Следом, по нему вновь ударили тараном силы, но на этот раз Марк сумел принять его на свой щит. Защита лопнула, слегка оглушив четверку храбрецов. По ним вновь попытались нанести удары копьями, но часть отразили клинками Марк с Луцием, а часть приняли на щиты Сидий с Евферием.

Тем временем, Клавдий прикрывая Валерию дрался с тремя бойцами одновременно, те сознавая что перед ними маг, максимально наседали на него, не давая ни секунды передышки. На теле Клавдия уже было несколько кровоточащих порезов и ссадин. Так продолжалось некоторое время, пока неожиданно в одного из его противников не вонзилась стрела. Не тратя ни секунды на размышления, он воспользовался растерянностью остальных и ударил по ним силой, раздробив грудную клетку первого, и пронзая клинком глазницу второго. Кинув взгляд он увидел сидящего на мертвой лошади Фурия, кивнув тому, в знак признательности.

Марк мерился с магом своими навыками магического боя, пока оставшаяся тройка добивала его солдат. Луций, в пылу битвы просто обжёг раненное бедро силой, и наскоро намотав тряпку, вновь ринулся в бой. Сидий и Евферий вновь дрались прикрывая уже лишь ап Гвилана. Наконец-то настал тот момент, когда остался лишь один противник — руководитель этого нападения, который дрался один на один с Марком, в магической дуэли. Увлекшись поединком он не обратил внимания на подошедшего сзади Клавдия, который прихватив по дороге чей-то щит, с оттягом ударил противника по голове. Его глаза враз закатились, и он пыльным мешком упал на землю.

Клавдий обвёл взглядом людей которых вёл к столице: все три фрументария бывших с ним с самого начала похода погибли в этом бою, Валерия, была ранена в плечо, и ударившись оземь потеряла сознание. Луций был ранен в бедро, Сидий и Евферий отделались мелкими порезами и ссадинами. Марк оказался самым везучим, и просто растирал ушибы. Фурию повезло меньше всех, когда его сумели привести, сначала он сломал лодыжку на левой ноге, а затем берцовую кость на правой, отчего его могли лишь нести. Сам же Клавдий отделался парой кровоточащих порезов. Скрутив поверженного врага цепями, маги принялись за лечение и перевязку раненных, а Сидий и Евферий прошлись и потыкали копьём в ещё подающих признаки жизни солдат, оставлять живых врагов за спиной никто не собирался.

Собрав пожитки и оставшихся в живых лошадей, отряд двинулся дальше лишь прибрав трупы павших товарищей. Долгую церемонию никто проводить не собирался, потому наскоро срубили веток и положив их втроём, сожгли.

Закат отряд встретил очень далеко от побоища, уйдя с тракта, и погрузившись в темный лес, с последними лучами солнца. Беднягу Фурия несли по очереди, на носилках, наскоро перебинтовав переломы. Не желая петлять впотьмах остановились на привал, лишь убедившись, что ушли достаточно далеко, от тракта и поля битвы. Наскоро срубив лежанки и перекусив припасами, бойцы разбились на очередь в карауле, и по большей части не дожидаясь никого уснули. Валерия как единственная девушка в отряде вновь воспользовалась своим положением и взяла самую первую смену караула. Луций с Марком как следующие за ней в сменах, решили заняться Фурием. Зачистив силой места переломов, они жестко зафиксировали ноги примотав их к срубленным прямым веткам. Затем каждый воспользовался новообретенным умением внутреннего взора, частично вправив кости, и воздействуя на них силой созидания. Фурий ужасно стонал, и ему дали самого крепкого вина, притупить боль.

Спустя неполный час, Марк с Луцием устало откинулись на циновки, а их пациент сразу погрузился в сон без сновидений. А маги взяли тряпки которыми обрабатывали Фурия, и бросив их в огонь возблагодарили Эскулапа* (*бог врачевания), за его благословение. Следом за Валерией на дежурство заступил Луций, а затем и Марк. Так по очереди сменяя друг друга отряд провёл ночь.

По утру Луций проснулся от чьих-то стонов и периодических шепотков бойцов.

— Что случилось? — спросил он.

— Пленник проснулся и мэтр Клавдий его отвёл подальше, чтобы пообщаться, патрон — ответил Фурий, тоже лёжа на циновке.

— Ясно, куда они пошли-то? — продолжил, ап Гвилан.

