- Кейн говорит, ты не сможешь взять Меч, пока я не отдам его.

"Так отдай".

- Уже сказал нет. - Он сжимает челюсти. - И мне не нравится твой тон.

"Это была не просьба".

- Потому и не нравится.

"Я могу превратить эту милую поляну в ад ужаснее любого воображения..."

- Это уже ад, тупая сука, - говорит лошадиная ведьма, рассеянно плетущая венок. - Неужели еще не заметила?

Внимание Силы обращено на нее.

"Ты. Что ты такое? Столь ничтожное, что я едва вижу тебя. Гнус, зудящий над предметами превыше понимания. Нет, еще меньше".

- Я лошадиная ведьма. - Она вздыхает, кладет венок на колени и складывает сверху руки. - Знаешь, почему он еще не убил тебя?

"Ты назойлива, как Хрил".

- Это Вера. Он любит ее и не знает, что уничтожение матери сделает с дочерью. Но я знаю. Немногое. Так что будь вежливее с людьми.

"Безумная".

- Тебе следовало бы понять: я пытаюсь помочь, хотя ты этого не заслуживаешь. Рано или поздно он поверит мне насчет Веры, и тогда сможет казнить тебя, вялая задница, речная сучка. И сразу же поймет, как был прав. Вера даже не станет скучать по тебе.

- Гм, - вставляет Дункан, - уверена, что хочешь выдерживать такой тон? С Ней?

"Знаю, ты вязалась с человеком, который был мне мужем. Нет причин вредить тебе. Но и терпеть твою компанию причин нет". Сила собирается, став почти телесной. "Изыди".

Лошадиная ведьма пожимает плечами и возвращается к венку.

"Отчего ты еще здесь?" Небеса снова темнеют, катится гром. "Прочь!"

Лошадиная ведьма закатывает глаза, не трудясь оглядываться. Присутствие, похоже, ошеломлено до полной неподвижности.

- Она тебя не любит, - сообщает Кейн. - Она редко гневается, и никогда не таит обид. Но ты - особый случай.

"Невозможно!"

- Явно возможно.

"Неприемлемо..."

- Слушай, во-первых, ее нельзя взять силой. Ты можешь убить ее, но не заставить делать то, чего она делать не хочет. Во-вторых, убить ты ее тоже не можешь.

"Смотри же".

- Даже не из-за нас с тобой, или нас с Тобой, - продолжает он. - Всё потому, что, хмм, некоторые люди - очень похожие на нее - бежали в леса и молили Тебя о помощи. Черт, молили о шансе на свободу. Но ты не помогла.

"И не буду".

- Ага. Ненавидит она не Шенну. Она знала Шенну. Даже помогала бежать некоторым токали, когда бывала у реки в ту осень. Она знает, что Шенна Лейтон без колебаний отдала бы жизнь за людей, которыми Ты пренебрегаешь. Что смертная Пеллес Рил отдала свою жизнь за людей. Но Тебя... Тебя нельзя тревожить. Потому лошадиная ведьма зла и, возможно, будет злиться даже после того, как я тебя убью.

"Ты? Убьешь? Меня?"

- Ты не понимаешь, что здесь происходит. Ма'элКот - Дом, как угодно - послал тебя за Мечом, потому что ты единственная в его пантеоне имела физический Аспект до дня Успения. Ты единственная, кого нельзя отменить.

"Отменить..?"

- Поверь.

"Ты точно веришь в хотя бы самую исчезающую возможность отменить Разум Дома?"

- Есть один способ узнать.

"Ты безумен".

- Все говорят. Знаю, ты думаешь предупредить Его или просто сбежать на хрен. Не получится. Он тоже не сможет, ведь вы не совсем разные сущности. Ты выражаешь часть Его целостности, верно? Так что пока я удерживаю тебя, удерживаю и Его.

"И как ты надеешься удержать Меня?"

- Шутишь, верно? Черт, совсем забыла всё, что знала обо мне? Дело уже сделано.

"Сделано..."

- Я знаю, ты Природная Сила и не обладаешь всем этим вневременным дерьмом... но кто-нибудь мог бы подсказать тебе, кем был Хрил. Кем был настоящий Хрил. Ангвасса, если не против, приведи сюда Криса.

