рыболовы работают как на фронте, не щадя себя, всё бойцам Северного фронта. Но когда сам поймал – это сам поймал.

Потом мы отошли дальше, вглубь моря. Тут треска пошла, но мало. Я видел дальше, километрах в двух, большой косяк трески, а правее – косяк сельди, и предложил там попробовать. Вот там-то клёв у меня и пошёл, вся палуба была в бьющейся рыбе.

Я так увлёкся, что не сразу засёк, как границу моего Взора, которым я время от времени пользовался, осматриваясь, пересекла неизвестная субмарина. Шла она на глубине тридцати пяти метров. Я распрямился, изучая её Взором, и тут в голове у меня словно граната взорвалась. Боль в затылке – и сознание погасло. Это что такое было?

Сколько времени прошло, пока я очнулся, не знаю. Не открывая глаз, осмотрелся Взором. Гул моторов меня не обманул, мы находились на высоте трёх тысяч метров и летели куда-то над морем: Взор видел морское дно, но не сушу. А воздушное судно было мне знакомо – «Каталина», летающая лодка. У нас в Союзе такие тоже были, три штуки на Северном флоте. Они именовались ГСТ и были лицензионными копиями «Каталин».

Изучая окружение, я параллельно запустил диагностику, подивившись коктейлю препаратов, находившихся во мне. То-то я в таком состоянии, словно как обкуренный или обколотый наркотой. Её и кололи, сволочи: героин использовали и какие-то препараты. Я тут же очистил организм от всей этой хрени, и сознание прояснилось, глюки исчезли.

Я лежал на полу, даже не связанный: не ожидают от меня сопротивления, видимо, думают, что я так и лежу под наркотой, пуская слюни. На голове бинты. Гематому на затылке вылечу потом, сейчас всю зарядку уже использовал.

Похоже, я догадываюсь, что произошло. Скорее всего, Барабанщик – один из командиров. Уверен, это батальонный комиссар: он ближе всех ко мне стоял и воспользовался тем, что я отвлёкся. Если на судне не было его агентов, то он просто всех перестрелял и повёл катер навстречу той субмарине. Там через люк спустили мою тушку вниз, катер бросили, и субмарина ушла. Поиски если и были, то ничего не дали. Лодке нужна плавбаза, возможно, использовали ту самую, замаскированную под норвежского рыболова. Контрразведка посчитала, что искать её бессмысленно. Я тоже так считал.

Накачали меня снотворным и наркотой, вызвали эту летающую лодку. Если её дальности не хватало на обратный путь, то мог быть запас авиационного топлива на борту плавбазы. И вот мы летим обратно. Куда, я не в курсе, но думаю, в Англию.

А тип той субмарины, которую я успел заметить, до того как меня вырубили, я знаю, но ни тогда, ни сейчас не могу вспомнить ничего из подобной серии. С другой стороны, какого только хлама нет у британцев! Снова светить свои подлодки у наших берегов они явно не хотели, вот что-то такое одноразовое и использовали. Я не всё успел рассмотреть, прежде чем меня вырубили, но в той подлодке была какая-то странность. Она относится к классу больших, океанских, и явно новодел, но не тип «Т». Мне кажется, это что-то французское.

А то, что похитил меня комиссар, получило своё подтверждение: он находился на борту, сидел на полу в моих ногах, видимо в качестве моего охранника. Больше никого из тех, кто шел на катере, на борту не было. «Каталина» была патрульной версии, с британскими тактическими знаками, вооружена, весь экипаж на месте, причём в форме британцев.

Я лежал не шевелясь, с закрытыми глазами, спокойно дыша. Надеюсь, никто не заметил, что я очнулся. Глазами двигал без опаски: их закрывали бинты. Прикидывая возможность побега, я перебрал множество способов, включая дурацкий: отправить самолёт в Хранилище и, падая вниз, на лету надеть парашют, а внизу приводниться и достать катер (ну, или яхту) и потом свалить.

Вообще, такой дурацкий поступок я пока совершать не хотел, мне одной британской подлодки хватило – той самой, которую я в Гибралтарском проливе взял. Это я без злого умысла слабоумие проявил. Она же шла под водой на среднем ходу. Если я её достану, она сразу уйдёт под воду на двадцать метров, да ещё винты работают – поди поймай.

Я уже успел обдумать, как с ней поступить. Нужно переместить на борт одного из лётчиков, находящихся в Хранилище, прямо там, не доставая, это возможно. Летуна заранее предупредить, что делать, чтобы не растерялся. Потом достать лодку на берегу, желательно в овраге, чтобы её заклинило склонами и она на бок не легла. Подождать, пока летун откроет люки, и провести все процедуры: продуть балластные цистерны и остановить электромоторы.

С эсминцем и «Либерти» проще. Достать, догнать на катере, забросить «кошку», подняться по канату на борт и остановить их, переведя машины на холостой ход, а потом можно убрать обратно. А вот с самолётом так на берегу не поступишь, так что, пока не приводнюсь и не заглушу моторы, этот способ мне не подходит.

Вооружённый захват? Можно, но, похоже, я не один день в таком состоянии, и хотя наркозависимость и все следы препаратов убрал, тело всё ещё не в кондиции после долгого лежания – слабость сильная. Так что пока продолжим имитировать, что я всё ещё без сознания, и обдумаем, как поступить.

Значит так. Касаюсь ногой бывшего комиссара, отправляя его в Хранилище: мне есть о чём с ним поговорить. Дальше уничтожаю экипаж, причём лётчика необходимо оставить живым. Приказываю ему приводниться: воды под нами спокойные и сделать это вполне возможно. Потом прибираю трофеи, добиваю свидетеля и на яхте (она скоростнее и комфортабельнее) направляюсь к Англии: меня вроде как туда доставляют. Не ждали? А мы припёрлися.