— Таким образом, мы буквально просеяли через сито все остатки сгоревшего дома, но ничьих останков не обнаружили. Никаких подземных ходов тоже не было. Максим Ланге растворился, словно его и не было, в то время, как факт его пребывания в Дубовке в тот день, 26 декабря установлен точно. Его видела не только Дарья Петренко, с ним разговаривала соседка Петренко, Софья Криворучко. Есть документированный факт пересечения границы Максимом Ланге, доктором Черемных и сотрудницей охраны корпорации Росмаш, Евгенией Линник. Все они прибыли на границу в одной автомашине, зарегистрированной на имя Евгении Линник и в ней же прибыли в Дубовку.

После обеда у Дарьи Петренко, когда все они разошлись на отдых, а это было примерно около двух часов пополудни, Максима больше никто не видел. Никаких вещей от него не осталось. В чём он приехал, в том и исчез без следа. Собаки, кстати взяли его след на участке сгоревшего дома. Он привёл их в овражек рядом с участком и там оборвался. Словно сквозь землю провалился. И ещё в этот день произошёл забавный случай, рассказанный нашим сотрудникам Дарьей Петренко. После обеда попросила она Максима принести в дом ведро воды из колодца, да забыла ему сказать, что он давно уж обмелел и воды практически не давал. Сама она ходила за водой к соседям. Максим же принёс полное ведро свежей холодной воды из её колодца, в котором с тех пор вода не переводится. Да ещё говорит, что мало того, что колодец всегда полный, так и вода в нём необычайно вкусная и целебная.

Красильников, улыбаясь смотрел на президента, приглашая его посмеяться над глупой хозяйкой.

— Так с этим все понятно, — не поддержал президент Красильникова, оставаясь серьёзным. — Как идёт дело с расследованием убийства Данилы Ланге? Какие показания дал Дежкин.

— Дежкин дал признательные показания. Подтвердил их фактами, согласующимися с результатами экспертиз. Подробно описал подготовку и само убийство. Назвал имя заказчика, правда документированных доказательств представить не смог. Косвенно его правоту подтверждает тот факт, что господин Растопопов успел беспрепятственно покинуть Россию. Но даже если он вернётся, то все ограничится беседой в следственном управлении. Предъявить ему нечего. Так что следствие по сути завершено. Можно передавать дело в суд и потом обнародовать основные его факты. Нами предпринимаются меры в этом направлении, чтобы Максиму стало известно, что в России он не подвергается преследованию со стороны правоохранительных органов и он имеет право свободного передвижения. На его наследство никто не покушается, сейчас всем имуществом Данила Ланге распоряжается опекунский совет, возглавляемый господином Мироновым, бывшим заместителем Ланге. Опекунский совет принял решение о предоставлении дома Ланге в Москве в полное распоряжение Максима Ланге и назначил ему стипендию, которая будет ему выплачиваться до момента его вступления в права наследования, то есть до достижения им 18-тилетнего возраста. Все расходы по содержанию дома и обслуги оплачиваются по решению опекунского совета отдельной статьёй расходов. Особо подчёркивается, что опекунский совет имеет договорённость с органами опеки о том, что Максим Ланге будет проживать не в детском доме, а в своём и ему будет предоставлена возможность закончить обучение в Англии в том учебном заведении, в котором он сейчас учится. Его розыск, который был объявлен 23 декабря, когда он неожиданно исчез из больницы, мы сегодня официально прекратили.

Президент, внимательно слушающий главу ФСБ в этом месте его доклада встрепенулся и заметил:

— Было бы хорошо, если бы опекунский совет официально обнародовал своё решение о назначении стипендии, указал её величину и объявил, что Максим может её получать в любом отделении какого-нибудь солидного банка, имеющего свои филиалы по всему миру.

Президент помолчал и добавил:

— Мы не имеем права, чтобы Максим ушёл из-под нашего контроля. Это вопрос нашей безопасности. Но, при этом, совсем не обязательно хватать его и тащить в Россию. Пусть живёт, где хочет. Главное, чтобы он был под нашим контролем.

