— Когда, ты делал ментальную закладку своей младшей дочери, она уже знала о своём предназначении?

— Откуда ты можешь это знать! — взревел Миронов, бросая все свои силы слабенького мага менталиста на то, чтобы преодолеть мой контроль над его разумом.

— Отвечай на вопрос! — усилил я нажим на него.

— Да, она тоже обладает даром.

— Кто проводил её инициацию?

— Я сам.

— А тебя кто инициировал?

— Тот человек уже умер.

— Известен ли тебе ещё кто-нибудь с аналогичным даром.

— Кроме тебя не знаю больше никого.

Внезапная догадка озарила меня.

— Мою инициацию проводил ты?

— Да.

— Тогда и закладку мне поставил, да?

— Да.

— Что заложил и когда она должна сработать?

— Приказ на самоубийство в день твоего совершеннолетия. Ты должен был спрыгнуть с балкона многоэтажного дома или переходя мост через большую реку. Если ты не выполнишь заложенную в тебя программу, то через месяц сойдёшь с ума, и разум покинет твоё тело. Остаток своей жизни ты проведёшь овощем.

Тут Миронов запрокинул свою голову и захохотал гомерическим смехом. Но у меня ещё остались к нему вопросы. Меня интересовало, какую технику он использовал при заложении закладок. Теперь-то мне стало понятным, почему разум Максима Ланге столь быстро и охотно покинул это тело.

— Теперь вспомни все, что и как ты делал, создавая закладку в мои мозги. Не торопись, вспоминай все последовательно.

Через пять минут мне удалось вытащить из памяти Миронова весь ритуал инициации шестилетнего Максима Ланге вместе с созданием и внедрением в его мозг закладки на самоубийство.

Не знаю, к счастью или нет, но ничего нового я не узнал. Более того, работа была проделана очень топорно. Закладка сработала на два года раньше и мучила Максима, побуждая его к самоубийству. Если бы не авиакатастрофа, то, скорее всего, он покончил бы с собой ещё до конца года.

Кстати, жиреть Максим стал примерно за два года до своей кончины. Это была защитная реакция организма на возникшую угрозу. А до 14 лет, он был обычным мальчишкой, мало чем отличавшимся от своих сверстников, ну, может быть, чуть склонным к полноте.

— Ответь ещё на один вопрос. Когда в тебе родилась ненависть к моему отцу? Что послужило её причиной?

Миронов окончательно сдался. Его глаза потускнели, голос потерял эмоциональный окрас. Он просто подчинялся моим приказам и бездумно их исполнял.

— Причиной была зависть. Мы учились в одной школе и в одном классе. Он всегда был первым во всем. Он был сильнее физически и умнее меня. Я уже тогда ненавидел его. Однажды мне чуть не удалось убить его, но его спас счастливый случай. Мы ходили на лыжах по трассе, которая в одном месте подходила к обрыву в опасной близости. Это было, когда мы учились в пятом классе, и мальчики бежали дистанцию в три километра, проходя её в три круга. Соответственно, мы проходили это опасное место три раза. За зиму мы выучили эту трассу, как свои пять пальцев. Я подрыл это опасное место, специально для этого сбежав с уроков перед физкультурой. Данил всегда с места вырывался вперёд, поэтому по моим расчётам он должен был преодолеть это место первым. Все получилось, как я рассчитал. Все кроме одного. Данила первым был на опасном участке, провалился в подготовленную мною ловушку и свалился в обрыв, где на дне лежал всевозможный мусор, который сбрасывали туда строители, возводившие неподалёку целый микрорайон. Когда учитель физкультуры спустился в обрыв, то оказалось, что на Даниле нет ни одной царапины, в то время, как его одежда была проткнута насквозь двумя арматурными прутьями, один из которых прошёл у него подмышкой, а второй — между ногами, порвав штаны.

— А эта попытка, которая оказалась для тебя удачной, какой была по счету?

— Эта попытка была пятой, но мой человек не убивал Данила, он только подстраховывал убийцу, к которому я не имею никакого отношения, — ответил Миронов.

— Да, знаю я твоего страховщика, — сказал я, — это Женя Ленник из вашей СБ, которую ты загипнотизировал. Удачно ты тогда маску на себя нацепил, а то бы я тебя ещё неделю назад на тот свет отправил.

У Миронова от удивления вытянулось лицо.

— Однако, продолжим обсуждать дела наши скорбные. Если не активировать взрывчатку, заложенную в подвале этого дома, то, когда она сработает сама?

