Он включил воспроизведение кремлёвской пресс-конференции и указал на экран, на котором в этот момент один из американских репортёров задавал вопрос Молотову:
— Господин премьер-министр! Несмотря на то что официальная позиция Москвы насчёт сомнений мирового сообщества относительно безопасности советских роботов так называемого гражданского назначения всем нам давно и хорошо известна, позволю себе поставить вопрос прямо, ибо он волнует каждого цивилизованного человека: каковы гарантии того, что ваши роботы в один далеко не прекрасный день не нападут на нас по приказу Москвы, воспользовавшись нашей доверчивостью?
Молотов посмотрел на репортёра демонстративно снисходительным взглядом, но его ответ прозвучал, как всегда, предельно вежливо:
— Ответ на данный вопрос давался Кремлём неоднократно. Но меня не затруднит дать его ещё раз: роботы, производимые в СССР, абсолютно безопасны. Они не являются товарами двойного назначения. Советскому Союзу не нужны гражданские роботы со скрытыми боевыми функциями. У нас есть хорошо известные всему миру мощные боевые роботы. Это вооружённые по последнему слову советской науки военные механизмы, превосходящие по своим возможностям боевую технику любой, в том числе самой развитой, страны мира. Могу заверить всех советских граждан, а также наших союзников и прочих деловых партнёров: граница СССР, а также его друзей и союзников находится на замке, надёжность которого не оспаривают даже наши заокеанские партнёры. В данной ситуации для Советского Союза выпуск гражданских роботов, имеющих некие скрытые боевые возможности, бессмыслен. Это было бы не более чем пустой тратой ресурсов, приведшей к удорожанию себестоимости продукции гуманитарного назначения, которую мы, как вам известно, поставляем за рубеж бесплатно.
Репортёра этот ответ явно задел, и он немедленно развил тему:
— Тем не менее Советский Союз берёт плату за сервисное обслуживание поставленных бесплатно роботов, и это не самые маленькие деньги!
— Гораздо меньшие, — снисходительности во взгляде Молотова стало ещё больше, — чем те, в которые роботы обходились покупателю до того, как Организации Объединённых Наций хватило политической мудрости принять наше предложение и признать советских гражданских роботов товарами гуманитарного назначения.
Но репортёр не собирался сдаваться и продолжал настаивать:
— Вы так и не ответили на мой вопрос, господин премьер-министр! Каковы гарантии нашей безопасности? Это волнует весь мир!
Молотов остался невозмутим:
— Полагаю, это волнует исключительно США. Весь остальной мир использует советских роботов почти десять лет, и до сих пор с ним ничего не случилось.
— Это не ответ! — гнул своё репортёр, но Молотов его уже не слушал:
— Господа, моё время вышло, меня ждут государственные дела. На оставшиеся вопросы вам ответит министр кибернетической промышленности и торговли СССР товарищ Сеченов. — Он устремил на академика суровый взгляд и, понизив голос, добавил: — Надеюсь, на этот раз его ответы будут соответствовать его статусу.
Засверкали вспышки фотокамер, и преисполненный достоинства советский премьер покинул трибуну. На его место поднялся Сеченов, и по реакции прессы было заметно, что видеть академика искренне рады. Журналисты принялись наперебой задавать ему вопросы, но всё тот же американский репортёр перекричал всех:
— Господин Сеченов! По словам премьер-министра, советские роботы исправно работают десять лет. Это и есть ваша гарантия безопасности?
