Вестготский король, однако, не оставил своих намерений расширить свою власть и захватить, по крайней мере, Южную Галлию. С другой стороны, Аэций считал самым важным для сохранения самого существования Западной империи восстановление реальной римской власти в Галлии. В результате вторая половина 30-х гг. оказалась заполненной различными войнами. В 435 г. снова восстали армориканцы, и восстание скоро охватили значительную часть Галлии. Бургунды, как кажется, разорвали договор с Империей и захватили Бельгику. Аэций со своей армией выступил против бургундов, а на подавление восстания направил своего подчиненного Литория, в составе армии которого активно действовали гуннские кавалеристы. Этот момент Теодорих счел самым подходящим для начала наступления на юге Галлии. В 436 г. они осадили Нарбонн. Взять сразу же город вестготы не смогли и начали осаду, продолжавшуюся всю зиму. Однако к концу зимы 436/37 г. военная ситуация в Галлии изменилась. Литорий подавил восстание багаудов, а сам Аэций нанес тяжелое поражение бургундам, заставив их не только очистить Бельгику, но и возобновить договор с Империей. А затем он натравил на бургундов гуннов, и те вообще уничтожили Бургундское королевство. Теперь у римлян были развязаны руки для борьбы с вестготами, которые считались самыми опасными врагами Империи в Галлии. Может быть, такое отношение римлян объясняется не столько силой вестготов, сколько их сравнительной близостью к Италии. Как бы то ни было, ликвидировать непосредственную вестготскую опасность было необходимо. Для начала Литорий двинулся к Нарбонну и освободил его от осады. Вслед за этим в дело вступил сам Аэций. В 437 и 438 гг. он нанес им ряд поражений. В это время Литорий решил развить свой успех и полностью уничтожить Вестготское королевство, как это с помощью гуннов сделал Аэций с Бургундским королевством[300]. С этой целью он двинулся непосредственно на Тулузу. Но в сражении под стенами вестготской столицы он был разгромлен и попал в плен, а позже казнен. Поражение Литория снова изменило положение. Вестготы предприняли новое наступление, и вскоре они оказались уже на берегах Родана (Рона). Все попытки остановить это вторжение, даже путем подкупа, не удались, и пришлось прибегнуть к дипломатии[301]. Сложные дипломатические переговоры с Теодорихом повел Авит, который, видимо, с этой целью был в этом году назначен префектом претория для Галлии.
Фигура Авита была выдвинута неслучайно. В какое-то время после 425 г. он впервые появился в Тулузе, чтобы добиться отпуска своего родственника Теодора, находившегося в готском плену в качестве одного из заложников. Этот первый опыт сношений с вестготским королем не остался без последствий. Связи Авита с вестготским двором становились относительно тесными. Он даже принимал какое-то участие в воспитании королевских сыновей, особенно будущего Теодориха II. Сидоний Аполлинарий даже вкладывает в уста Теодориха II утверждение, что Авит научил его римскому праву и умению ценить Вергилия. Авит принял какое-то участие в освобождении Нарбонна от осады, причем в отличие от Литория он действовал дипломатическим путем. Теперь перед ним была поставлена еще большая и более сложная задача, и он ее выполнил. Переговоры завершились полным успехом, и в их результате были подтверждены прежние соглашения и заключен договор. Договор был подтвержден браком Аэция с одной из дочерей Теодориха. Южная Галлия надолго оказалась огражденной от новых готских вторжений. В Риме и Равенне победы, хотя и далеко не окончательные, Аэция и заключение договора были восприняты как огромный успех. Аэция восславляли как спасителя Италии, восстановителя Галлии. Результат этих событий был выгоден и вестготам. Выдав свою дочь замуж за фактического правителя Западной Римской империи, Теодорих, естественно, повысил свой престиж в глазах соплеменников. Не менее важным было то, что теперь был заключен договор (foedus). Его условия неизвестны, но можно говорить, что отныне вестготы, поселившиеся в Аквитании, стали официальными федератами Империи. Теодорих вновь не получил никакого римского титула, но теперь это, кажется, ему было неважно. Как показали последующие события. Вестготское королевство фактически признается независимым. В битве против гуннов на Каталаунских полях они составляли отдельную армию, не смешиваясь с остальным римским войском, которое практически тоже состояло из варваров. Да и переговоры накануне этого сражения показывали, как об этом еще будет сказано, фактическое равноправие Империи и Вестготского королевства. Видимо, речь шла о summum foedus, самой высшей формой договора, когда официальная принадлежность к Империи ограничивалась лишь формальным признанием суверенитета императора.