Миронов с ненавистью посмотрел на меня и сказал:

— Нет, ты не человек, ты дьявол.

На что я ответил:

— Ты ошибаешься, я человек, а вот твоей душой давно овладели бесы. Отвечай на вопрос, — надавил я на него. Долго магема контроля не нём не держалась, приходилось её время от времени обновлять.

— Точно мне трудно сказать.

— Сколько дней дом точно простоит?

— Неделю, не больше. Я бы для гарантии сократил срок до 5 дней.

Я задумался, поскольку стоял перед выбором. Можно было разом покончить с Максимом Ланге и начать новую жизнь под другим именем и другой личиной. Или же оставить все как есть. Начать новую жизнь никогда не будет поздно, а если я сейчас поспешу с этим, то потеряю своё наследство. Жалко, деньги уж больно хорошие.

«Решено», сказал я себе, «не буду торопиться. Сначала нужно деньги пристроить.»

— Вызывай своего спеца, который дом минировал, — приказал я Миронову и, усилив над ним контроль, вернул ему телефон.

Пока мы с прибывшим сапёром разминировали дом, Миронов без движения просидел на диване. Оставлять его без присмотра было чревато последствиями. Вот и сейчас обнаружилось, что закладок взрывчатки было четыре. Одна под центральной частью дома, три других — под каждым из трёх «лепестков», отходящих от неё.

Определённо, Миронов свихнулся на почве своей ненависти к семейству Ланге. Оставлять его в живых я не собирался. Вернувшись в холл, я сделал самое сильное внушение, которое только смог выполнить.

Во-первых, я безжалостно стер из его памяти все события с того момента, как он подошёл к моему дому. Во-вторых, заложил в его память ложные воспоминания, что он открыл дверь моего дома своим ключом, но меня дома не было, что могла подтвердить охрана. В его памяти остались ложные воспоминания того, как он ожидал меня целый час, скучая в холле первого этажа.

Получив импульс от меня, Миронов вышел из дома и пошёл к своей машине.

Чтобы он не успел устроить мне каких-либо новых пакостей я затормозил его умственную деятельность и открыл портал по метке, оставленной мною на его ауре, чтобы иметь возможность отслеживать все его действия. Миронов сел в машину и махнул водителю рукой. Всё время, пока они ехали до его дома, я контролировал Миронова через портальное окно. Он спокойно сидел на заднем сидении и дремал. Приехав домой, он прошёл в свой кабинет и прилёг на диван. Я подумал, что лучшего момента ждать нечего и остановил его сердце.

Я откинулся в кресле и некоторое время сидел, приходя в себя. Нужно было переварить полученную информацию. «Бедный отец», подумал я о Даниле Ланге. Всю жизнь свою прожил как на вулкане, и даже не подозревал об этом.

Я почувствовал голод и прошёл на кухню. Открыл стазис-карман и просмотрел список содержимого. А что, неплохо я успел запастись. Потом, вспомнив Миронова, я подумал, что нужно поставить этот дом на карантин. Кто знает этого психа, что он ещё придумал, чтобы уничтожить меня. Кухонный стазис-карман я уже успел прикрепил к себе.

Кушать здесь в одиночестве совершенно не хотелось и я, недолго думая, шагнул в портал, который вывел меня на Петровку, к кафе Крошка Сьюзи. Хорошо, что предварительно посмотрел через портальное окно. Перед дверями в кафе стояла очередь.

«Замечательно», подумал я, «значит у ребят дела идут хорошо».

Сам пошёл в ресторан Метрополь. У входа, к моему удивлению тоже была небольшая очередь. Чтобы не терять зря времени, я открыл портальное окно по метке, оставленной на Марго и оставил часть своего сознания последить, чем она занята.

Марго кормила свою дочь. Я знал, что у неё есть дочь, больная ДЦП, но времени заняться её дочкой и болезнью у меня до сих пор не было. Отправил свой диагност на разведку и через несколько минут имел полную картину. Пока стоял в очереди, успел слепить лечебный конструкт. Запитал его энергией 6-й категории и отправил девочке. Марго как раз закончила её кормить и ушла на кухню. Девочка сидела в кресле, откинувшись на спину. Но вот она зашевелилась, покрутила головой в разные стороны и сделала попытку слезть с кресла. Ей это с лёгкостью удалось. Она сделала несколько неуклюжих шагов и пошла, направляясь за мамой на кухню. Потом, не выдержав побежала, запнулась, но удержалась на ногах и ворвалась как вихрь на кухню: