«Лембит» очень отличалась от лодок советской постройки. Имея меньшую автономность и глубину погружения (90 метров), по сравнению с советскими лодками, «Лембит» в целом была гораздо совершеннее современных ей советских прототипов. Лодка имела большее количество гидравлических устройств для управления различными механизмами, была оборудована ледовым поясом для плавания во льдах в надводном положении, а ее форштевень был выполнен из литой стальной конструкции. Вооружение лодки составляли четыре носовых торпедных аппарата с четырьмя запасными торпедами в первом отсеке, В булях по бортам имелись минные шахты на 20 мин, причем постановка мин могла вестись как из надводного, так и из подводного положения. На подъемной платформе в специальной герметической шахте была установлена 40-миллиметровая автоматическая зенитная пушка системы «Бофорс», для приготовления которой к стрельбе требовалось при всплытии не более полутора минут. Кроме пушки, имелся также один пулемет системы «Льюис».

Лодка была разделена на пять водонепроницаемых отсеков, причем в первом и пятом отсеках имелись люки, снабженные тубусами для аварийного выхода из лодки людей. Многие системы «Лембита» были настолько сложны для наспех обученного советского личного состава, что, скрепя сердцем, на лодке пришлось оставить эстонцев-старшин по всем специальностям. Всем им присвоили мичманские звания и в феврале 1941 года привели к присяге.

Начало войны застало «Лембит» в Либаве, откуда ей чудом удалось вырваться и прибыть 4 июля в Кронштадт, где она и была поставлена на ремонт. К моменту прибытия Матиясевича лодка уже приняла в Минной гавани торпеды и провела пристрелку торпедных аппаратов, после чего была отбуксирована в Купеческую гавань. 2 августа «Лембит» покинула Кронштадт и перебазировалась в Таллинн, где приняла на борт мины и запас продовольствия для предстоящего первого боевого похода. Лодке предстояло выйти в южную Балтику на линию морских коммуникаций противника, поставить мины во вражеских водах, а затем, по возможности, топить суда противника торпедами.

12 августа «Лембит» вышла в море. Ей предстояло пройти в подводном положении почти все Балтийское море. Когда лодка выходила из Таллинна, было тепло и тихо. Ничто не напоминало о войне, пока в тралах, выводящих лодку «ижорцев», не взорвалась мина, затем — вторая.

Медленным был путь за тральщиками к устью Финского залива, где «Лембит» распрощалась с эскортом и пошла далее самостоятельно. Погрузившись на глубину 20 метров, лодка продолжила путь к нужной позиции. Двое суток лодка шла на юг, никого не встречая. Погода была хорошая, волнение моря не превышало 3-х баллов. Однако на третьи сутки похода Балтика неожиданно разбушевалась. При всплытии для подзарядки батарей на лодку обрушился шестибалльный шторм. Лодку бросало с борта на борт, волны перекатывались через неё, зачастую накрывая мостик, где находился Полещук, Матиясевич и сигнальщик — старшина 2-ой статьи Корнеенко. Потоками лил дождь. Вдали, на занятом противником берегу, внезапно вспыхивали прожекторы, ощупывая море и воздух, и так же неожиданно исчезали. Водяные брызги секли глаза стоящих на мостике, а внизу, в отсеках, болтанка выворачивала людей наизнанку, особенно у дизелей. Запах подгорелого масла во влажном горячем воздухе внутренних помещений лодки смешался с запахом блевотины.

Вдруг лодку ударило волной так, что она совершенно повалилась на борт, едва не выбросив в бушующее море стоявших на мостике людей. Лодка еще не успела выровняться, как последовал доклад, что вертикальный руль не перекладывается. Лодку стало быстро разворачивать в сторону от курса. Пришлось уменьшить, а затем и вовсе застопорить ход. Бортовая качка клала «Лембит» с борта на борт. Казалось, что лодка вот-вот опрокинется. Волны с ревом накатывались на мостик и через рубочный люк каскадом врывались в центральный пост. Неуправляемую лодку несло к вражескому берегу.

Полещук спустился внутрь лодки и вместе со старшим инженер-механиком капитан-лейтенантом Моисеевым пытался обнаружить и устранить повреждение. Причина, в принципе, стала ясна быстро. Стрелка манометра в главной гидравлической магистрали виновато дрожала около нуля. Быстро понижался уровень масла в цистерне, питавшей гидравлическую систему. Оказалось, что ударами волн повреждена магистраль привода носовых горизонтальных рулей, проходящая в надстройке вне прочного корпуса. Магистраль отключили, наполнили маслом расходную цистерну, что на такой «болтанке» напоминало Матиясевичу акробатический трюк с жонглированием воронкой, ведром и лейкой. Все облегченно вздохнули, когда давление в магистрали поднялось до нормального, и руль снова стал действовать.

