– Спи, детка, мы ещё далеко не закончили! Честно говоря, удивила ты меня до невозможности! Кто бы мог подумать, что под маской снежной королевы прячется такая страстная и неугомонная проказница?

– Может, хватит нести совершеннейшую чушь? Побалагурили и хватит! У меня ещё документы не разобраны! Вчера, как-то, руки не дошли!

– А я сказал спать, – цыкнул мужчина на попытавшуюся возразить молодую женщину и демонстративно помахал у неё фантом перед носом. – Уговор – есть уговор! Мне тебя положено развлекать до понедельника и никуда не выпускать. Так что придётся выполнять собственную блажь, детка. Если тебе так уж необходима парочка десятков коктейлей покрепче, чтобы стать настоящей чертовкой, то я могу заказать! Без проблем.

«Отдыхай, никуда твои глупые бумажки от тебя не денутся, – голос Альвевы прямо лучился от самодовольства. – Днём будешь жить, как тебе вздумается, а с наступлением темноты уже я буду развлекаться, как мне захочется. Потом ещё спасибо скажешь. Такой неумёхи, как ты, давненько не встречала!» – и тёмные чары погрузили неугомонную бизнес-леди в глубокий и здоровый сон.

Они позволили измученному недавними излишествами телу полностью прийти в себя для новой порции пикантных удовольствий.

Лила в тот день тоже проснулась поздно и, неслышно прокравшись на кухню, приготовила завтрак на двоих. После чего засела в любимом кресле с новой книжкой. Её девушка купила в магазине по дороге домой ещё в понедельник. Только что-то сегодня утром настроения окунуться в любимый фэнтези мир никак не приходило. Тяжело вздохнув, девушка отложила яркий томик в сторону и задумалась над чертовщиной, с которой им с Вальтером пришлось вчера столкнуться на праздновании дня рождения Веры.

В тёмном углу раздалась едва слышная возня, а потом оттуда раздался жалобный голос Аззорра:

– Я ничего лично против вас не имею, но чары Альвевы заставляют меня творить то, чего не следует! Поэтому и топлю горе в вине и заедаю муку всякими вкусностями. У меня такое жуткое похмелье, что жалею, ведь уже умер. Я не могу избавиться от жуткой головной боли и предательского дрожания крыльев.

– Как же так получилось, что вам приходится как-то сосуществовать? Насколько я поняла, что, на самом деле, вы друг друга на дух не выносите!

Бывший герцог Генрих де Реор без затей рассказал свою часть истории. Потом вздохнул, высморкался в кухонную штору и проскрипел сиплым от жуткого перепоя голосом:

– Когда Абигайль де Альфонсо овдовела, я собирался просить её руки у отца. Увы мне, но женщина, кого я всегда любил, умерла при весьма странных обстоятельствах. Как выяснилось позже, Альвева избавилась таким страшным способом от соперницы. Потом ведьма подстроила так, что я был вынужден отвести её к алтарю. Только счастья это нам не принесло. Когда она узнала, что снова беременна, осерчала и отравила меня. На её беду Генрих де Тиорел знал, кем на самом деле была моя милая жёнушка. Поэтому и не дал колдунье избавиться от ребёнка. Он даже придумал, как вытащить Вальтера из когтей проклятья. Как-то всё это связано с вами, моя госпожа. Более точно ничего сказать не могу. Сам ничего толком не знаю.

– У меня просто нет слов, – Лиле было безумно жаль бедолагу рыцаря, угодившего в такой скверный переплёт, хотя она была вынуждена признать, что и он наломал немало дров, пока был жив.

– Генрих, никогда бы не подумал, что такого рыцаря без страха и упрёка, как ты, может постигнуть участь игрушки в руках призрака чёрной колдуньи! Зачем ты потревожил нас? – в голубых глазах Вальтера была только печаль за старого боевого товарища и желание вызволить его из скверного переплёта, ведь в него тот угодил не по своей собственной воле.

– Мне нужно посоветоваться с де Тиорелом, как сбросить это ярмо и перестать томиться в теле мелкого беса. Нет больше никакой мочи продолжать плясать под дуду этой донельзя вздорной ведьмы.

