Я поднялся в квартиру и остановил женскую истерику; еле их успокоил, они даже отцу Ивана успели позвонить. Пришлось перезвонить ему, чтобы успокоить. О сотрудниках госбезопасности сказал, что это бандиты, их уже передали компетентным органам, и больше такого не будет.

Наступал вечер, а никаких новостей по пропавшим сотрудникам наркомата не было. Да я это не особо отслеживал, но у дома Мальцевых всё держал под контролем. Когда приехал отец Ивана, пообщался с ним. На вопрос о попытке ареста махнул рукой: мол, пусть не волнуется, их уже забрали парни из террор-групп и после допроса отправят на корм рыбам.

– А если они настоящие сотрудники?

– Почему если? Они и есть настоящие. Просто кто-то страх потерял, вот и стоит напомнить, у кого в городе самая большая дубинка. Какой-то идиот в звании майора госбезопасности решил меня скомпрометировать. Ничего, парни покажут ему, что делать этого точно не следует. А то решил завести на меня дело, чтобы иметь рычаг для шантажа.

И кстати, это было действительно так: я нашёл Взором здание наркомата (дальности хватило) и прослушивал все кабинеты, пока в одном из них не помянули меня. Там уже прислушался внимательнее и многое выяснил про этого майора. Однако не всё, стоит всё же пообщаться с ним тет-а-тет.

– А не слишком? Всё же свои?

– Они мне не свои. Понимаешь, они черту переступили, когда решили у шеи Ольги ножом побаловаться. Такое не прощается.

– Правильно, нельзя прощать, – крикнула Ольга из-за двери.

– Хватит подслушивать, – ответил я ей.

Фыркнув, девчушка убежала, а мы, закончив разговор, сели за стол ужинать.

После ужина я доехал до лодки, на которой уже был объявлен отбой, и проверил, как идут работы. Большая часть запланированного сделана, а вот перископ сняли, подогнав автокран, и отправили на завод: проблемы с гидравликой.

Покинув лодку, я отъехал и остановился у пустого причала. Спустился по ступенькам к воде, достал катер и отплыл от берега, направляясь дальше к заливу. Ветер и снег скрыли меня. Волна тут была сильная, но мне это не мешало. Достав тех троих, что приехали меня арестовать, я просто выкинул их за борт, невзирая на их крики. До берега не доплывут, шансов никаких, слишком вода холодная. А после потюхал обратно.

Беспредел я совершил? Отрицать не буду. Но я был слишком зол, вспоминая нож возле шеи сестрёнки, и среагировал, по моему мнению, вполне адекватно.

Вернувшись к берегу, я убрал катер, вернулся в машину и покатил к дому. По пути выкинул тело водителя, вырубив его: он мне и семье Мальцева ничего не сделал, так что претензий к нему у меня не было. А вы думали, я монстр и убийца? Нет, просто почитатель правил кровной мести.

Тем временем майор в кабинете исходил потом – испугался он жутко – и постоянно звонил дежурному на входе: не появились ли те, кто меня брал. В конце концов дежурный сам заволновался и объявил тех троих в розыск, начались поисковые работы. А майор не говорил, куда их отправил, а все бумаги по аресту спалил.

Как я понял, майор планировал выбить у меня признание за что-то, заставить подписать соответствующие документы, а после отпустить и шантажировать меня этими бумагами. И похоже, я у него не первый, всё отработано. Согласен, ситуация какая-то бредовая, сам в шоке, но факт остаётся фактом. Майор и до звания своего дослужился только благодаря подобным махинациям. Как его ещё раньше не прихватили за яйца? Не понимаю.

Поставив машину у подъезда, я поднялся к себе и переоделся в комбинезон танкиста, причём с особой пропиткой от огня, такие выдают экипажам огнемётных танков. Выйдя на балкон и убедившись, что из-за непогоды людей на улицах нет, я привязал верёвку с узлами и спустился вниз. Добежал до наркомата, укрывшись у соседних домов, достал ХТ-133, запустил движок и, приготовив пусковую, покатил к зданию. Я вам, суки, покажу, как на меня бочку катить.

