Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С у с а н н а. Или в монашки надумала идти?

М е р и. Лучше служить богу, чем волосатому мужику.

Караман торопливо застегивает одежду.

К а р а м а н. Такая роза и столько колючек.

М е р и. Зато никто не сорвет без разрешения.

К а р а м а н. Если розу вовремя не сорвать, она увянет… Ты меня с ума свела.

М е р и. А ты меня нет. (Напевает.)

«Когда море испарится,
Обнажится дно морское,
Рыба в гору устремится,
Облака трава покроет.
Когда мул родит и если
Вдруг осел затянет песню,
Вот тогда, мой друг сердечный,
Полюблю тебя навечно».

(Уходит.)

К е ч о (Караману). Не огорчайся, женщины любят, чтоб их подольше уговаривали, чтоб потом попрекать мужей: мол, сладким словом обольстил, где были мои глаза. (Сусанне.) И ты ее попроси, тебя она послушает, наверное. Красавица отказывает, чтобы больше жениха разжечь.

С у с а н н а  уходит.

Сладким словом и медведя можно из берлоги выманить, а разве женщины умнее? Они все больше верят красивым речам, чем красивому сердцу. Обещай все что угодно, распиши свой дом и сад, как рай, подарки пообещай, от тебя не убудет, пусть только согласится залететь в силки… Молчишь? А ведь жареные цыплята в рот сами не залетают, и девушки без уговоров не становятся женами. Конечно, богатые и красивые.

К а р а м а н. Напрасно здесь тратить слова, она зла на меня, только не понимаю, за что…

Появляется огорченная  С у с а н н а, разводит руками.

К е ч о. Да ты хоть хвалила друга моего? Говорила, от какого сокровища отказывается эта глупая курица?

С у с а н н а. До седьмого неба возносила, у самой слюнки текли. Она даже сказала мне: если он тебе мил, этот дуб бесчувственный, сама, мол, и выходи за него… Вот так…

К а р а м а н. Ясно, и сегодня Ивлита мне дорогу, наверно, перебежала, ее встретить хуже черной кошки… Да, везет мне как утопленнику!

С у с а н н а. Мне тебя очень жаль. (Прижимается к Караману.)

К а р а м а н. Оглох я от одиночества, ослеп от тоски по сыну…

С у с а н н а. Да, без женщины нет достатка в доме, нет радости, даже гости такой дом избегают, их некому напоить, накормить… Эх, будь я твоей ровесницей! Еще три года назад ты бы меня не забраковал! И что за льдинка моя племянница! В ее годы я уже познала и большую любовь и большую ненависть! (Пауза. Вновь придвигается к Караману, который пытается отойти от нее.) Ах, если бы у парней было больше соображения, если бы они не глазами жен выбирали, а головой, мне и сейчас не поздно составить чье-нибудь счастье, никто так не умеет любить, как вдовушки, никто так не согреет ложе, так обед не приготовит…

К а р а м а н. От души желаю тебе счастья!

С у с а н н а. Мерси боку, больше не прошу, как говорят французы.

К е ч о  и  К а р а м а н  выходят из ворот, вслед несется песня Сусанны об отлетевшем счастье, о несправедливости судьбы.

Затемнение.

К е ч о  и  К а р а м а н  опять в дороге.

К е ч о (показывая в зал). Смотри, а вон там сидит неплохая пампушечка.

К а р а м а н. Разве мало в наших лесах бревен, что отсюда советуешь тащить?

К е ч о. Ума не приложу, куда теперь нам податься?

К а р а м а н. Может быть, сходим к Нателле, которая когда-то меня выбрала вместо тебя?

К е ч о. Как же, так она и ждет тебя, ее давно уже просватали…

Темнеет. На небе загораются звезды. Слышны детские голоса. Виден  К е ч о  в окружении четырех колыбелей. Он пытается качать их руками и ногами.

К е ч о. Заткнитесь, чтоб вас разорвало! Голова пухнет. Теона, куда сбежала, присмотри за своими горлодерами. Теона, где тебя носит?

