— Мэтр Клавдий про силу воли объясняют ещё в самых началах: что лишь люди с сильной волей могут овладеть магией в полную мощь. — ап Риний завёлся, что ему пытаются втирать прописные истины, — ещё Тит Аврелий Погибель твердынь, выдающийся боевой маг Леотии, говорил что…

— Mens sana in corpŏre sano* (*В здоровом теле — здоровый дух), — перебил его Клавдий, — да-да, а ещё он отжимался и обливался холодной водой, спал на голой циновке, и бегал в походе вокруг лагеря, никогда не переедал, ложась спать натощак и прочая. Но всё это не отменяет того факта, что чем большее волевое усилие вы совершаете, тем большим контролем над магией вы обладаете.

— А как это соотносится с тем, что вы проделывали с пленным, как его Гнеем, кажется? И с тем, как вы взламывали щиты на биреме?

— А вот тут самое интересное, вы же оба владеете начальными навыками целительства? — дождавшись утвердительного кивка ап Рианон, продолжил — в теле человека, по-словам Лакулиша, есть некие узлы, в которых концентрируется сила, он называл их чакрами, он говорил что в теле их целых семь. Насчет этого числа ничего не скажу, но лично я научился воздействовать на некоторые из них, и в своём теле, и в теле другого человека. Я направляю самое малое воздействие целительной, созидательной силы на противника в некоторые из этих точек, например здесь или здесь, — показал он на несколько точек на спине, таким образом ваш соперник испытает адскую боль по всему телу.

— Но почему созидательную? — вид Марка был донельзя обескураженным.

— Лакулиша, говорил, что силой созидания вы переполняете чакру противника, и таким образом она её разрушает, нанося страдания. Аскет научил меня и прямо противоположному, как уменьшить свою боль в случае тяжелого ранения, это даже спасло раз мою жизнь. Если вы направите самое малое энтропическое воздействие на себя, к примеру, на ваш заболевший зуб, то вы к своему удивлению уймёте боль лучше всякого полоскания вином. Но тут нужно осторожничать, и наносить его не на внешнее разрушение, а на внутреннее.

— А как, мэтр?

— Тут нужно, слегка сознанием сместиться в эфир, и попробовать прочувствовать, как в теле сплетаются различные узлы и нити. И тогда вы увидите, да, увидите. Тысячи нитей в теле человека! Тысячи! И на все можно воздействовать, да! Силой созидания и человека скрутит боль, силой разрушения и человек, на время или навсегда, в этом месте перестанет чувствовать боль. Удивительно, что это было довольно долго скрыто для понимания нашими магами. Понимаете да, все уходя в эфир смотрели вокруг, а надо было взглянуть внутрь себя! Этим Лакулиша поразил меня больше всего! — Клавдий рассказывая, всё больше наполнялся энтузиазмом, было видно, что тема ему интересна, и благодарных слушателей у ап Рианона, давно не было.

— Мэтр, вы нам сейчас рассказываете про целый новый пласт знаний! — воскликнул ап Гвилан.

— Ну что вы! Я сам понимаю и знаю лишь самые азы, но если когда-нибудь кто-нибудь возьмётся изучить это явление и систематизировать, я думаю это будет целая новая школа магии. Увы мои коллеги в гильдии не увлеклись этим. Посчитали бесполезной тратой времени. Валерия, моя протеже, тоже смотрит сугубо прагматически, и считает хорошим методом пыток, не более. К тому же, для глубокого понимания этого пласта искусства требуется хороший навык владения эфирным зрением. А им далеко не каждый может похвастать.

— Это верно, мэтр, у меня например не было хорошего учителя, владею лишь азами — вздохнул ап Риний, а ап Гвилан промолчал.

— Тем не менее, когда мы остановимся, я попробую показать, как это выглядит на практике.

— Благодарим вас мэтр.

Так за разговором, до заката они подошли к тракту на Гадес, до города остались считанные мили. Луций, уже несколько часов шёл как будто обухом прибитый и почти не реагировал, на дружеские подколки окружающих. Тем временем сам он пробовал раз за разом, перевести взгляд Ab exterioribus ad interiora* (*От внешнего к внутреннему), как сказал бы какой-нибудь леотийский мудрец. Пока с наскоку ничего не получалось. Клавдий наблюдая за попытками, посмеивался, и увидя как Луций сместился из эфира назад, сказал:

— Я покажу, мэтр, не беспокойтесь, меня и самого радует ваш энтузиазм. Завтра поутру я покажу базу этой техники, и обещаю у вас получится сместить зрение.

