Строй преданных короне легионеров вначале боя, слегка прогнулся от первого напора врагов, но затем, зацепившись за стену которой стали Сидий и Евферий, при поддержке Марка, сумели выровнять линию и затем прогнули предателей ответным контрнаступлением. Ап Риний, не видел необходимости в непосредственном участии в основном держа щит, лишь изредка посылая либо пароксизмы судорог, либо ударяя силой энтропии по особо упёртым врагам. Первыми дрогнули оставшиеся в живых гастаты врага, постаравшись рассеяться или сдаться бросив оружие. Точку в победе поставила городская милиция*, (*ополчение) наспех собранная под водительством магистрата Эмпории, и состоящая из отставных ветеранов Легиона и городской когорты. Плебеи со всех концов города, похватав оружие магистрата, окружили площадь разом ударив по пяти оставшимся центуриям, позволив верным короне воинам праздновать победу.

***

Валерия стояла над раненным королем с занесённым клинком, а невдалеке лежала его супруга с пробитой грудью. Видно было, что у короля осталось несколько мгновений до смерти.

— Валерия! — вскричал ап Гвилан, когда та оглянувшись на него, замахнулась для финального удара.

Секунда — Луций послал импульс силы, а Фурий выстрелил. Оба удара достигли цели за считанные удары сердца до того, как клинок Валерии поразил Публия. Стрела вошла в грудь, импульс сбил её, отбросив к стене сломанной куклой. Луций подбежал к упавшей возлюбленной и склонился, увидев что та ещё жива.

— Луций, — дрожащими губами позвала Валерия, — Луций, п-п-прости меня! Я хотела тебе всё рассказать и сбежать, — кашель с кровью прервал ар Уилан.

— Не говори, побереги силы, я исцелю тебя! — взяв её руку в свою Луций, другой лихорадочно искал кровестоп в сумке.

— Поздно, — грустно улыбаясь прошептала Валерия, — я тебя люблю, Луций, спасибо, что ты сейчас со мной. Не отпускай меня, Луций, мне страшно…

— Не отпущу, не уходи, — держал он, её руку, смотря как стекленеют её глаза.

Фурий же тем временем перевязывал короля, благо рана того была не слишком сильной. Перевязанный король поддерживаемый Фурием доплёлся до своей супруги, упав пред той на колени и горько закричав проклял небеса. Из-за укрытия выбежали дети повелителя Мализии, с воплем и плачем кинувшись к нему.

Ап Гвилан оторвавшись от лица возлюбленной, подошёл к королю, на ходу доставая склянку с кровестопом, и наскоро обработал раны всей королевской семьи. Говорить никому не хотелось, все чувствовали себя абсолютно разбитыми горем.

— Мэтр Луций, я и мои дети обязаны вам жизнью, — пересилив себя произнёс Публий, — я не забуду этого.

— Жаль, что мы не успели раньше, ваше величество, — подавив комок в горле, ответил Луций, невольно обведя взглядом павших женщин.

— На всё воля богов, мэтр. — король сделал вид, что не заметил взгляда Луция в сторону Валерии.

— На всё воля богов, ваше величество. — согласно кивнул Луций.

Понадобилось несколько дней, чтобы привести город в нормальное состояние. Трупы были разобраны на две группы, первая из верных короне была отправлена на почетное погребение. Жрецы провели все необходимые ритуалы и с почестями проводили их в загробное царство. Часть погибших разобрали родные для того, чтобы они нашли упокоение в родовых гробницах, часть из выходцев с окраин страны или из неродовитых семей, нашли погребение в братском захоронении, на месте которого король пообещал воздвигнуть постамент в их честь. Свою королеву он похоронил в родовой усыпальнице, разделив скорбь с народом Эмпории. Вторая группа состоящая из предателей и низких духом людей, что принялись за грабежи и мародерство на фоне волнений, и завершивших свой жизненный путь от удара копьём городской когорты, эта часть погибших была свалена в яму за городской чертой. Их имена были вычеркнуты из родовых списков, а жрецы не провели над ними обрядов, и не передали им донаций для достойного посмертия. Трупы были просто облиты маслом и сожжены, хотя король и утверждал что и это для них лишнее, но сдался под уговорами жрецов Эскулапа, во избежание эпидемии.

