Появляются  Т и т у  и  С и л ь в и к а, держась за руки, мокрые, взъерошенные.

С и л ь в и к а. Бац. Опять к дуплу вышли. Как нас буря крутит — точно в водоворот попали.

Д е д (замечая их). Будет еще лить, если олухи путаются в трех соснах. (Громко.) У-у!

С и л ь в и к а (испуганно). Волк!

Д е д (вставая). Не волк, а другой толк.

С и л ь в и к а (радостно). Дед! Откуда ты здесь, дедушка?

Д е д. А я иду где помягче. Чтоб и другим путь был. Ого, ну и грохочет, не запинается! В такую пору немудрено, что я стал смахивать на старого хромого волка. Что подумают предки? Они меня сочтут всамделишным чудовищем.

С и л ь в и к а. И это беда?

Д е д (печально). Да, никто мне и шутки не отпустит у одра. Так и лежать буду, сжав губы.

С и л ь в и к а. Опять молния. (Смеется.) Как быстро господь по небу расписывается.

Т и т у. Природа по небу.

С и л ь в и к а. Господь — по природе…

Т и т у. А теперь хряснуло где-то.

Д е д. Нет, это черт. Не умеет расписываться и прикладывает перст. Ой-ой!

С и л ь в и к а. Браво, дед, похлеще нас сказал. А почему стонешь?

Д е д. Мир стар, очень стар. Пора кой-кому и на покой.

С и л ь в и к а. Вот уж неправда! Мир свеженький, не видишь? И мокрый весь. Еще не обсох.

Д е д. А я к речке поплелся. Прослышал, будто там все ключом кипит.

С и л ь в и к а. Как горшок с похлебкой, которая выкипает.

Д е д (скользит и опять падает). Что-то меня все к земле тянет. Хорошо еще, ветер землю чисто подмел.

Т и т у. Мы тебе поможем.

Д е д. Нет! Домой сам дойду, это под гору. Не пойду уже к реке. И с чего это я шел туда? Вспомнил! Если дочку мою встретите, пусть бросает все дела, все как есть. И пусть домой спешит, гости пожаловали.

С и л ь в и к а. В такое время?

Д е д. А как же? Та уродина… А вы не собираетесь, как тетка Аника и кума Иоана?

С и л ь в и к а. Что?

Д е д. Колдовать. Дождь заговаривать. Набрел я на них на той неделе… куклами орудовали. По-ихнему выходит, что сегодня полагается греть пузо на солнышке…

Т и т у (смеясь). Мы — свою дамбу, они — свою…

С и л ь в и к а. Наша-то каменная.

Д е д. Да, а они решали вопрос со святыми напрямую, через голову местных властей. (Смеется.)

С и л ь в и к а (встревоженно). Мы и впрямь наткнулись на две куклы, их несло, как скорлупки, в водоворот…

Д е д. Коли хотите мне подсобить… то дайте мне хорошенького пинка. Я остановлюсь как раз у калитки. Так будет быстрей. А то вышел из дому и не по душе мне, что вижу. Лучше зажмурю один глаз и буду глядеть, как петух на коршуна…

С и л ь в и к а (показывая ему дорогу). Вроде ветер поутих. В два счета доберетесь до завалинки. Одежу смените, чтоб воспаление легких не схватить.

Д е д (уходя). Кто под гору, кто в гору, но не забудьте, что пополудни…

Т и т у. А что ожидается пополудни?

Д е д. Великий переполох. Полечу кубарем. (Уходит.)

С и л ь в и к а (расплакавшись). Деды наши…

Т и т у. Кубарем…

Ливень, гром, молния, ветер. Скользкая проселочная дорога. Деревья, вырванные с корнем, преграждают путь. Идущая к дому  И р и н а  кажется единственным живым существом на свете. Или последней беременной женщиной, на чьих плечах — непомерная забота о продолжении жизни. Ее следы пропадают в грязи, она пугается того, что не оставляет следов. Дождь кажется извечным.

