В том, что там, на Донбассе, происходит, я разобрался быстро. В четырнадцатом году к власти пришли нацисты, ну или неонацисты – вот честно, не вижу разницы. Что тут бандеровцы, что в сорок четвёртом или сорок пятом – рожи одни и действия те же. А тут они власть взяли. Крым отошёл России, а нацики, может, и безголовые, но на русских всё же не полезли. Тем не менее враг им был нужен, чтобы сплотить народ, а тут как раз Донбасс восстал: тоже захотели отделиться. Вот на них и бросили войска и националистические батальоны. Для всей Украины они стали врагами, что действительно сплотило всех.

Властям такие нацисты самим не нужны: те уже почувствовали кровь и безнаказанность, оружие на руках имеют, куда их девать? Да вот против мирных шахтёров кинем, объявим врагами власти, пусть их гнобят. Против русских зассали, а шахтёры сдачи дать не могут. А тут шахтёры как-то быстро сформировали из ополчения боевые подразделения, отжали у армии технику и начали воевать. Власти Украины довольны: есть на что деньги у США просить, разворовывая – мол, мы войну с сепаратистами ведём. Кидали подачки нацикам, чтобы те дальше «освобождали» города Донбасса, сваливая обстрелы на мифических русских солдат, и война продолжалась.

А страдали от этого жители Донбасса, ведь для нациков это вражеская земля, и отношение к жителям занятых ими городов соответствующее. Грабили, убивали, насиловали – и никаких расследований, все заявления терялись. Они тут и власть, и хозяева.

Запомнился один случай: российский журналист опрашивал женщину, которая ночью смогла перебежать на территорию, занимаемую ЛНР (кажется, шестнадцатый год). Она рассказывала, как слышала разговор по телефону солдата, проходящего мимо, и говорил он следующее: «Нет, мама, трактор я ещё не нашёл. Как найду, сразу отправлю домой». Одно это показывает, как вели себя солдаты национальных батальонов и ВСУ и как их поддерживали родные: они сюда за деньгами ехали, грабить. Это не их земля, чего жалеть?

Вот бы жителям Украины на западных границах, как жителям Донбасса, всё это пережить и столько же лет под обстрелами в подвалах прятаться. Это было бы честно и, что уж говорить, справедливо: всё же нацисты все с западных областей, и там их семьи. Я лично за справедливость. Но я не такой, как нацики, гражданские дома и безоружное население расстреливать не смогу, даже западных областей. Любого с оружием в руках, пусть даже в гражданском – легко, но не мирное население. Видимо, это и есть та черта, что разделяет нас, людей, и нелюдей вроде бойцов националистических батальонов Украины.

Знаете, странная ситуация: я жил, умирал, набирался разного опыта, стал псионом, получив уникальный опыт, а ради чего я жил? У меня нет ответа на этот вопрос. Получение нового опыта – это поставленная самому себе цель, а не смысл жизни.

Задав себе этот вопрос, я застыл в ступоре. Это было в прошлой жизни, в мире, что мне не по душе пришёлся.

Я сделал артефакт и дожидался совершеннолетия. А когда мне исполнилось шестнадцать, перевёл все деньги приюту, активировал артефакт – и очнулся в теле этого молодого танкиста. Тяжесть на душе, буквально сгибавшая меня там, в прошлом мире, в этом вдруг пропала, я не ощущал её. Так это меня сюда звали? Души погибших от рук националистов? И знаете, я не против. Я как-то разом ощутил, что в этот раз я на своём месте. Тут для меня найдётся смысл жизни.

Всё это я обдумывал доли секунды: и минуты не прошло с момента, как я очнулся. Я снова осмотрелся. Подтянув автомат (это был новый на вид АКС с блестевшим чёрным воронением, у меня такой же остался на ранчо), тронул подсумки с запасными магазинами на груди и вдруг приметил сумку, висевшую на держателе в стороне. Проверил её – и есть, ручные гранаты, круглые такие, ровно десять штук.

А гранаты и автомат нужны: танк не боеспособен. Его основное оружие – пушка – было неисправно: видимо, вражеский снаряд попал в башню, отчего погибли командир и наводчик. Хотя наводчик и ожил, с новой душой. Главное, накатник в заднем положении, и там быстро капало масло, видимо, из гидравлики. Чёрт, я даже не знаю, что за танк, что за модель? Ладно, потом выясню. А сейчас пора разогнать эту нечисть вокруг.

