– Ну, это твои дела. А зная твою мстительность, скорее всего, ты по зданию из артиллерии ударишь парой дивизионов крупного калибра. А промахнёшься, так не жалко, да?

– Ты обо мне плохо думаешь. К чему лишние жертвы? Просто ночью подгоню пару «двоек» и разнесу здание из орудий, а огнемётный танк выжжет всё огнём. Нужно сжечь этот вертеп.

– Тогда я своих парней, у которых ночью дежурство, предупрежу, чтобы не выходили сегодня. Слушай, Андрюха, ты же вроде отдыхать собрался?

– Ну да, в Бразилию борт летит, через Африку, место свободное есть, с жёнами слетаю на недельку. Там вроде как раз карнавал будет, думаю, девчатам понравится. К окончанию увольнительной вернусь.

– Ну и лети, глядишь, успокоишься, уже не так крови желать будешь. Тогда я тебе этих трёх и передам.

– Добро. Погоди, а документы у меня на входе забрали?

– Нашёл проблему. Они тебе так нужны, чтобы границу пересекать? Вернёшься в дивизию, сообщишь о краже и новые получишь. Всё равно твои старые документы сгорят вместе со зданием.

– Лады, прощаемся.

Когда штурмовая группа, не сразу сумев выломать запертую дверь, ворвалась в кабинет, то обнаружила пустое помещение с отверстием в стене в виде контура человеческого тела и груду камней в углу. В проём заглядывал прохожий с улицы.

– Где он? – рявкнул на него старший группы.

– Красноармеец с двумя орденами? – уточнил прохожий.

– Да!

– Туда убежал, в улицы, – указал прохожий.

Поиск ничего не дал. Две группы рванули по адресам: к жилому дому и к больнице, где лежала супруга Туманова. И ничего. В доме устраивалась семья беженцев, крупный чиновник из Минска с пятью детьми, супругой и старушкой-матерью, а в больнице выяснилось, что Ольга Туманова выписалась, её забрал муж. Трёх пропавших сотрудников так и не обнаружили, как и тех, кто работал на Туманова, голос никто не опознал.

К вечеру к зданию на Лубянке стянули значительные силы, противотанковые орудия, на крышах домов занимал позиции осназ с бутылками зажигательной смеси. Ночь ожидалась беспокойная: на что был способен Туманов, в городе многие представляли очень хорошо и по отчётам, и по его действиям в Смоленске.

Ну а что, я призвал в стене двух големов, деактивировав их в углу кабинета, вот и получился проём, через который я выбрался. Потом добежал до угла ближайшей улицы, не обращая внимания на шокированных прохожих. Там завернул во двор (Взор показал, что он пуст), достал эмку и погнал к больнице. Еле успел до прибытия сотрудников госбезопасности. Супругу с малышом отправил в Хранилище.

С жильцами помогла адвокат – та, что нашла нам этот дом и арендатора для второго. У неё как раз солидный клиент появился, так что составили договор, и тот отправился с семьёй обживать дом. Живность он тоже брал в аренду, мог использовать, но при сдаче дома обязан возместить, все курочки и хрюшки были перечислены. Картошку сами выкопают. Я, заехав в Ксюшину школу, забрал её документы, сообщив, что учиться та дальше не будет, и покатил к выезду из города.

Едва успел его покинуть: в городе вводили военное положение, выезды закрыли. Похоже, изрядно струхнули работники Лубянки. А что, я к ним не лез, чего от меня ждать, они прекрасно и сами знали. Решили проверить и вскрыть мои связи, вот и пусть побегают как наскипидаренные. А что касается диверсанта, то, как он выглядит, известно, Хацкилевич в городе, я его в здании Генштаба видел, уже генерал-лейтенанта получил, опознает. Пусть ищут. Допросят, узнают подробности. Вот это как раз их работа, а не со мной в игры играть.

Ехал я весь день, а как стемнело, достал связной «мессер» и полетел в сторону Сочи. Байка про Бразилию байкой и осталась, хотя я об этом серьёзно задумался. За ночь, с дозаправкой, я добрался до Сочи, сел не так и далеко, уже утром добрался до города, объехав пост на въезде, и нашёл дом, большой такой, с двумя этажами. Хозяев нет, но была прислуга, дом сдавался с разрешения хозяев. Я арендовал дом на четырнадцать дней, после чего, отъехав на машине, вернулся уже с супругами.

