– Не надо, – шепнула Трейси. – Не говори мне, что я могу вернуться. Скажи, что все получится.

– Все получится, – послушно повторила Марго, и по ее щеке покатилась первая предательская слеза.

– Милая, милая Маргс! – вздохнула Трейси, потянувшись к ней через стол. – Я так за тебя переживаю.

Марго слабо улыбнулась.

– Может, я буду плакать до самого вечера, но уж как-нибудь обойдусь без тебя, хотя, признаться честно, мне вовсе не хочется, чтобы ты…

– Ты без меня не сможешь! – нетерпеливо прервала ее излияния Трейси. – Вот почему я так беспокоюсь о тебе и об этом… Уилле.

– Почему ты говоришь о нем таким тоном?

Марго выпрямилась. Трейси заправила волосы за уши – значит рвется в бой.

– И вообще я понимаю твои опасения, но можешь не беспокоиться. Все идет хорошо. Просто прекрасно. Сама удивляюсь.

– Ты в него влюбилась, – мрачно констатировала Трейси, точно эта предполагаемая любовь была чем-то ужасным.

– Нет, не влюбилась, – машинально произнесла Марго и хотела уже выдать речь о том, что это не серьезно, так, последнее увлечение перед тем, как она остановится на следующем кандидате с сайта знакомств или выберет донора спермы в глянцевом буклете. Если такова ее судьба, то разве она не заслуживает побыть немного с умным и красивым мужчиной, который каждый раз доводит ее до оргазма? С мужчиной, в которого она могла бы влюбиться…

– Я его не люблю! Не люблю!

– Скажи еще раз, а то как-то неубедительно.

Трейси сложила руки на груди, точно Марго была одной из ее студенток, умоляющей дать еще немного времени на сочинение.

– С тех пор как тебе стукнуло тридцать, ты только и говорила о семье и детях. Что тебе не нужна любовь. А теперь влюбилась в этого Уилла…

– Ну да, я могла бы его полюбить, – прошептала Марго, и ее глаза защипало от слез, которые она сдерживала лишь усилием воли. – Есть за что.

Трейси вздохнула.

– А он тебя?

Не в силах произнести ни слова, Марго лишь пожала плечами.

– Он хочет детей, семью?

– Не начинай, – попросила Марго, давая волю слезам. – Не надо так со мной.

– Джордж сделал тебе больно, а ведь ты его даже не любила. Нет, не любила, – сказала Трейси, увидев ее протестующе поднятую руку.

Марго действительно не любила Джорджа, просто цеплялась два года за намеки, туманные обещания и надежду, что он перестанет увиливать и даст ей то, к чему она стремится. Мечтая обрести семью, она готова была смириться с раздражающим присутствием Джорджа.

Уилл ничего не обещал и не делал намеков. Он недвусмысленно дал понять, что глубокие эмоциональные связи – не для него. Он не хотел того, чего всем сердцем желала Марго. Уилл был с ней честен, а она, зная правду, позволила себе…

– Ты будешь страдать, а я не смогу помочь, – сказала Трейси и заплакала.

Трейси почти никогда не плакала, и Марго разрыдалась.

– Лучше покончить с этим сейчас, Маргс, пока не так больно.

– Все равно будет ужасно больно, – захлебывалась слезами Марго, – адски больно.

– Я была бы очень рада, если бы мои прогнозы не сбылись, но раз он не может сделать тебя счастливой и подарить тебе всю любовь, которой ты достойна, обещай, что порвешь с ним.

Трейси потянулась через стол и сжала ее руку.

– Добром это не кончится, и чем дольше затягивать, тем хуже.

– Я знаю, знаю, – захлебывалась слезами Марго.

Она все еще рыдала и через полчаса махала рукой плачущей Трейси и Дэну, которые пошли на паспортный контроль.

Почему ее бросают все, кого она любит? Все уезжают, а она остается. Она попыталась изменить свою жизнь, завела собаку, которую обожает, и нашла человека, которого, возможно, тоже могла бы полюбить, не окружи он себя бо́льшим количеством границ, чем на карте Национального картографического управления, и все равно ни на шаг не приблизилась к заветной цели. Муж, ребенок, а потом, возможно, еще один. Семья.