Получив вместо ответа взмах рукой, пошёл по указанному направлению. Пройдя неполные сотню шагов Луций, увидел распятого лидера нападения, и Валерию с Клавдием стоящих подле него.

— Удалось что-нибудь узнать? — спросил он, подойдя.

— До вопросов, мы пока не дошли, он упорствует. — с ухмылкой проговорил Клавдий, направив энергию в пленника, для возобновления боли.

— Арргх, да спросите у меня уже что-нибудь! — взмолился тот.

— О, смотрите-ка как у тебя язык сам развязался! — заулыбался Клавдий, — Ну попробуем, как твоё имя?

— Квинт Аврелий Симмах, господин ап Рианон. — сказал пленник.

— Прекрасно, значит и меня ты знаешь, да? Полагаю, что и нападение на нас было случайным, верно?

— Разумеется, мэтр Клавдий, — криво ухмыльнулся пленник, — из всех наших врагов, вы наиболее деятельный, хитрый и преуспевающий. Мой патрон поручил мне ваше устранение, посчитав вас наиболее опасной фигурой для нашего дела, и судя по моей неудаче, он был прав.

— Какого «вашего» дела? — уцепился за фразу Клавдий.

— А вот тут, мэтр, я предлагаю сделку: я называю наши цели, моего патрона и всех заговорщиков кого знаю, могу даже публично при короле назвать главного заговорщика. А взамен, я получаю жизнь, здоровье, свободу и золота на безбедную старость где-нибудь очень далеко отсюда.

— А ты не обнаглел ли часом? Что мешает мне получить все тоже самое но более простым и менее неприятным путём? — аж задохнулся от возмущения Клавдий.

— Ах да я и забыл, что ты больной кровопийца! — приторно вздохнул, Квинт, добавив, — только кто же поручится в таком случае, что я говорю правду? Ну положим ты будешь пытать меня, а я возьми и оклеветай непричастных, а причастных не сдам, как ты это поймёшь? — от такой наглости Клавдий заскрежетал зубами, но пленник продолжил, — а так ты уж будь уверен, я крайне заинтересован, в том, чтобы вы убрали всех, тогда из моих бывших друзей мне никто не отомстит.

— А ты довольно подлый человек, Квинт Аврелий Симах. — протянул Клавдий, — Ради собственной шкуры, готов предать и доверившихся тебе людей, и что ещё хуже, предать дело которому служил.

— Ну, как я объясню это своей совести, пусть тебя не беспокоит, а по поводу дела которому служил, уж поверь, я это делал исключительно из меркантильных соображений. Во все времена войн и смуты, можно было как сказочно разбогатеть, так и лишиться всего. Я, раз уж меня поймали, льщу себя надеждой, выйти из этой передряги с минимальными потерями.

— Хорошо, я принимаю твои доводы, — хлопнул по колену ап Рианон, — я обещаю тебе, что как только ты назовёшь мне своего патрона, участников заговора, ваши цели и убежища, тебе гарантируется жизнь, здоровье, свобода и золото, сколько сможешь унести на себе.

— Не обижайся, мэтр, только дурная слава ходит о «твоих» обещаниях, я бы был более спокоен если бы их произнес король. — сказал пленник, и спохватился увидев как краснеет от ярости лицо Клавдия, тут же добавил, — но разумеется, я в качестве аванса, сообщу тебе некоторую информацию. Например, имя моего патрона — Гай ап Рианон.

— Что ты несёшь? — моментально вскипел от ярости Клавдий, и приблизившись отвесил Квинту оплеуху.

— Простите меня, мэтр, но это правда, — пленник неудачно попытался заслониться от очередной оплеухи, — да ваш брат, глава заговорщиков! И — да, именно он послал меня убить вас!

Клавдий стоял будто пришибленный, его взгляд смотрел в пустоту. Длилось это мгновения, после чего он вновь обратился к пленнику:

— Ты лжешь, я приведу тебя к королю, приведу к моему брату, и они вдвоём отрежут твой лживый язык. Но прежде, вызнают каждую твою гнусную тайну, каждый секрет станет нашим. А потом, о нет ты не умрёшь, за свою ложь, ты будешь молить о смерти, в том тебе моё слово!

— Не лгу я, клянусь, и вот вам второй аванс, цель всей этой миссии в том, чтобы подготовить вторжение Леота. Мы планировали ослабить ваши тылы, рассредоточить ваши силы по всем провинциям Мализии, а затем нанести стремительный удар.