Я приготовил шесть гранат, хотел уже сдёрнуть ремень с замка люка, как вдруг в ногах посветлело. Изогнувшись, я увидел, как тело мехвода рывком исчезло: его в несколько рук выдернули наверх. Видимо, смогли открыть люк ключом. Странно, чего раньше не открыли?

Отреагировал я сразу: скинул ремень и рывком открыл люк. В руках уже шипели запалами шесть гранат, и я просто бросил их на броню – справа и слева от башни и на корму, – после чего нырнул вниз и резко захлопнул люк. Мне никто не помешал, потому как вокруг заорали, предупреждая о гранатах.

Приготовив автомат, я переждал разрывы – ох, надеюсь, мехвода не задело, перед носом танка я гранаты не кидал – и снова открыл люк. Выглядывая из-за него, я стал бить короткими прицельными очередями. Как раз и успел выпустить магазин, прежде чем заметил, что башня БТР начала поворачиваться. Я едва успел снова нырнуть вниз, как мне в люк прилетело несколько крупнокалиберных пуль. На дороге я успел увидеть с пяток грузовиков, две БМП-1 и три БТР – эти модели не узнаю. Я, конечно, интересовался советской бронетехникой в детстве, клеил модельки, но это было давно. Тем более нацики чего только на них не навешивали, уродуя.

Техника имелась, но чем танк подбили? Ничего серьёзного я у нациков не видел. Тем более помимо орудия я рассмотрел сзади длинную блестящую змею сбитой гусеницы. Значит, по нам как минимум дважды попали. Жаль, спаренный с пушкой пулемёт у командира, а к нему не перебраться.

Тут грохнуло, в ушах звон – похоже, по танку из гранатомёта саданули. Прицел разбит, не видно. Привстав, я глянул в прибор наблюдения. Нет, это БМП по мне саданула. Вот ещё раз.

Закрыв люк, я заперся и начал предпринимать попытки пройти инициацию. Пофиг на танк и форму, нужен Дар, да и умею я убирать последствия инициации. Мне срочно необходимо Виденье, с ним я хоть на три метра вокруг буду видеть, разберусь, что к чему, а то как котёнок слепой во все стороны тыкаюсь.

Пушка БМП ещё трижды выстрелила – я чуть совсем не оглох – и окончательно замолчала. А так я, по сути, для нациков открыт: люк мехвода не заперт, кинул гранату – и хана.

Две попытки – и сработало, прошла инициация. Хлопок был негромкий, и я тут же всю ману вокруг втянул в себя, чтобы не попортить форму и оружие. Это возможно, хоть и очень непростое дело, я вон не сразу научился. Успел, мана особо не успела навредить. Отлично.

Виденье во все стороны (а это три метра) показало, что живых рядом с танком нет. Хм, на корме один из нациков автомат оставил. Вроде цел. Точно цел. Я снова привстал, выглянул в приборы и увидел, что один из грузовиков горел. Ну точно, моя работа, я же по нему очередь дал, прямо по двигателю, пусть нацики пешком погуляют. Гранаты раскидал, да и потом, когда магазин расстреливал, бил в основном по националистам; троих точно срезал из тех, что залегли в мелкой канаве на обочине, пулями форму и бронежилеты на спине порвал. А потом расстрелял движки двух ближайших «Уралов», вот один, видимо, и загорелся.

Что странно, нацики разбегались во все стороны. Тут поля, а слева, метрах в ста – посадка, с этой же стороны телеграфные столбы стояли, частью поваленные и без проводов. Так нацики и в открытое поле бежали, и в сторону посадки, десятка два их было. Бронетехника тоже на скорости уходила, разбрызгивая грязь, а вот все грузовики стояли на обочине, у двух двери открыты. Похоже, водилы сбежали с остальными.

Это был шанс. Я открыл люк и, выскочив наружу – всё же хорошо молодое тело иметь! – подхватил автомат националиста и закинул его за спину, а свой в руках держал (я его уже перезарядил), на боку – сумка с оставшимися гранатами. И тут я вдруг заметил мехвода, он на животе лежал перед передком нашего танка. Кажется, это Т-72. Ну точно он. Часть блоков динамической защиты сбиты, а на вид вроде живой. На боках и на корме танка большими белыми буквами было вручную чуть криво нанесено странное тактическое обозначение – «Z».