Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Между тем Камаль как разгорячился, так же сам и остыл. Он отошел в сторонку, сел возле колонны и затих.

— Образумил его господь, — зашептали в мечети, — утихомирился, бедняга, успокоился его дух.

Намаз завершился без дальнейших происшествий, но когда имам стал подниматься по ступенькам на минбар, его хромая нога подвернулась, и он покатился вниз. Сразу же трое-четверо прихожан поспешили ему на помощь. Среди них оказался и Камаль-юродивый.

— Где мой кузмунчак[56]?! — кричал он, копаясь в своем кармане. — Сглазили нашего имама, надо скорее надеть ему на шею кузмунчак.

Кое-кто рассмеялся на эту выходку блаженного. Другие одернули:

— Почему смеетесь в мечети? Разве здесь показывают обезьян?

— Ну уж и посмеяться нельзя. Ну, посмеялся человек, ругаться, что ли, нам из-за этого?

— Имам лежит на полу, а вы смеетесь.

— Не смейтесь в доме аллаха!

Несколько молельщиков подняли муллу на ноги и, поддерживая со всех сторон, повели на минбар. Муэдзин закричал:

— Правоверные, сядьте все на свои места.

Все расселись, затихли и обратились к имаму, который успел уже подняться на свое возвышение. Воцарилась полная тишина. Имам, касаясь золоченой шарообразной рукоятью своей трости левого плеча, нараспев обратился к слушающим:

— Уважаемые прихожане, правоверные! Знайте, не забывайте, напоминаю вам. Нынешнее наше богослужение — не просто богослужение, оно совершается один раз в неделю, по пятницам. Это — джума-намаз. Пятничное богослужение совершено нами, правоверные, чтобы смыть все грехи, накопившиеся за неделю. Все мы не безгрешны и волей или неволей грешим между двумя пятницами. Иногда мы грешим по неведению, иногда думаем о благодеянии, а на самом деле совершаем грех. Наш пророк, посланник аллаха, дал нам джума-намаз, чтобы смыть все грехи вольные и невольные, накопившиеся от пятницы до пятницы.

Верно то, что золото не ржавеет, но железо и сталь ржавеют. Сердце аллаха не ржавеет подобно золоту, но сердца простых людей покрываются ржавчиной подобно железу. Благодать — очищающая сердце от ржавчины, чудо, стирающее пыль с души — это чтение корана, это прославление бога, это совершение джума-намаза, то есть сегодняшнего пятничного богослужения. «Чтобы лучезарно сияли ваши души, никогда не оставляйте обыкновения совершать намаз и джума-намаз!» — так говорил наш пророк, пророк конца света Мухаммед Мустафа зиллилоху алайхиссалом. Это самый последний пророк, после него не будет больше пророков!

На этом месте речи имама все молящиеся встали, повторили его слова и снова уселись каждый на свое место.

— О, аллах, услышь молитву нашу, прими богослужение наше тебе, всевышнему создателю, аминь!

— Аминь! — хором подхватила мечеть.

— Возносимые молитвы наши посвящаем душам наших покойных отцов и матерей, о, аллах, спаси их от мук преисподних, посели их в раю! Аминь!

— Аминь! Аминь! — повторили все.

— Да покровительствуют нам наша опора, наш защитник ислама, эмир священной Бухары, аминь!

Все сказали «аминь», но кто смотрел, тот увидел, что юродивый Камаль как-то странно дернулся на этом месте богослужения, глаза его опять беспокойно забегали, и весь он пришел в странное возбуждение. Имам между тем продолжал провозглашать благословения.

— Да пошлет аллах исцеление от недуга щедрому и доброму прихожанину нашему, правоверному и благочестивому Додхудаю, аминь!

Камаль-юродивый вскочил как ужаленный.

— Не говорите «аминь», не благословляйте этого лжеца и обманщика, не берите грех на свою душу!

Ближайший к Камалю человек дергал его за край одежды, пытаясь усадить на место, но тщетно. Юродивый был хоть и костляв, но силен.

— Держите этого идиота, ловите его! — закричал Додхудай.

Между тем вид Камаля сделался так страшен, что никто не смел подойти к нему. Внезапно, никем не задерживаемый, он опять устремился к минбару и вырвал трость из рук имама. Имам от испуга свалился с минбара и закричал:

— Помогите, нога моя, о, нога моя, помогите!

Человек десять бросились к нему, бережно подняли и вынесли из мечети. Юродивый между тем, не обращая внимания на общее смятенье и подражая распевающему голосу имама, понес несуразицу:

— Алхамдилилло! Барышник и паразит. Лжец в доме бога!