Тем не менее вестготы принимали участие, по крайней мере, в одном из военных предприятий Империи. В 446 г. в Испанию для борьбы со свевами был направлен Вит, сделанный по этому случают магистром обеих армий. К его армии присоединились и вестготы. Подчинились ли они приказу императора (а фактически, конечно, Аэция) или добровольно решили поддержать римскую армию, сказать трудно. Вероятнее все же вторая возможность. Во всяком случае, вестготы активно использовали этот повод для грабежа местного испанского населения и не очень горели желанием сражаться со свевами. Во время сражения они покинули поля боя. Армия Вита была разгромлена, а вестготы предпочли с добычей вернуться в Галлию. Этот эпизод довольно ясно показывает отношения между вестготами и Империей. Участие вестготов в войне, какую вела Империя, ограничивалось получением выгод от этой войны. Ни о каком подчинении вестготов военно-стратегическим целям Империи не было и речи.
Вероятно, именно с Теодорихом связано появление первых вестготских законов. Во всяком случае, его сын Эврих неоднократно ссылается на законы своего отца[302]. Еще 1 января 415 г. Атаульф жаловался на отсутствие у вестготов законов. Разумеется, вестготы, как и все другие народы, имели свои правовые нормы, регулировавшие их жизнь. Этими нормами были какие-то белагины (belagines)[303]. Мы ничего не знаем об их содержании, кроме того, что ими были «обузданы варварские нравы» и они определяли жизнь готов «в соответствии с природой». Несомненно, это были нормы племенного права. Пока вестготы представляли собой «блуждающую армию», сопровождаемую остальным народом, этого было вполне достаточно. Поселение в галло-римской среде создало новую ситуацию, которую белагины урегулировать уже не могли. Различные споры между вестготами и галло-римлянами могли возникнуть уже вскоре (или даже сразу) после поселения готов. Одним из законов Теодориха определялось, что не возобновляются споры, если не урегулированы в течение 30 лет. Это дает дату появления закона 448 (если отсчет шел от времени поселения вестготов в Аквитании) или 449 г. (если считалось от прихода к власти самого Теодориха). По-видимому, стабилизация общей обстановки после заключения договора с Аэцием позволила вестготскому королю заняться проблемами законодательства.
Положение резко обострилось в начале 50-х гг. в связи с вторжением Аттилы в Галлию. Хотя Аэций сумел собрать огромную армию, состоявшую из варваров, находившихся в различных юридических отношениях с Империй, в том числе федератов, как бургунды, этих сил могло быть недостаточно для отпора грозного и до сих пор непобедимого предводителя гуннов, под началом которого тоже действовал целый ряд подчиненных ему племен. Поэтому императорскому правительству пришлось обратиться к вестготам. Император Валентиниан III направил послов к Теодориху, убеждая его помочь римлянам. Хотя в этом письме и говорилось, что вестготы являются «членами государства», но связь их с этим государством определяется даже не как союз, а как сообщество (societas). Эго по существу явилось признанием фактического равноправия Вестготского королевства с Римской империей. Наряду с официальными послами императора Аэций, уже появившийся в Галлии, послал к Теодориху Авита, чтобы использовать и его дипломатические способности, и его давно установленные связи с вестготским двором. Может быть, тогда же был пущен слух, что Аттилу подговорили совершить этот поход вандалы и его действительной целью являются именно вестготы. Совершенно ясно, что никаких действенных средств, чтобы заставить вестготов в качестве федератов участвовать в войне против Аттилы, у императорского правительства не было. Дипломатические усилия римлян принесли свои плоды. Теодорих согласился принять участие в этой войне.
