Глаза ее смыкаются. - Ах.

- И, знаете... сколько правды о себе вынесет он, сколько готов доверить вам.

- Да. - Голос становится тихим, скомканным, как лист бумаги. - Вы передадите ему послание?

- Нет.

Голова резко поднимается. - Нет?

- Я в сердцевине событий.

Губы ползут, что-то мелькает в глазах, намекая, от кого Торронелл получил яростный темперамент. - Какие дела дикарей важнее спасения жизни и чести принца Первого Народа?

- Я сказал: я из Тихой Страны. Мы зовем ее Землей. - Я киваю Вороньему Крылу. - Когда ваш отец связал дилТ'ллан, в Тихой Стране оставалось несколько миллионов смертных. Сейчас там почти тринадцать миллиардов. Все больше с каждым днем. Недавно мы поняли, как попасть в ваш мир без диллин. ДилТ'ллан бесполезен. Мы здесь, и будет лишь хуже. Через пятьдесят лет ваше королевство станет прахом, ваш народ вымрет.

Все пятеро кажутся вылепленными из алебастра.

- Пока я здесь, упомяну, что знаю о Пиришанте. Знаю всё дерьмо, которые вы прятали от всех.

Воронье Крыло делает шаг, и температура Сердцевинного Чертога падает на двадцать градусов. - Невозможно.

- Как я сам.

Он смотрит без понимания.

- Я лишь частично человек, - поясняю я. - Пиришанте отбросит титьки через пятьдесят лет. А значит, всевозможные боги деловито меняют причинность, и довольно скоро они отменят Деомахию.

- Это невозможно сделать.

- Но попытка, похоже, уничтожит мир.

- Но кто ты, раз знаешь многое о том, что еще не случилось? Пророк? Хитрый божок, ускользнувший из-за стены времен?

- Я ангел.

Похоже, мы успели забыть всю чушь о "грязных хумансах", ибо они не смеются мне в лицо.

- Технически я теофанический двойник человека, который родится год спустя в Тихой Стране. Когда вырастет, он... он будет вовлечен... в разрушение Завета. Вот откуда я знаю это дерьмо. Он заключит сделку с богом, чтобы попытаться ограничить ущерб. Этот бог создал меня пару месяцев назад по местному времени. Создал именно, чтобы я мог прийти сюда и рассказать вам[9].

- И почему бог не явился предо мной лично, в реве небесных труб и на столпе огня превыше самих звезд?

- Какая часть слов "ограничение ущерба" вам не понятна? Бог доверил мне разгрести дерьмо потому, что я... гм, тот, на кого я похож - у нас есть пара полезных черт. Должно быть, вы заметили мою Оболочку.

Глаза настороженно сужаются. - Она... необычна.

- Черная, верно? В меня входит и выходит лишь черный Поток. Никого не напоминает?

Ему требуется время. И получаю я лишь: - Да. Я знал его.

- Ваши Доминирования и Чары и прочее... Мне не нужна Дисциплина Контроля, чтобы рушить их. Вовсе нет. Читайте мой разум. Попробуйте. Чувство истины, гадания, магическое определение, вся эта чушь на меня не действует, если сам не захочу. Уже нет.

- Богоубийца был таков, - признает Воронье Крыло. - Но ты не Джерет.

- Поверьте. - Я пожимаю плечами. - Я здесь потому, что мы знаем, что вы сделали. Всю историю: дилТ'ллан, Кулак Забойщика и Меч Мужа.

- То, что ты знаешь, даже отдаленно не является всей историей.

- Отлично. Но есть часть истории, которую я знаю, вы - нет. Есть заплатка. Чуть рискованная, но вы сможете.

- Залатать Завет? Спасти Пиришанте?

- Нет. Это сплетено временем и не может быть изменено. Однако мы можем сломать его таким образом, каким захотим. Понимаете? Я же говорю - уменьшить ущерб.

- И как вы с твоим богом это видите?

- Пленить другую Силу. Пиришанте оказалась... тупым инструментом, верно? Если бы Пиришанте смогла выполнить ваши замыслы, Первый Народ еще правил бы планетой. Но вы же прячетесь здесь, в лесах.

- И какого рода "иную Силу?"

- У нас, в Тихой Стране, был поэт Александр Поуп, сказавший: "Достойный человек, вот лучшее творенье Бога". А спустя сотню лет жил другой поэт, Роберт Ингерсолл, которому пришла идея получше. Он писал: "Достойный бог - вот лучшее творенье человека".