В принципе, к другим сотрудникам у меня претензий нет, только к майору. Но всё же нужно дать им всем понять, что у меня есть прикрытие, которое плевало на всех и любого в крендель согнёт. Я заторопился и, прибавив газу, направил машину ко входу в здание.

Вышедший из здания майор услышал гул танкового двигателя, и вскоре перед ним встал плохо различимый в метели силуэт танка. Майор не успел ничего предпринять: в него тут же ударила огненная струя. Его визг быстро оборвался: сдох, сволочь, от болевого шока. Крыльцо и входная дверь здания НКВД заполыхали.

Я же, сдав назад и снова перебравшись на место наводчика, стал расстреливать из пулемёта окна кабинетов, где, я знал, никого не было, а потом пускал туда струи огня. Пара минут – и здание полыхало с первого по второй этаж. Отлично! Из погибших был только майор, ещё пятеро обгорели, но не сильно, выживут. Остальные спаслись. Двое сломали ноги, прыгая из окон второго этажа на противоположной стороне.

Развернувшись, я погнал прочь. Отъехал, спрятал танк, убрав его в Хранилище, и, избегая патрулей, которые уже стягивались в этот район, вернулся в квартиру, поднявшись по верёвке на балкон. Верёвку убрал и потом перед сном час отмокал в ванне. Кому нужно, отомстил, можно жить дальше.

Ночная бомбардировка не помешала мне спать: на окнах была защита вроде ставень. Видно, что самодельные. Консьерж сказал, что на доме их установили сразу после первых бомбёжек. Благодаря ставням стёкла при бомбёжках не вылетали.

Утром, завтракая своими запасами, я проверил, как там сотрудники госбезопасности. Они уже устраивались в другом здании, скорее даже, в его подвале. Что случилось, они более-менее разобрались, когда водитель группы захвата пришёл в себя и вернулся на службу. Его допросили и теперь решали, что делать. Вроде и ни при чём, а получили такую плюху за вину одного из своих следователей. В общем, решалось всё.

Я закончил завтрак и, покинув квартиру, на своей машине направился к лодке. Там я провёл весь день: знакомился с командой, контролировал работы. Инженеры определились с ценами за работы и материалы по модернизации, так что я уплатил в кассу завода требуемую сумму и получил чек.

А что касается сотрудников госбезопасности, то они решили сделать вид, что ничего и не было и они ни при чём. Была попытка моего ареста – я сделал вид что ничего не было. Было нападение на их наркомат – и они сделали вид, что это нападение немцев. Такова была официальная версия.

Те трое, которым я челюсти в кашу превратил, лежали в госпитале. Про пропавшую тройку даже не вспоминали. Поняли, что никого из них больше не увидят: это стало понятно, когда вернулся водитель. Да и сожжённое здание служило отличным намёком: больше лезть ко мне не надо.

Слушая совещание в кабинете у комиссара госбезопасности, я только покивал: есть всё же среди них умные люди, правильно понимающие намёки. Правда, когда они поймут, что силы у меня за спиной больше нет, затопчут и этот случай припомнят. Да и слабое место с ходу определили – семья Ивана. Хм, в отличие от них я не считаю семью Мальцевых своим слабым местом. Сестрица Ивана мне нравится, но не более. Чужие люди.

Потянулись дни до отхода. Немцы сужали кольцо блокады, но делали это куда медленнее, чем в прошлой истории, по крайней мере до артиллерийских ударов ещё не дошло. Немцы были далеко, наши держались. Доставка грузов шла через Ладожское озеро, оно ещё не замёрзло. Наши лётчики прикрывали караваны, сбивая немцев и финнов. В общем, шла война. Помощь, оказанная мной ленинградцам, сделала своё дело: о голоде тут и не слышали, хотя в городе и была введена карточная система.

Немцы пока встали, сил продолжать наступление у них просто не было, а финны встали потому, что всё нужное им они захватили и на большее не покушались. Сейчас они устанавливали свою власть на захваченных землях, явно не собираясь отдавать их обратно. Не люблю я финнов, ну вот просто бесят они меня, даже больше немцев – тех я как-то более приемлемо оцениваю. А финны реально падальщики: видят, соседи ослабли, и напали. Ну да, толпой одного бить легче.