— Советский Союз вступит в войну послезавтра, 17 сентября, как предлагает Наркомат обороны. — Он сделал ещё одну затяжку и добавил: — В войну с гитлеровской Германией.

Сказать, что слова вождя народов ошарашили всех, означало не сказать ничего.

— С Германией?! — Берия не стал скрывать своего изумления. — Коба, но зачем?! Мы же только что подписали с ними пакт о ненападении!

— Партия, — Сталин вновь приложился к трубке, — тщательно обдумала движущие Гитлером мотивы и пришла к неутешительному выводу. Если не сокрушить Гитлера сейчас, Советский Союз станет следующей жертвой его кровавой агрессии. Давайте внимательно посмотрим, что же декларирует Гитлер? В первую очередь борьбу с коммунизмом и инородцами. Едва ли не каждая его речь перед народом Германии прямо затрагивает эти темы. Коммунистическая партия в Германии запрещена, впрочем, как и все прочие партии, кроме НСДАП. Немецкие коммунисты подвергаются гонениям, арестам и террору. Еврейский народ в Германии также подвергается гонениям, это ни для кого не секрет. Но СССР — страна равных возможностей для любого коммуниста, вне зависимости от национальности. А едва ли не все остальные советские национальности гитлеризм именует дикими азиатами, находящимися на низшей ступени развития.

Сталин прервался на очередную затяжку, выдохнул дым и всё так же неторопливо продолжил:

— Нетрудно догадаться, каким жутким и уродливым монстром видимся мы Гитлеру, каково его истинное отношение и к СССР, и советскому народу. Мы олицетворяем всё то, что гитлеризм провозгласил своими непримиримыми врагами. Пакт о ненападении для Германии — это не более чем возможность оградить себя от войны на два фронта, разбить своих противников по одиночке, после чего собрать силы и утопить в крови наше советское государство. Гитлер провозгласил концепцию расширения жизненных территорий для германского народа и не отступится от своих планов. Первой его жертвой стала Австрия, потом немецкие войска были введены в Чехословакию, теперь Польша. Но фашистский спрут на этом не остановится. Его щупальца будут тянуться бесконечно, если их не отсечь! Война с Германией неизбежна, и партия считает, что сейчас лучший момент для её начала.

— Но, товарищ Сталин, — попытался возразить Ворошилов, — мы не готовы к настолько масштабным боевым действиям! Необходимо провести мобилизацию, обновить вооружение! Красная Армия нуждается в серьёзных реформах, война в Испании дала нам бесценный опыт, который теперь нужно внедрить в войска!

— Вот и внедряйте, товарищ нарком обороны, — невозмутимо ответил Сталин. — Привлеките в войска прошедших Испанию коммунистов, дайте дорогу офицерам с современным боевым опытом, обеспечьте правильную постановку задач Наркомату промышленности и так далее! Покажите, что партия не зря доверила вам этот пост! Мы не можем упустить столь благоприятный момент. Удар Советского Союза станет для Германии неожиданностью. К такому повороту событий Гитлер не готов.

Вождь народов прервался на следующую затяжку, но никто из присутствующих не рискнул вклиниваться в его монолог.

— Наша разведка, — Сталин бросил на Ворошилова внимательный взгляд, — заверяет партию, что главное для нас — это в первую очередь как можно быстрее захватить румынские нефтяные месторождения. Без румынской нефти люфтваффе и танковые армады вермахта быстро окажутся обескровлены. Собственного производства бензина Германии не хватит для удовлетворения нужд своих войск.

Сталин лениво указал на карту дымящейся трубкой:

— Партию это устраивает. Мы атакуем в двух направлениях: поддержим наших польских товарищей и лишим Гитлера румынской нефти. Заодно вернём Советскому Союзу Бессарабию и Северную Буковину, отнятые у России двадцать лет назад. Увидев наши действия, Англия и Франция возобновят наступление на Германию, и Гитлер окажется вынужден вести войну на два фронта. Таким образом, СССР лишит врага возможности совершить кровопролитие на советской земле. Фашистский спрут будет раздавлен быстро! До того, как станет чрезмерно силён.

Вождь народов сделал последнюю затяжку и закончил, поднимая руку и обводя присутствующих пристальным взглядом:

— Предлагаю поставить этот вопрос на голосование. Кто за?