Луций, всё это время пил крепленое вино в усадьбе Клавдия. Марк как мог поддерживал друга, но у самого на душе скребли кошки. Король, несмотря на просьбу своего спасителя ап Гвилана, запретил хоронить Валерию ар Уилан, и её сбросили в яму вместе с прочими заговорщиками, предварительно четвертовав за убийство королевы и покушение на короля и его детей и наследника.

— Я просто не понимаю, почему она пошла на это? — спросил Луций, Клавдия, когда тот вернулся к вечеру в усадьбу.

— Я сам задаюсь тем же вопросом, мой друг, — грустно ответил тот, продолжив, — она лгала, проливая слёзы и глядя мне в глаза, когда я посмел усомниться в её верности. Она не раз прикрывала нам с тобой спину в бою.

— Возможно её заставили, шантажировали чем-то? — посмотрел Луций в глаза собеседника.

— Возможно…, я отдал распоряжение проверить её круг общения, своим фрументариям. Ещё, Луций, я рассматриваю один вариант, только прошу не оскорбляйся, я думаю, что её уже давно внедрили к нам, для того чтобы она могла добраться до короля и его семьи. Ведь убив моего короля и прямых наследников они бы погрузили страну в династический кризис, присовокупив к нему бунт и локальные прорывы инферно.

— Слишком сложно, мне кажется. Не обижаюсь я, Клавдий. За время службы, уже успел насмотреться всякого, — немного смутился ап Гвилан.

— Нет не сложно, а в самый раз, внедрить спящего агента, с конкретной целью. Использовать меня как инструмент для спящего агента. Хорошая, качественно проработанная операция Леота. Не учли они только два элемента — агента Калабрии и благосклонность Фортуны, которые оказались на нашей стороне.

— Простите, Клавдий, но всё же я не верю в это, она говорила, что хочет уехать со мной, сбежать от работы в мализийской разведке. Не верю я, что в эти моменты она была неискренней, и потому, я буду вам признателен, если вы сообщите мне что-либо по этому делу.

— Разумеется, Луций, за мной крупный моральный долг перед вами, и я постараюсь его отдать. Я думаю, скоро наш король призовёт вас на аудиенцию, и вы сможете поехать к себе.

— Благодарю, Клавдий, с нетерпением жду этого, мне кажется мы и так тянем время, которого катастрофически не хватает.

— Понимаю вас, друг мой. Скоро, ждите.

Они ещё немного посидели вдвоём вспоминая о погибших за время бунта. Клавдий вспомнил несколько забавных историй из их с Валерией похождений, и опрокинув ещё несколько кубков вина за ушедших к Плутону, они разошлись, когда на небе взошла луна.

На следующий день, как и обещал Клавдий, Луция и Марка, в сопровождении их воинов пригласили во дворец, в ту зону, что отведена для тайных встреч. Оставив на входе оружие они вошли в приёмные палаты короля. После взаимных приветствий и обмена благодарностями стороны приступили к конструктивному общению:

— Мэтр Луций, я передаю вам послание моему венценосному брату Гостилию. Прошу передать ему на словах, что я готов забыть о прошлом и протягиваю ему руку. Я призываю его, как некогда наши предки, встав в одном строю сокрушить захватчиков. Если ему потребуется помощь во внутренних делах, я готов выделить несколько когорт своего Легиона.

— Благодарим Вас, ваше величество. Мы обязательно передадим Ваши слова.

— Ступайте, и пусть боги благоволят вам в пути! — на этих словах, делегация Калабрии поклонилась и уже собираясь на выход, Публий добавил, — и господа, помните, за ваши деяния, у вас теперь в Мализии есть друзья, готовые помочь ЛИЧНО вам. Мэтр Марк, за вашу помощь в обороне столицы, и мэтр Луций за спасение моей семьи.

Отряд поклонился покидая приемные палаты короля. Повторные сборы не составили много времени, на следующее утро, они стояли перед усадьбой Клавдия, прощаясь с хозяином.

— Спасибо за помощь и доверие, Луций, надеюсь это станет фундаментом новых отношений между нашими странами, — сказал Клавдий, обняв боевого товарища, и пожимая его за запястья.