Президент взял паузу, отпил глоток напитка из стакана, стоявшего на столике рядом с ним и продолжил:

— На сегодняшний день нет доказательств ни его смерти, ни того, что он жив и здоров. Это по-прежнему остаётся главной вашей задачей во всем этом деле.

— Я понял, Сергей Сергеевич, — ответил Красильников.

— У вас все готово к проведению завтрашнего собрания акционеров Росмаша?

— Да, у нас все готово. Сегодня состоялось заседание Совета директоров, председателем единогласно избран господин Миронов.

— Хорошо, тогда перейдём к другим делам. Доложите, как у нас обстоят дела в Роскосмосе.

Говорят, что, если вы хотите насмешить бога, расскажите ему о своих планах. Спокойно доехать до Донецка мне не удалось. Где-то около десяти часов вечера автобус остановили прямо на трассе вооружённые люди в камуфляже. Дверь автобуса отъехала в сторону и в салоне вспыхнул свет. Двое военных, с автоматами на груди, поднялись в салон и один из них громко сказал, обращаясь ко всем пассажирам:

— Граждане террористы, вы ведь слышали, что президент Украины объявил всех жителей ДНР и ЛНР террористами? А раз слышали, то должны знать, что у нас в Украине разговор с террористами короткий. Гони монету и езжай дальше. Нет монеты — вылазь из автобуса и становись к стеночке, ха-ха-ха, — заржал военный. Его напарник при этом даже не улыбнулся, внимательно отслеживая реакцию пассажиров.

— Короче, с вас за проезд по тысяче гривен с носа. У кого денег нет, дальше пойдут пешком и голышом.

Он повернул голову к напарнику и спросил его:

— Сколько насчитал?

— Пятнадцать.

— Пять минут вам на сбор гривен, валютой тоже можно. С вас пятнадцать тысяч.

Тут его взгляд остановился на мне. Я сидел впереди, занимая практически оба передних места. На любом другом, кроме заднего сидения я бы не поместился.

— Ты, — сказал он, упирая свой указательный палец мне в грудь, — вылезай, ты тоже дальше не поедешь.

— Но, я заплачу, — сделав испуганное лицо, сказал я плаксивым голосом, — у меня есть деньги.

— Это хорошо, что у тебя есть деньги, — засмеялся он, и скомандовал мне, — давай, Жирный, вставай, выходи из автобуса.

Я подчинился, понимая, что в условиях ограниченного пространства я против них бессилен. Даже, если я уложу этих двоих, остальные могут успеть открыть огонь, а свою защиту на весь автобус я растянуть не смогу.

Когда я вышел из автобуса, кто-то из бойцов сострил:

— Смотри Петро, видишь этого жирдяя, теперь нам голод не грозит, я имею в виду сексуальный голод, конечно.

Бойцы заржали, а один из них шагнул ко мне и с размаху воткнул прямо в живот дуло автомата. Ну, то есть попытался воткнуть, но у него ничего не получилось. Моя защита сработала, и автомат увело в сторону. Бандит, а как его можно было ещё называть, после столь открытой демонстрации своих недоброжелательных намерений, был вынужден шагнуть вслед за автоматом, чтобы удержаться на ногах. Я решил, что увиденного и услышанного вполне достаточно, чтобы не разводить с ними политесы, и перешёл на ускоренный режим восприятия и движения. Голова бандита, пытавшегося ударить меня, как раз в это время медленно проплывала мимо, и я ударил его сверху вниз по шее локтем согнутой руки. Раздался хруст сломанных позвонков и вслед за этим в воздухе появился запах фекалий.

Света от горящих фар и светильников в салоне автобуса вполне хватало, чтобы видеть каждого бандита. Все они сгрудились рядом с открытой дверью, так что бегать за ними не пришлось.

Я решил не баловать бандитов особым разнообразием ударов. Если бандит стоял лицом ко мне, то я просто стукал его по лбу открытой ладонью. Голова после такого удара резко откидывалась назад, после чего жизнь покидала это тело. Если бить ладонью мне было неудобно, тогда бил по гортани. Последнему просто свернул голову, сломав шейные позвонки. Работал обеими руками.