В отличие от безупречного Молотова, полного намёков и аллегорий, Сеченов ответил устало и без всякого интереса:
— Премьер-министр много чего говорит. И не всегда вопросы, на которые ему приходится отвечать, находятся в плоскости его компетенции. К сожалению, такова неизбежная специфика его работы, прошу отнестись к этому с пониманием. Однако в безопасности выпускаемых СССР роботов гражданского назначения сомнения действительно остались исключительно у вас и ваших соотечественников, мистер репортёр. Право, мне очень странно слышать от вас и ваших коллег по цеху один и тот же вопрос на протяжении нескольких лет. Ведь наши роботы не пересекают границы других стран по собственной воле. Прежде чем заключить с СССР контракт на поставку, каждая страна тщательно изучает не только предоставленную нами техническую документацию, но и непосредственно образцы самих изделий. Если бы таковые изделия содержали в себе хотя бы намёк на возможность боевого применения, разве спецслужбы и прочие компетентные органы всех этих стран позволили бы появление на территории своих государств столь опасных изделий? Или вы не доверяете собственным спецслужбам? Но в таком случае, боюсь, это уже не проблемы СССР! Следующий вопрос, дамы и господа!
— Как вы оцениваете вероятность восстания машин в результате программного сбоя? — торопливо выкрикнул кто-то из журналистов, опасаясь не успеть. — Согласитесь, это возможно хотя бы в теории!
— В теории возможно всё, на что только хватит фантазии СМИ, — равнодушно парировал Сеченов. — Я же предпочитаю практику. И на практике описанные вами сбои в работе советского ПО исключены абсолютно. Повторюсь: это невозможно в принципе! Более того, я не понимаю, в чём вы увидели угрозу? Ведь СССР никому не навязывает своё программное обеспечение. Любая страна, если она не доверяет нашим программистам, может полностью удалить советское ПО и установить на робота собственное. Именно так и поступают в США, насколько я знаю.
Ответить на это репортёру было нечего, и он удручённо заявил:
— К сожалению, всё больше бизнесменов пренебрегают этой возможностью!
Академик Сеченов лишь пожал плечами: мол, а я тут при чём — и переключился на следующего репортёра.
Генерал Грант коснулся лежащего на столе советского электронного пульта и приостановил запись.
— Как видите, сэр, — произнёс он, — Советам безразлично, оставили мы их ПО на импортированных роботах или нет.
— Именно это и послужило основанием считать их безопасными, — согласился Даллес. — Всем советским роботам, обслуживающим наши АЭС и подземные пусковые шахты, ПО было заменено на американское в первый же день после приобретения. Это в разы увеличило не только уровень безопасности, но и режим секретности. Поэтому пусковые шахты обслуживаются минимумом человеческого персонала, все рутинные операции плюс жизнеобеспечение отданы надёжно перепрограммированным роботам. Наши эксперты дают гарантии безопасности американского ПО. Вам это хорошо известно, генерал, ведь ваши люди принимали в этом участие.
— Да, сэр, это действительно так! — подтвердил Грант. — Но именно об этом я хотел с вами поговорить. Несколько часов назад на моих людей вышел через сеть некий странный субъект. Он заявил, что является ни много ни мало главным инженером проекта «Коллектив 2.0». Он сказал, что может предоставить нам некие чрезвычайно важные сведения, которые откроют правду о гражданских роботах Советов и о сети «Коллектив 2.0», которую Советы столь усиленно рекламируют по всему миру. Взамен он потребовал сто миллионов долларов, Нобелевскую премию мира и пожизненную защиту для себя и своих якобы сообщников.
— Недурно! — оценил Даллес. — Подобных предложений в ЦРУ поступают десятки ежедневно.
— Согласен с вами, сэр, — кивнул Грант. — Очень похоже на свихнувшегося психа. Но есть два интересных нюанса. Первый: этот человек нашёл нас в сети, преодолев все уровни защиты и миновав десяток паролей и виртуальных шифрозамков. Чтобы сделать это, нужно иметь не просто очень высокий уровень программирования, но досконально разбираться в самой сути всех этих электронных кодов и их законов. Вряд ли у нас в США есть кто-то, кто знает изнанку советских кодов лучше, чем сами Советы. И второе: в качестве первичного доказательства своей состоятельности данный источник передал нам график работ одного из ведущих сервисных инженеров «Предприятия 3826». Используя такой график, нам не составит труда выследить этого инженера и выкрасть его впоследствии, как только он прилетит в удачное с нашей точки зрения место. Химический допрос специалиста подобного уровня мог бы дать нам многое, сэр!