Т е о н а. Не ори, сам послал меня за водой.

К е ч о. Я ору? Да эти крикуны в тебя пошли.

Т е о н а. Сынки — копия папочки. Дети орут сильнее.

К е ч о. Головы бы им поотрывать, скандалистам.

Т е о н а. Перестань вопить, а то возьму детей и убегу в горы.

К е ч о. Раньше я из этого сумасшедшего дома сбегу. Голова как чугунная. Будь проклят день, когда я родился и когда эти крикуны появились на свет.

Т е о н а. Они плачут, потому что мы ссоримся. Уймись, разве ты не знал, что заводить детей — хлопотное дело?

Дети кричат.

Замолчите! Тихо.

Дети замолкли.

(Лаская каждого ребенка.) Кушать хочешь, Караманчик? Сейчас, Дарико, поспи немножко, покажи братикам пример, как старшая. Ну, Миха, улыбнись маме, посмейся над нетерпеливым отцом. Хоть не стоит его дразнить, он глава семейства, он у нас умный, красивый… А ты намочила, моя птичка, да? Сейчас мама все переменит, будет сухо, золотко. (Вдруг побледнела, села тихо.) Ой, Кечо, ой, плохо мне!

К е ч о (бросаясь к ней). Теона, сердце мое, очнись!

Т е о н а. Ой, голова кружится, сердце замирает…

К е ч о. Что за напасть, неужели простудилась?

Т е о н а. Нет, опять захотелось зеленых слив…

К е ч о. Что? Опять? Будь проклят, кто эти сливы выдумал, кто создал жен, кто изобрел детей! Гибну, спасайте, люди добрые!

Входит  К а р а м а н, он слышал весь разговор.

К а р а м а н. Заболел кто-то из детей?

К е ч о. Хуже! Она снова о сливах мечтает.

К а р а м а н. Ох и работяга ты! Поздравляю!

К е ч о. Не дразни, я готов бежать за тридевять земель от этого счастья.

К а р а м а н. Не горюй! Когда бог подает, он и прокормит.

К е ч о. Лучше бы бог хоть раз за меня эти колыбели покачал!

К а р а м а н. А я когда слышу голоса твоих птенцов, от зависти не могу сидеть в своем пустом доме.

К е ч о. Готов подарить тебе половину этих крикунов, если Теона их отдаст. Слушай, пошли к Оману?

К а р а м а н. Отцу Ивлиты? Да вреднее и злее ее нет девчонки в наших краях…

К е ч о. Ты, кажется, забыл о его племяннице Цицино? Может, тут что-нибудь выгорит? А потом, как меняются времена года, так меняется и человек. Что не нравилось вчера, сегодня может стать желанным. Идем, не упрямься, попытка — не пытка, говорят старики…

Затемнение.

Дом Омана, идет пирушка. За столом сидят  Ц и ц и н о, И в л и т а, К а р а м а н, К е ч о, К е т е в а н  и  О м а н. Караман перемигивается с Цицино, Ивлита хмурится.

К е ч о. Пусть будет благословенным сегодняшний день и все добрые дела и мысли! Да здравствует мир и голубое небо, как глаза Цицино! Ивлита, не хмурься, не превращайся в свою тетку Марту, которая так много сушила плодов впрок, что и сама в конце концов в сушеную сливу превратилась. Пусть исполнится все, что мы задумали!

О м а н. Ну а теперь танцы! Цицино, играй!

Кечо толкает Карамана. Караман начинает танцевать перед Цицино.

К е ч о. Этому танцу нужны песни. Ну-ка, Ивлита!

Ц и ц и н о. Лучше я спою:

«Грациозен, словно олень,
Парень мой в лезгинке плывет.
Он взмывает лихо с колен,
На кончики пальцев встает.
Только если он что-нибудь
Вдруг себе сломает на грех,
Здесь моей вины нет ничуть,
Говорю об этом при всех.
Да уж, если он что-нибудь
Умудрится вдруг поломать,
Я не виновата ничуть —
Кто просил его танцевать?!»
57
{"b":"845174","o":1}