Ольга с Ксюшей, конечно, были в шоке: для них миг, моргнули – и уже на море. Однако сёстры быстро освоились и начали обустраиваться в своих комнатах. Я буду жить в одной комнате с Ксюшей, оттуда открывался восхитительный вид на море. Наняли няню для малыша, чтобы она за ним присматривала, после чего девчата большей частью отдыхали на берегу. Ксюша купалась, а Ольге пока нельзя, загорала на берегу. Малыш спал в детской люльке. Мне наконец доверили подержать его на руках, после чего забрали и больше не давали.

В нашей с Ксюшей комнате я поставил телевизор, чтобы смотреть фильмы, и сёстры решили повторно посмотреть фильм «Девчата».

– А, про воровку?

– Она не воровка! – одновременно возмутились сёстры.

– По чужим тумбочкам шарит, значит, воровка. Ну, или крыса. Ладно бы семья, как у нас с вами, всё общее, а тут совершенно чужие люди. Сразу показала, кто она есть. Хотя крыса у своих тащит, а тут чужие. Неправ я, просто воровка она. Интересно, что за детдом такое воспитание даёт? У нас бы ей хорошую тёмную устроили.

Так, слегка переругиваясь, поскольку у каждого было своё мнение, мы и устроились смотреть вечером фильм. Старались, чтобы прислуга не засекла. Они о нас заботились: повар, горничная, няня. Я всё свободное время проводил на пляже, он практически пустой был, из-за войны отдыхающих в городе было мало. Мишку приносили Ольге, и она кормила его грудью.

Девчата, узнав, что у меня и для малышей много чего есть, тут же потребовали показать и закопались во всех этих распашонках, игрушках, памперсах, одёжках, радостно повизгивая и показывая друг другу, что им особенно понравилось. Даже люлька была из тысяча девятьсот восемьдесят восьмого, прикупил по случаю несколько штук, и коляска для прогулок. Так что сын ни в чём не нуждался. Правда, крикливым оказался, мощные лёгкие и глотка выдавали такие вопли, что будили даже соседей. Но кричал он, когда проголодается.

А я продолжал качать Взор, Хранилище, да и големов с Исцелением. А однажды предложил жёнам купить тут дом (документы у обеих были при себе), и мы озаботились этим.

Весело насвистывая, я подошёл к КПП у территории военной части, где дислоцировалась для пополнения моя дивизия. Она ещё была тут, но, судя по движению и общим сборам, готовилась вот-вот покинуть территорию. Думал, не застану её, но она ещё не отбыла, несмотря на тревожные вести с фронта. В Смоленске окружили-таки две сильно потрёпанные советские армии, немцы перебросили резервы и продолжают наступать, на днях замкнули колечко вокруг Киева. Войска так и не вывели, пришёл запрет из столицы, и дорога на Москву для немцев открыта. Ленинград ещё держится, но вот-вот и там колечко блокады замкнут. Немец уже в Крыму, перешеек берёт, но пока не перешёл его. В остальном всё идёт, как и в моей истории. Тут немцы реально притормозили, почти на месяц.

Я объяснял на КПП, что потерял документы, а увольнительная заканчивается через час, а сам тем временем Взором, который брал уже почти на четыре километра, искал оба танка и не находил. Похоже, всё-таки отобрали их у дивизии. Зато приметил целый дивизион новеньких УСВ. Вот, значит, на что обменяли, ещё и зенитная батарея ПВО-ПТО. Были ещё два дивизиона трёхдюймовок, фактически артиллерийский полк у дивизии имелся, да и личного состава что-то много, видать, третий стрелковый полк наконец дали, доводя до штата. Однако танков нет.

Хорошо, один из двух бойцов на КПП, из старой гвардии, меня знал, он подтвердил мою личность и лично сопроводил до штаба дивизии. А со всех сторон уже чувствовался азарт: меня ждали. Взвод осназа снаружи: наблюдатель подал сигнал, что я появился. Наперерез полуторке (всего лишь попутная машина), высадившей меня у КПП и поехавшей дальше, тут же рванула машина: водителя допросить, где он меня забрал. Да и особисты дивизии ждали, их предупредили. Правда, особых телодвижений они не делали; как я понял по их разговорам, ждали Шумова: вроде как у нас контакт налажен, хотят выяснить судьбу тех троих из кабинета. К слову, он теперь майор госбезопасности, сняли с него один ромб. Плохая идея была пригласить меня на допрос, потом эта ложная тревога по городу… В общем, наркому не понравилось. Очень сильно не понравилось.