Король смотрит в полном неверии. - Ты хочешь, чтобы я сотворил бога?!

- Всё, что мне нужно - место, где он сможет жить. И ещё, чтобы он мог открывать и закрывать диллин. Вот.

- Ты имеешь представление о размахе того, о чем просишь?

- Есть еще одна проблема. Это не может произойти ранее, чем через пятьдесят лет.

- Совершенно нелепо.

- Я сам бы не поверил, если бы не...

- Что?

Я пожимаю плечами. - Бог, которого вы сотворите? Он - тот, с кем я заключил сделку.

Сцена выявляется из дыма, пыли и звезд. Глубоко в осиновой роще угли костра усеяли землю. Кособокая хижина из шкур и костей, белесая в свете полумесяца. Убежище, похожее на вигвам, но у нее земляные стены шести - семи футов высотой. Забыл, что это. Не вигвам. Папа бы знал. Пекло, не он ли ее выстроил?

Ангвасса на страже, медленно ходит вокруг хижины.

Иисусе. Не удивительно, что пьет. Сколько напряжения нужно вынести, чтобы не отдыхать даже во снах?

Я смыкаю глаза. Когда открываю, сижу у костра. - Ангвасса.

Синий ведовской огонь окаймляет призрак в виде девицы, она осторожно движется ко мне. - Как ты сюда попал?

- Я не здесь. Как и ты. Нужно поговорить.

- Откуда ты пришел?

- Извне твоей головы.

Она замирает. - Не понимаю.

- Ты спишь.

- Это сон?

- Измененное состояние сознания. Первый Народ называет его Слиянием.

- Это на меня навели?! Эльфы?

- Хватит о себе. Ничего с тобой не случится, если не будешь согласна. - Моя волна заливает стоянку, деревья и ночь вокруг. - Это скорее, хм, промежуточные сношения. Я все еще с Митондионном. С Вороньим Крылом. Он желает встретить тебя. Поговорить с нами.

- Зачем?

- Хочет понять, возможно ли то, о чем мы просим.

- Что?

- Говорит, что без Кулака Забойщика и Меча Мужа этого не свершить.

- Проклятого Клинка и Руки Мира...

- Как знаешь.

- Они в Пуртиновом Броде. Там, где будет Пуртинов Брод. В месте, которое ты назвал дилТ'ллан.

- Он говорит, они не там. Говорит, их там не может быть. Создание Завета Пиришанте отменило их.

- Но они существуют. Хотя бы Клинок. Разве ты не сказал?

- Я рассказал всё.

По лбу пробегает беспокойство. - Всё? Даже...

- Он должен был знать.

- Не боишься, что знание грядущего поможет ему изменить грядущее?

- Я боюсь, что мы не изменим грядущее. Я смог передать ему, как все будет, если мы провалимся. - Простираю руки. - Он нашел это весьма убедительным.

Она обдумывает и трезво кивает. - Но если Рука и Клинок уничтожены...

- Не уничтожены. Сделаны не-бывшими. Или, скорее, не-Связанными.

- Есть разница?

- Он думает, что есть. - Я маню ее. - Иди сюда. Закрой глаза.

Она подчиняется. Я тоже смыкаю веки. - Окей. Открывай.

Когда мы открываем глаза, Воронье Крыло с нами.

Он плывет во мраке, сияя силой ярче луны. Ха - не об этом ли толковал Крис, о лиос алфар? Руки простерты вперед, пальцы щупают, глаза закрыты, на лице нездешнее спокойствие. Свет его тела пульсирует словно живой, и собирается у лба Ангвассы ореолом милосердия.

Он читает ее. Надеюсь, найденное ему нравится.

Она глядит на него с суровым достоинством. - Привет вам, славный фей. Почтена вашим визитом. Или к вам должно обращаться "Ваше Величество"?

Глаза открываются, свет гаснет, он тихо опускается наземь. - Ваше Благородие может звать меня Вороньим Крылом.

Может? Сукин сын.

- Ваше Величество оказывает мне чрезмерную честь.

- Наоборот. Могу назвать вас Ангвассой?

Какого черта тут творится?

Она чуть склоняет голову. - Разумеется, Воронье Крыло. Рада встрече, хотя предпочла бы повод не столь ужасный. О, если бы у нас был выбор! Прошу извинить состояние моих одежд, не примите за оскорбление.

- Вы красноречивы для хриллианки.