Волчий вой вперемешку с пронзительными женскими воплями никого не переполошил. Из этого факта можно было сделать только один весьма неутешительный вывод. Слышать их могли только те, для кого был устроен этот сногсшибательный концерт.

– Можно будет попытаться изгнать этих зараз. Только у меня совсем нет опыта в подобных делах.

– Знаешь, как у нас те, кто строит дома и разномастные строения, защищаются от рабочего шума?

– Забивают слуховые проходы паклей? – неуклюже попробовал пошутить рыцарь, только вот сейчас чувство юмора у обоих дружно взяло длительный отпуск.

– Нет, с помощью берушей, их туда и вставляют. Как пробки в винные бутылки. К слову, когда соседи делали ремонт, наняв бригаду отделочников, именно эти два маленьких кусочка каучука не дали мне сойти с ума. От почти круглосуточного шума прямо за стеной моей спальни.

Тем временем Альвева голосила так, что у молодой пары начинали ныть зубы. Наглая нежить, «получив по носу» осиновым поленом старательно подвывала своей госпоже. Беруши, и правда, погасили неприятную какофонию. Вознося благодарственные молитвы небесам, страдальцы расползлись по своим постелям досыпать.

Утро принесло новые сюрпризы, лишь подтвердившие, что ночное происшествие не было плодом массовой галлюцинации или просто приснилось. Глубокие следы от когтей и поцарапанная острыми клыками ручка говорили сами за себя. Как и клоки палёной волчьей шерсти, кое-где оставшиеся на лестничной клетке.

Избавившись от затычек, Лила пошла готовить завтрак, так и не выходя из глубокой задумчивости. Вальтер тоже уже встал и с нескрываемым беспокойством наблюдал за девушкой. Наконец он спросил:

– Надеюсь, с тобой всё в порядке?

– Сложно сказать. Вся эта катавасия с чёрной ведьмой и дохлым волком, что почему-то разгуливает, точно и живой, уже начинает меня несколько нервировать, – неохотно призналась девушка и недовольно поморщилась.

Горячие бутерброды с беконом, сыром и зеленью пошли на ура, как и свежесваренный кофе. Настроение у парочки сразу стало намного лучше. Вскоре они принялись вполголоса обсуждать, как им быть дальше.

– Главное, следи за тем, чтобы не пораниться на работе. Ничего из твоих личных вещей не должно пропасть. Иначе быть беде. Альвева тут же раздавит тебя без всякой жалости.

– Хорошо, но ничего не могу обещать. Кто знает, а вдруг Вера замыслит изобразить принцессу крови? Золотые булавки ей точно не повредят. Только вот где их взять в таком количестве?

– Там же, где и наряды. То платье принадлежало герцогине Абигайль де Рианор. Не знаю, как ведьма смогла заполучить его. На нём герб рода той, с кем я собирался прожить остаток жизни под одной крышей. Если бы не Альвева, всё могло бы быть сложиться совсем иначе.

– Вальтер, мне очень жаль, но мы не можем изменить собственное прошлое.

– Знаю, но я совсем не хочу потерять из-за Альвевы ещё и тебя, – взгляд рассказал гораздо больше, чем бывший герцог посмел облечь в слова.

– Обещаю, что буду предельно осторожна. Надеюсь, ты тоже. Надо поискать для тебя репетитора, чтобы обучил современному языку и научил писать по-русски. Тогда многие проблемы отпадут сами собой. Сможешь книги читать. С компьютером уже же вполне освоился?

– Да, только вот слишком многое так и осталось непонятно.

– Со временем справишься и с этой проблемой. До вечера, я убежала, – и Лила торопливо выскользнула за дверь, поняв, что может опоздать на рейсовую маршрутку и тогда придётся брать такси.

В полумраке под лестницей проступила фигура мужчины. Она сейчас выглядела так, словно Генрих де Тиорел вновь обрёл смертное тело. В руках у него был золотой медальон на кручёной цепочке в виде сердца. Он пытливо посмотрел на Лилу, а потом протянул ей подарок и негромко сказал:

– Когда придёт время, эта драгоценность поможет тебе вспомнить то, что поможет одолеть чары Альвевы. Потом и отправить туда, где ей самое место.