Молотов торопливо поднял руку, стремясь не отстать от Сталина, и искоса оглядел остальных. Несогласных не оказалось.

— Партия проголосовала единогласно, — подытожил Сталин. — Товарищ Ворошилов, начинайте мобилизацию.

***

Склонившийся над микроскопом Сеченов отпрянул от окуляров и выдохнул, оборачиваясь к сидящему за приборным пультом Филимоненко:

— Пошла реакция! Алексей Петрович, что на амперметре?

— Есть ток! — Филимоненко возбуждённо вскочил со стула. — Есть напряжение! Она работает! Дмитрий Сергеевич, водородная ячейка работает!

— Наконец-то! — Сеченов рванулся к приборной доске, бросил взгляд на показания измерительного оборудования и тут же поспешил обратно к микроскопу. — Засеките продолжительность действия! Я знал, что волновая обработка германия катализирует процесс, я же говорил!

Он прильнул к окулярам и замер, наблюдая за протекающими на клеточном уровне процессами. Полимерно-водородная реакция проходила идеально, словно была вызвана не впервые, а являлась обыденностью. Разложенные на испытательном стенде сегменты водородной ячейки исполняли свои функции согласно теоретическим расчётам, приборы на выходе фиксировали наличие тока, и выходной каскад едва слышно шипел тёплым паром, сбрасывая в атмосферу отработанные отходы химического процесса — простой водяной пар молочно-белого цвета.

— Странно, что пар на выходе такой горячий. — Светящийся от счастья Филимоненко сверился с термометром, установленным прямо над выходным каскадом лабораторного стола. — Почти двести градусов! Я ожидал, что будет меньше.

— Лабораторному стенду не хватает теплоёмкости. — Сеченов с довольной улыбкой на лице не отрывался от микроскопа. — Радиаторов мало, всё-таки у нас тут в основном нейрохирургия! Как только доработаем ячейку, вся тепловая энергия будет попадать в поглотители и идти в дело! Пар на выходе будет иметь минимальную температуру, позволяющую ему оставаться паром и уходить в атмосферу, а не превращаться в испарину, закапывающую всё вокруг.

— Наша водородная ячейка по совместительству будет являться увлажнителем воздуха? — пошутил Филимоненко и тут же задумался. — Дмитрий Сергеевич! А ведь это мысль! Этому можно найти применение в народном хозяйстве и даже в быту! Особенно в жарких и засушливых районах земного шара!

— И не только земного шара, Алексей Петрович! — воодушевлённо подхватил Сеченов. — Настанет день, когда человек создаст дружелюбную атмосферу на Луне, Марсе, Венере и других планетах нашей Солнечной системы! Да что нашей! Мы доберёмся до самых дальних звёзд! И начало этому глобальному пути мы с вами закладываем сейчас! Надо немедленно сообщить нашим товарищам об успехе! Они будут весьма рады, ведь каждый приложил к этому толику усилий!

— Жаль, Фёдор Валентинович узнает об этом не скоро, — погрустнел Филимоненко.

— Это верно. — Сеченов невесело вздохнул.

Добиться освобождения Королёва и Вавилова из застенков НКВД не удалось, как не удалось ему попасть на приём к Сталину. Пришлось несколько месяцев ждать планового медицинского осмотра и прямо во время процедур просить вождя народов о снисхождении к арестованным учёным. Сталин просьбу выслушал и пообещал разобраться. Итогом разбирательств стало смягчение обвинения и тюремного режима. Вавилова и Королёва вычеркнули из расстрельных списков, их дела отправили на доследование, а самих учёных перевели из жутких условий ГУЛАГа в закрытую тюрьму НКВД под Москвой. По слухам, там содержались те научные специалисты, которые могли оказаться полезными советской власти. Что ж, и на том спасибо.

— Как они там, Дмитрий Сергеевич? — Филимоненко бросил на Сеченова хмурый взгляд. — Есть какие-нибудь известия?

— Так кто же скажет. — Второй вздох Сеченова был ещё более печальным. — Хорошо хоть, не расстреляли. Но мы будем бороться за их судьбу, Алексей Петрович, можете не сомневаться.