К полуночи, они подошли к придорожному трактиру, который располагался за воротами Гадеса.

Проснувшись помятым и уставшим, из-за настойчивого стука в дверь, Луций нехотя поплёлся чтобы открыть дверь. Всё тело ломило, от усталости дневного перехода, скудного рациона и пережитого шторма, но помня наставления мэтра Клавдия, ап Гвилан делал над собой усилие и старался не обращать ни на что подобное внимания.

За дверью оказался один из воинов ап Рианона, пригласивший мага к Клавдию. Так заспанные товарищи в легких туниках и коротких штанах спустились к новому учителю. Во дворе, они увидели мэтра Клавдия сидящего в необычной позе, подобно торговцам пряностями из Апартикского царства на востоке, скрестив ноги и сидя на покрывале на земле. Указав рукой на лежащие рядом покрывала, он предложил им сесть.

— Я не могу сказать, является ли это правдой, но Лакулиша, учил сидеть именно так, для того, чтобы научится смотреть внутрь себя. Называл эту позу лотосом, или как-то так. Предлагаю вам последовать моему примеру.

— А теперь частично войдите в эфир, — продолжил Клавдий, когда они с трудом уселись, свернув ноги, на жесткой циновке.

Маги сместили сознание в эфир, привычно расцвёл мир миллионами нитей у Луция, в противовес ему у Марка всё будто слегка заволокло разноцветным туманом. Каждый маг воспринимает мир через эфир по-разному, в гильдии Леота даже как-то пытались систематизировать эти знания, но быстро свернули это неблагодарное дело, ограничившись тем, что всё крайне индивидуально и зависит от особенностей конкретной личности, единственное в чём сходились все так это в том, что эмоции при вхождении в эфир отбрасываются в сторону.

— Теперь, обретя покой, не концентрируйтесь на внешнем проявлении эфира, растворитесь в нём, постарайтесь прекратить внутренний диалог. — сквозь пелену слышали они голос Клавдия, — для прекращения внутреннего монолога Лакулиша предлагал пользоваться его методом, произнесите «Аум».

— Аууум, — повторяли маги раз за разом, пока один за другим в какой-то момент, не пришли к состоянию пустоты, казалось подуй сейчас ветер, и они истончатся и растворятся в нём как миражи.

Лишь тончайшая преграда в виде материального тела и их самости разделяла эфир внутренний от эфира внешнего. Словно тонкий песчаный пляж их самость, отделяла внутреннее озеро острова от бескрайнего океана Космоса.

— А теперь, переступите грань, повторяйте, я-есть всё, всё — есть я.

Повторяя раз за разом эту фразу, и невольно вплетая туда АУМ, маги открыли своё внутреннее зрение, увидев и почувствовав бьющийся в них эфир. Луций осознал себя сгустком переплетённых нитей, и даже увидел некоторые из этих узлов, чувствуя текущую по ним энергию. Марк видел себя разноцветным туманом, где яркими звёздами вспыхивали эти самые узлы о которых говорил Клавдий. Они изучали сами себя со всё возрастающим изумлением и восторгом первооткрывателей.

— Пока достаточно, начинайте медленно воссоздавать свою самость, свою границу. — голос Клавдия, позвал их издалека, на грани слышимости, начал возвращать их к реальности.

Медленно, выстраивая барьер своего Я между эфиром внутренним и внешним, маги возвращались к материальному миру, и отгораживаясь своей самостью частицу Космоса, что можно назвать душой. Покуда они стряхивали с себя оцепенение, к ним возвращались эмоции, и когда жизнь вернулась к их замершим лицам, они оба вдохнули полной грудью.

— Интересная практика, я такого раньше никогда не испытывал, словно после долгого похода смыл с себя всю грязь… — медленно размыкая уста, тихо сказал Марк.

— Лучше и не скажешь, словно посвежевшим вышел, — согласился с ним Луций.