С одной лаковой миниатюры, несомненно, на Лилу смотрел Вальтер де Аверн, или как его обозвали в паспортном столе, Вальтер Гийомович Авернин. Миловидная же золотистая блондинка с ласковыми голубыми глазами ей была незнакома.

– Простите, Генрих, что я должна делать с медальоном? Кто эта девушка?

– Надень на шею и никогда не снимай. Ты её знаешь, Лила. Когда придёт время, память вернётся к тебе. Тогда ты будешь знать, как справиться с Альвевой. Только будь осторожна с Верой. Вальтер прав, она на одной стороне с чёрной ведьмой.

– Спасибо за предупреждение и за такой красивый подарок.

– Нет, девочка, это не подарок. Я был, всего лишь, его хранителем. Колдунья поэтому и не нашла его и ещё одну вещь. Её я передам Вальтеру, когда настанет срок. Берегите друг друга. Только вместе вы сможете одолеть призрак герцогини де Реор. А теперь мне пора уходить. К сожалению, уже давно мёртв и не смогу получить новую судьбу, пока не выполню данное девятьсот лет тому назад обещание, – и колдун тихо растворился в утреннем тумане.

Надев украшение на шею, в глубокой задумчивости она и не заметила, как добралась до работы. Занимаясь в офисе привычной за годы вознёй с первичными документами, чуть не пропустила обед. Как пролетела вторая половина трудового дня, не заметила и вовсе. Девушка никак не могла понять, почему лицо незнакомки отчего-то таковым временами не кажется.

Когда она вошла в собственный подъезд, то сразу почувствовала, что в полумраке под лестничной клеткой кто-то притаился в засаде. Через пару мгновений на неё уже весьма плотоядно смотрели полыхающие алым глаза похожего на волка монстра. Через пару мгновений он стал осторожно подкрадываться к замершей от испуга жертве. Вспомнив, что Вальтер говорил, что такого рода твари не выносят дневного света, Лила услужливо распахнула входную дверь. На счастье девушки ещё и солнце кокетливо выглянуло из-за вуали набежавшей на него тучки.

Там, где лучи коснулись кожи нежити, она обуглилась и почернела. Тварь завизжала от нестерпимой муки и снова юркнула в спасительную темноту. Пользуясь тем, что на улице пока ещё довольно светло, Лила поспешила подняться в собственную квартиру и рассказала рыцарю о возникших затруднениях.

– Вальтер, у нас проблемы. Та неживая пакость сегодня караулила меня, спрятавшись под лестницей на первом этаже. Конечно, можно носить с собой что-то серебряное или осиновое полено. Только, боюсь, окружающие могут неправильно меня понять.

– Не зная причины такого поведения, точно решат, что ты сошла с ума, – де Аверн надолго задумался, отчаянно желая, чтобы Генрих де Тиорел подсказал, как отвадить от них эту беду. – Как будто одной Альвевы нам мало было?!

Лила выудила из-под блузки медальон и, помня, что снимать его лекарь не разрешал ни при каких обстоятельствах, спросила у мужчины:

– Вальтер, Генрих передал мне эту драгоценность с двумя лаковыми миниатюрами. На одной изображён ты. На другой – незнакомая мне блондинка. Она одета в точно такое же платье, как то, в каком вчера щеголяла Вера. Явно для тебя расстаралась. Даже волосы уложила также. Лекарь сказал, что она заодно с ведьмой. Кто это?

– Это Абигайль де Рианор. Она была моей невестой. Это ей Альвева прочила блуждание в тумане между Миром Живых и Миром Мёртвых. Я заслонил Аби собой, поэтому и оказался в таком неприятном положении. Не знаю только, почему разрушить чары смогла именно ты.

– Генрих сказал, что амулет поможет мне вспомнить что-то важное. У него и для тебя что-то есть. Только время передать тебе подарок ещё не наступило.

– Этот кулон я подарил Абигайль в тот день, когда попросил у её отца руки младшей дочери и получил согласие на наш брак. Она же отдала мне перстень с гербом своего рода в знак того, что принимает моё предложение. Только ведьма всё решила за нас. Где тот залог любви сейчас, не знаю. Очень сильно желаю, чтобы и он тоже нашёлся, – девушка почувствовала чужую боль так сильно, словно свою собственную.