— Ловите же! Гоните проклятого идиота! — продолжал кричать Додхудай.

Несколько человек двинулись было к минбару, но Камаль поднял посох имама и замахнулся им.

— Попробуйте подойти! Мой ребенок, моя дочка томится в доме Додхудая словно в темнице. Да, Турсунташ — моя дочь! — Неожиданно Камаль разрыдался.

— Хатам! Что ж ты смотришь?! Эй, мусульмане, ловите и вяжите этого сумасшедшего! — повелел Додхудай.

Хатам растерялся, не зная, что делать. Трое прихожан снова приблизились к минбару. По голове одного из них треснул посох.

— Не боюсь я вашего эмира! Все вы живете в страхе перед мужеложником и бабником. Бабы! Бабы! — кричал Камаль.

— Ловите!

— Вяжите!

— Он задел повелителя правоверных, этот нечестивец! — послышались голоса.

— Ну-ка, ну-ка, попробуй подойти кто-нибудь из вас! — сказал, приготовившись к защите, Камаль.

— А ну его, быть может, бог с ним справится, — сказал, отступая назад, один из молельщиков. Глядя на него, отступили и другие.

— Я в дружбе с богом, мы с ним заодно. Он каждый вечер приходит ко мне домой. Заходим на кладбище имама Хасана, имама Хусана, и беседуем там с ним по душам. Да, бог неплохой человек, точно такой же, как и я. Он крепенький, из прочной глины. Оба мы сотворены из райской глины. Пожаловался было я домулле-имаму на Додхудая, и он защитил Додхудая: «По миру пойти тебе, видать, на роду было написано. Не пеняй на Додхудая, считай, что это от бога». На уме у муллы — отвлечь меня и посеять раздор между богом и мной… Вчера я побывал у бога. «Это ты пустил меня по миру, а юную мою дочь передал Додхудаю?» — спросил я. Мой приятель обиделся. Пожурил меня: «И ты, как вижу, стал легковерным, словно некоторые мои рабы божьи». И еще сказал мне бог: «Размножились люди, которые сами совершают преступления, а вину сваливают на меня. Недалек судный день. Тогда я рассчитаюсь с ними». А еще он сказал: «А для чего я дал тебе руки, ноги, язык, разум, почему не используешь их? Не хочу видеть неспособных и беспомощных! Разве же на всех вас хватит меня одного! Каждый должен уметь защитить себя, везти свой воз. Вот и с Додхудаем рассчитывайся ты сам». Сейчас я исполню повеление бога. Бисмилла! Аллах-и-акбар! — крикнул Камаль и бросился на Додхудая. Хатам успел загородить его собой. Посох попал по Хатаму…

— Алакуз[57]! — крикнул Камаль.

Ждавшие своего хозяина за дверью четыре собаки ворвались в мечеть, пробежали сквозь строй людей и, окружив Камаля, залаяли на окружающих. Молельщики перепугались и бросились вон.

— Ну, все. Пошли теперь! — успокоил собак Камаль. Собаки перестали лаять и побежали за ним…

БЕЗУМНЫЙ ПРАВДОИСКАТЕЛЬ

Камалю не удалось сделать то, что он хотел, Видя бесполезность дальнейших действий, он ушел.

— Ловите же, поймайте этого полоумного и закидайте его камнями! — кричал Додхудай.

— Что же вы стоите и смотрите?! — вторил ему нарядно одетый, седобородый и дородный местный богач. Но никто не прислушался к их голосам.

— Что он кричит? Если ему надо, пусть сам и ловит сумасшедшего, пусть сам и закидывает камнями.

— Ему видите ли хочется, чтобы ловили другие, а он стоял бы и смотрел в свое удовольствие.

— С сумасшедшим связаться — с сумасшедшим сравняться. Правильно в народе говорят: с дураком свяжись — сам дураком будешь.

— А он, Камаль, все-таки молодец, сам себе хозяин, свободный и вольный: что хочет, то и говорит. Пусть говорит, а мы послушаем.

…Когда Камаль размахнулся что есть силы посохом и хотел ударить Додхудая, Хатам успел загородить калеку, и удар пришелся ему по голове. Посох рассек голову. Все, кто увидел, что по лицу Хатама течет кровь, поспешили к нему на помощь. Камаль тем временем, как ни в чем ни бывало, своей покачивающейся походкой вышел из мечети и был таков. Вскоре издалека, со стороны полей, послышалась его песня.

вернуться

56

Кузмунчак — черные бусы четок с белыми крапинками.

вернуться

57

Алакуз — пучеглазый.

34
{"b":"849737","o":1}