В густой тени под деревьями хлопает полог юрты, выходит Ангвасса Хлейлок, теперь в простой тунике и штанах. Рядом Крис Хансен.

Крис говорит: - В следующий раз предупреди. Думал, реально сейчас умру.

- Полагаю, такое чувство было бы очень полезно вам, бессмертным. К тому же ты выдал бы себя. Много у тебя талантов, Крис, но играть вовсе не умеешь.

Крис смотрит так, будто не решил, орать ему или рыдать. - Ты хоть знаешь, как тяжело быть тебе другом?

Кейн оборачивается к Присутствию. - Чисто между нами и Ма'элКотом. Хрил был тем, кто впервые Связал вас, мудаков. Вы коснулись Его своими силами; Его Сила коснулась вашей. Чисто было сработано, ведь Владыка Треклятой Честной Игры не хотел просто надрать вам задницы.

"Ты не... ты даже не смеешь надеяться..."

- Нет? Кстати, когда промежду нами вышло непонимание, как я заставил его искать меня?

"О - о, черный нож... масло..."

- Хреново каждый раз попадаться на один трюк, а?

Гром становится словами.

И ТАК МЫ НЕ ПОСТУПИМ.

Когда все поднимают головы, небо от горизонта до горизонта стало Ликом Ма'элКота, тучи - Его Борода, горы - Его Зубы, и солнце и луна - Его Глаза.

- О, привет, - говорит Кейн. - Спасибо что заглянул. Хочу тебе кое-что показать.

Он смотрел с лика Ада на Круг Правосудия, вынужденный признать таланты этих ублюдков.

Орден Хрила был наделен изысканным пониманием силы театрального искусства. Они организовали шоу не хуже Нюрнбергского ралли в "Триумфе воли". Нет, явно лучше, ведь наци оказались слишком высокомерными, чтобы построить национальное событие на смертельной схватке между чемпионами разных рас. Хриллианцы выставили бы Гитлера на разогрев перед боем в клетке - Джо Луис против Макса Шмелинга, шипастые кастеты и без рефери. До смерти. Да, вот это шоу-бизнес...[11]

Они намерены были сделать из нынешнего Правосудия нечто особенное.

Круг был построен и освящен специального для такого необычайного события. Платформа дюжиной футов в высоту и пятьдесят в диаметре стояла посередине между Пуртиновым Бродом и Адом, так, чтобы обе стороны могли увидеть как можно больше. Ради нее снесли стоянку извозчиков у подножия вертикального города, между основанием Шпиля и нижним ярусом Ада. Диск покрыли несколькими слоями толстой, влагоемкой льняной ткани, девственно белой, дабы впитывать и являть каждую каплю крови; кровь, пролитая на судебном поединке, была посвящена Владыке Битв.

Платформу окружали еще две надстройки, высотой три и шесть футов. На верхней сотня стражников стояла лицами наружу, плечом к плечу, ружья в парадном положении, глаза скрыты блестящими шлемами. На нижней было сто двадцать бойцов. На мостовой вокруг еще две сотни. Общественные страсти разогрелись от разрушительных последствий ночной Охоты и утреннего взрыва на площади Ткача; сборище принесших клятву солдат и обычных граждан находилось в опасно нестабильном состоянии.

Шпиль был усеян стрелками. Большинство внимательно следило за уровнями Ада, хотя необычно большое число озирало толпу людей внизу. Офицеры Воинства Хрила отлично понимали опасность локального восстания и ужасающих последствий, буде оно обернется всеобщими беспорядками.

Простая арифметика.

Пятьсот рыцарей. Десять тысяч стражников. Тридцать тысяч солдат Хрила и никак не меньше того гражданских...

Против двухсот тысяч рабов-огриллонов.

Никому не хотелось узнать окончательный подсчет.

В миг короткой тени, как называют полдень на Бранном Поле, юный и могучий огриллон в тяжелых цепях был выведен в Круг, ему велели встать на колени и ожидать Рыцаря-Обвинителя. Он обменялся репликами со стражей, но остался на ногах.