Но шторм не утихал. Все ближе подступал вражеский берег со слепящими клинками прожекторов. Выведенные из строя носовые горизонтальные рули теперь болтались вверх-вниз, удары их сотрясали носовую часть лодки. Хотя не была еще окончена подзарядка батарей, Полещук приказал погружаться. Оставаться долее в надводном положении означало подвергаться риску возникновения новых аварий, что в условиях шторма могло привести к последствиям, о которых не хотелось и думать.

Однако не успели погрузиться, как столкнулись с новой проблемой. Оказалось, что заклепки, крепящие фланцы носовых рулей к прочному корпусу, так расшатались, что вода через них мощными струями поступала в лодку. По мере погружения мощность водяных струй увеличивалась. Экипаж первого отсека во главе со своим командиром лейтенантом Столовым отчаянно боролся с водой. Моряки чеканили и конопатили дыры, подводили под них резиновые маты, но вскоре стало ясно, что все эти меры бесполезны, если носовые рули не будут застопорены. Пришлось снова всплыть и закрепить рули в поднятом положении. Привязавшись концами, командир группы торпедистов, мичман Аартее, и двое матросов спустились на ходящую ходуном палубу «Лембита», пробрались на нос лодки и, работая на ощупь, в темноте, закрепили рули стальным тросом. Волна то вздымала их выше рубки, то погружала в пучину, накрывая свирепыми водоворотами разъяренной пены. Но работа была выполнена, и лодка снова погрузилась.

Болтанка прекратилась, наступила тишина. Измученные матросы прибрались в отсеках и пообедали. Обогнув с запада остров Борнхольм, лодка вышла в указанную ей позицию. Все чаще и чаще слышался шум винтов проходящих над «Лембитом» кораблей. Выставив мины, решили возвращаться на базу. С бездействующими носовыми горизонтальными рулями заниматься торпедными атаками было равносильно самоубийству...

Полещук и Матиясевич продолжали напряженно вглядываться в ночную мглу. Лодка всплыла в точке установленного рандеву с кораблями эскорта, но никто не ждал её, чтобы провести в гавань через минные поля. Связи по-прежнему не было. Гидравлика с шипением выдвинула на палубу 40-миллиметровую пушку на случай непредвиденных встреч. В этот момент на мостик из центрального поста поднялся комиссар «Лембита» Собколов. Удалось установить связь. Таллинн еще наш! Сейчас подойдут катера, чтобы провести «Лембит» в гавань. Матиясевич облегченно вздохнул. Старые подводники всегда говорили: самое страшное — первый боевой поход.

Адмирал Пантелеев стиснул зубы. Он всегда шутил, что ничто так не укорачивает жизнь, как чтение секретных оперативных документов в военное время. Только что пришло сообщение, что два часа назад у банки Глотова подорвалась на мине и погибла со всем экипажем подводная лодка «М-103»... Мины! Флот оказался практически бессильным в борьбе с этим видом оружия, главным образом, из-за нехватки тральщиков. О широкомасштабной организации тральных работ и говорить нечего. Лучшие тральщики гибнут, доставляя бомбы на Эзель. По расчётам, сегодня уже вышли из Кронштадта с бомбами на борту еще три тральщика: «Патрон» (Т-203), «Вистурис» (Т-998) и переоборудованный в тральщик СКР «Коралл». Тоже, наверное, не дойдут до Эзеля и погибнут по пути без всякой пользы. А кто поведёт флот в Кронштадт, когда будет дан приказ на эвакуацию, которого они ждут с минуту на минуту? Судьба вышедшего вчера конвоя показала, что может ждать флот на переходе. «Энгельс» погиб, танкер погиб. Да, легче посчитать кто уцелел: «Гидрограф», «Аэгна», «Октябрь» и «Жданов». Судьба «Даугавы» пока неизвестна. Уничтожено больше половины конвоя.[7] И снова погибло несколько бесценных тральщиков. Сегодня для пробы этот путь пройдут «Рулевой» и «Трувор» под эскортом двух тральщиков и катера МО. Ничего хорошего тоже ждать не приходится. Командующий уже несколько раз справлялся, пришел ли ответ из штаба Северо-западного направления. Конечно, они дадут разрешение на эвакуацию. В конце концов, кто-то ведь должен понять наверху, что происходит в Таллинне! Не хочется верить, что ими всеми решили пожертвовать во имя какой-то неведомой очередной стратегической глупости. Адмирал Трибуц, в силу своих каких-то тайных контактов с наркомом ВМФ и с Ждановым, вероятно, убежден, что разрешение на эвакуацию будет получено в течение ближайших четырех часов.