– Рад бы помочь, да он не может приходить, когда ему вздумается. Не знаю, связано ли это с тем, что тот решил вмешаться в нашу скверную историю, или нет. Даю слово, что, когда увидим его вновь, обязательно спросим, можно ли тебе помочь, – в душе Вальтера поднялась буря протеста против произвола Альвевы, но сейчас мужчина совсем ничего не мог со всем этим поделать.

– Благодарю, старый друг, а теперь мне пора. Милая жёнушка снова что-то придумала, чтобы сделать мою и без того незавидную участь ещё горше и безотраднее, – тот, кого сейчас величали Аззорром, горестно вздохнул и с тихими причитаниями растворился в воздухе без малейшего следа.

После минутного молчания рыцарь выдохнул:

– Пока эти двое не простят друг другу все реальные и мнимые обиды и не исправят собственные ошибки, никто и ничто не сможет помочь им получить возможность прожить новую жизнь.

Девушка в полной задумчивости открыла закладку в книге и с удивлением прочла прямо вслух:

– Ведьма грустно посмотрела на рыцаря, которого сама же и прокляла, и тихонько призналась: «Пока мы оба не простим друг друга, спасения нам не найти. Ты разбил моё сердце, а я в отместку исковеркала судьбу тебе и всем, кого любил. Не будет мне покоя и после смерти. Быть мне неприкаянным призраком до тех пор, пока не найдётся добрая душа, что пожалеет меня, избавит от чёрного дара и подарит новую жизнь. Тебе же быть у меня в услужении до тех пор, пока сердце твоё не покинет ненависть ко мне». Ударившись оземь, черноволосая женщина превратилась в неясыть и с печальным уханьем унеслась прочь. Мужчина же почувствовал, как странный холод стал сковывать его тело. Вскоре на постели лежал мертвец, а в окно стремглав вылетел мелкий бес, серый и унылый. Его горестный плач ещё долго слышался жителям города, пророча беды и несчастья». Вальтер, это что такое? Очень похоже на то, что случилось между Альвевой и Генрихом де Реором. Интересно, сможем ли им помочь?

– Не знаю, Лила. Я – не колдун, а какими тропами сейчас бродит мессир де Тиорел, мне неведомо, – почувствовав, что девушку колотит от иррационального ужаса, подошёл, ласково обнял за плечи и шепнул. – Всё будет хорошо, обещаю. Записывай, что вспомнишь из своих снов. Мы попробуем разобраться вместе.

Лёгкий порыв ветра всколыхнул бледно-сиреневый тюль на окне в кухне, и друзья по несчастью увидели полупрозрачную фигуру молодой женщины явно со светлыми волосами. Её губы беззвучно шевелились, а голубые глаза строго смотрели на хозяйку квартиры в тщетной попытке что-то сказать. Только вот парочка так и не смогла понять, что именно. Расстроенно покачав головой, незваная гостья медленно растворилась, оставив на кресле средневековый женский охотничий костюм и толстую кожаную перчатку.

– Это что вообще было? – Вальтер прижал к себе спутницу ещё крепче, чувствуя, что ту начинает бить нервная дрожь.

– Это была Абигайль, – поражённо выдохнул рыцарь, – Только мы так и не смогли понять, что она хотела нам рассказать. Будем надеяться, что Генрих де Тиорел прольёт чуть больше света на эту тёмную историю. Если, конечно, ритуал, что позволил тебе вырвать меня из лап проклятья Альвевы, допускает такую помощь. Одно могу сказать, что на соревнованиях ты будешь знатной дамой.

– А для чего эта странная перчатка? Она слишком толстая, чтобы её было удобно носить.

– Зато ловчий сокол, который в те времена был у всякой уважающей себя аристократки, не сможет навредить тебе своими острыми когтями.

– Мало кто в наше время может похвастаться таким сокровищем. У меня такой птицы точно нет. Да и не было никогда.

– У Абигайль был. Она звала его Гром. Он не пережил страшной гибели своей хозяйки. Умер от разрыва сердца в тот же день. Не выдержал разлуки.

Девушка задумчиво рассмотрела странный подарок, потом уволокла его в свою комнату, чтобы примерить. Они с Вальтером позаботились о том, чтобы у неё дома никто не смог бы причинить им даже минимальный вред. Пока разобралась с многочисленными застёжками и шнуровкой, прошло не менее часа.