И р и н а (подбегает, становится под дерево, ее волосы и платье вымокли, она возбуждена тем, что участвует в стихийном событии). Какое водное царство! Просто слюнки текут. Водяной набрал в рот воды. Тучи мне в рот набились, когда гром гремит, зубы стучат и дробятся… Сколько в мире коренных зубов вырвала эта буря… невиданная. В памяти зуб на нее будем иметь… (Оглядывается.) Хоть бы одно сухое слово. (Ищет.) Потоп! (Смеется, передразнивает.) Еще не успел сойти первый потоп, дно морей и океанов еще дымилось зеркалами, когда черт решил спустить с цепи второй потоп. Слишком уж благочестив стал мир… Так, наверное, запишется в грядущей Библии. (Смеется, блестя зубами.) Хорошо смеяться в бурю, зубы блестят, если красивые. Красиво смеяться в бурю, блестя красивыми зубами. Вот как я себя хвалю. (Серьезно.) Вокруг меня происходит… бог весть что. И я… словно плыву по волнам… по морям, по океанам… Тсс! Что-то прошелестело… (Прислушивается.) Да, шевельнулось… своими ушами слышала. (Кричит.) Кто здесь, а? (Вздрагивая.) Опять… Как лист… или глаз, когда открывается. Чувствуешь веко… Стой! Стой, стрелять буду! (Делает охотничий жест.) Должно быть, заяц. Сейчас позову охотников. (Громко.) Охотнички, сюда! Здесь что-то шевелится. Может, крот в земле? Чувствую какие-то движения… испуганные, живые… Вот и сейчас. Ох, я вся дрожу… Кто это так нагло воспользовался погодой? Что задумал? Что вообще задумано? Правду сказать, я счастлива, да, вот слово. Странное счастье, необъяснимое… счастье какого-то потрясающего напряжения… почти как тогда, когда я была малюсенькой, глупой, изнеженной и… в материнском чреве. Да, да, изнеженной, но не такой уж глупой. (Делает нервный жест рукой.) Но теперь не время для воспоминаний. Таких воспоминаний. Однако чем объяснить такое состояние… почти совпадающее с тем? Ладно, глупости. Пора домой, темнеет. Я хотела сказать — выключается небесное электричество…

Вспышка молнии.

Вот, пошло мигать… (Идет, с трудом делает несколько шагов. Замечает огромный дуб с огромным дуплом, где можно уютно устроиться. Изучает дупло.) Из этого древа… только что гроб вылетел. Вылетел вовремя, оставив место, пригодное для полноты жизни. (Смеется, вспоминает, что беременна, склоняется ухом, словно хочет прослушать свой живот. Затем осторожно забирается в дупло.) Ну кто ты там? (Смеется, передразнивая.) Если ты потоп… пожалуй сюда, в ковчег! (Высовывает руку.) Еще льет… никак не перестанет. Я-то думала, что, как заберусь сюда, дело примет другой оборот… даст мне, так сказать, плыть посуху… (Высовывает другую руку.) Разверзлись хляби небесные! (Задумывается.) Может, никогда не перестанет… Может, никогда и не переставало… (Устраиваясь поудобнее.) Теперь в самый раз немножко пофилософствовать… здесь идеалистически… там материалистически… (Смеется, дрожа от холода.) Мне просто повезло с этим дуплом, ей-богу. (Печально.) Нет, тогда я была в самой природе… теперь в этом несчастном дупле, из которого вылетело… что-то… (Вспоминая.) Тогда был ласковый свет… я вбирала его кончиками пальцев… всей кожей… Плыла! (Печально.) Я не плыла с тех пор… с тех пор я не… плыла, не вбирала свет, локтем, коленями. Не пролетала в бесконечности… без всякого труда. Я не… (Смеясь.) Я, пожалуй, единственное существо на свете, во всяком случае единственное в селе… в крайнем случае единственное в этом дупле… единственное существо, у которого есть воспоминания… еще до рождения… (Прозаично.) Вот тут и странность. Я сказала и мужу моему… перед свадьбой: «Знаешь, у меня бывают видения». Он спросил: «И часто?» «Нет, не бойся, они — не то, что ты думаешь… Порою, не знаю, как объяснить, но когда тишина… или дождь…» (Смеется.) Он сказал, что я играю с воображением, когда все вокруг в созидательном порыве. А воображение разве не порыв? «Тешишься вымыслами, дорогая. Пора помаленьку взрослеть… расти вместе с эпохой». (Смеется.) И вот я выросла, повзрослела, вырос и живот… повзрослел и он, бедненький. Можно сказать, созрел. Дождь — оттого и приходят в голову шальные мысли. Впрочем, не выдумка — пережитое… (Меланхолично.) Я жила полной жизнью до рождения. Потому боюсь… быстро состариться… израсходоваться до времени. Там, в раю… (Громко и четко.) Я была в раю… все мы приходим из рая… Пешком… ползком… (Обнимая ствол.) Мама! Мама, — то есть нет: мать-природа! Как чудесно в дождь на твоей груди. (Сухо.) Но вот вопрос: надо с тобой расстаться, вернуться в дом родной… дом… домик. Отдохнем маленько и тронемся в путь, пешочком… (Прислушивается к дождю.) Пожалуй, счастье, охватившее меня, такое внезапное, оно не мое, а — его. (Поглаживая живот.) Я залита его счастьем… потому мне так хорошо.