А тут еще лучшая подруга – двадцать лет душа в душу, решила уехать из страны, и Марго не знает, когда увидит ее вновь.

Не успела она спуститься в метро, как загудел телефон. В сердце вновь затрепыхалась надежда. Может, Трейси отказалась заходить в самолет?

Всегда так: только она подумала, что все непрочно и преходяще, как Уилл нашел способ вновь втянуть ее в это безнадежное предприятие.

Рабочий день показался ей самым долгим в жизни, а через пять минут после возвращения домой она уже открывала дверь Уиллу с Флорой.

Марго не могла заставить себя на него взглянуть. Она весь день то плакала, то боролась со слезами, так что пришлось встать на колени и зарыться лицом в шею Флоры, которая всегда пахла печеньем. Иногда невероятно вонючим.

– Как ты? – озабоченно спросил Уилл, закрыв за собой дверь и пройдя мимо них. – Сделать тебе чай? Или шоколад?

Марго хотелось просто остаться с Флорой, которая любила ее безгранично и безусловно, но, неохотно подняв голову, она увидела, что Уилл стоит на пороге кухни, снимая куртку.

– Ты останешься? – спросила Марго, и в ее нервном состоянии вполне невинный вопрос прозвучал как-то двусмысленно.

– Ненадолго, – сказал Уилл и улыбнулся. – Я придумал, как тебя утешить.

Когда он направился в спальню, Марго подумала, что ее не утешит даже это. Она долго возилась с Флорой: отстегнула поводок, сняла шлейку, налила в миску воды, затем вымыла руки и пошла выяснять отношения. Трейси права. Так нельзя. Она живет на краю пропасти, переходя от надежды к отчаянию. Лучше оторвать пластырь одним движением, даже если с ним оторвется несколько слоев кожи.

Уилл сидел на краю кровати, снимая туфли. Он был в одном из своих модных приталенных костюмов – наверное, встречался с клиентами в городе. Обычно он ходил в джинсах и дорогих кроссовках.

Облокотившись на дверь, увешанную разнокалиберными сумками, она лихорадочно соображала, с чего начать подведение счетов, но ее отвлекло появление Флоры. Все бы сейчас отдала за обнимашки с Флорой.

– Уже поздно, – заметила она.

– Да, – согласился Уилл и похлопал рукой по кровати. – Иди ко мне.

– Знаешь, я что-то не в настроении.

– Я тоже, и, хотя не очень разбираюсь в таких делах, мне кажется, тебя нужно как следует обнять.

Они всегда обнимались после секса, но услышать такое из его уст Марго не ожидала и чуть не улыбнулась. Уилл притянул ее к себе, и она устроилась на кровати. Они полежали несколько мгновений, но Марго чувствовала скованность и неловкость. Она слышала свое и его дыхание, неровное и не в такт, ей было неудобно, и она уже хотела высвободиться, как вдруг над краем кровати появилась морда Флоры с нахмуренными бровями. Собака смотрела ей в глаза с грустью и надеждой.

– Нет, – решительно произнесла Марго. – На эту кровать тебе нельзя.

Уилл повернулся и посмотрел через ее плечо на собаку.

– Ну, пусти ее. Один раз можно.

– Так не получится. Один раз пустишь, и она захочет еще. Как тогда, когда ты дал ей горсть кукурузных хлопьев перед последней прогулкой, хотя я не понимаю, зачем…

– Это был единственный способ согнать ее с дивана…

– И теперь она требует их каждый вечер.

Уилл перевалился через Марго и дотянулся до Флоры кончиками пальцев.

– Посмотри, как она несчастна!

Подумать только, когда они стали сородителями, все считали, что Марго слишком балует Флору, хотя она устанавливала четкие и ясные границы и в основном их придерживалась. В основном.

– Марго, ты издеваешься над собакой.

Марго перекатилась на спину.

– Ну ладно, чудовище, залезай, – сдалась она и похлопала рукой по матрасу.

Флору не надо было приглашать дважды. Она немедленно встала на задние лапы, а передние поставила на розовое атласное покрывало, царапая его когтями. Марго не разрешала Флоре залезать на кровать еще и по этой причине.