— Какое уж пренебрежение, — хмыкнул полковник. — Тут бы выжить. Что с оружием?

— Всё, что есть, роботы грузят в арсенал вашего «Метеора» прямо сейчас, — ответил Сеченов. — В этом плане вам лучше знать, с чем именно работать.

— Хорошо, — кивнул Кузнецов. — Тогда я в арсенал, разбираться. Когда можно будет получить этот индивидуальный медблок?

— Через час роботы установят в вашем «Метеоре» реанимационный аппарат. — Сеченов сверился с часами. — Как только вылетите к цели, лягте в него, и я запущу программу. Медблок будет нанесён на ваше тело за некоторое количество времени… — Академик виновато развёл руками. — Не могу сказать точно, за какое именно. Его ещё ни разу не изготавливали.

— Понятно, — невозмутимо оценил полковник. — Вот заодно и узнаем. Я выйду в эфир, как только закончу подготовку к вылету.

Кузнецов коротко кивнул и покинул лабораторию.

— Против стольких боевых роботов не спасёт даже твой медблок, — негромко произнесла перчатка. — Надеешься на его генетическую аномалию?

— Больше не на что, — хмуро ответил Сеченов. — Всё повисло на волоске.

***

— Две минуты до цели! — Бортовой компьютер «Метеора» вывел на жидкокристаллический экран вспомогательного монитора схему сближения с заданным объектом и приступил к сбросу скорости.

Полковник Кузнецов ещё раз пробежал глазами тщательно составленную им программу действий, которую надлежит выполнить «Метеору» в самостоятельном режиме, и касанием сенсора отправил её бортовому компьютеру на исполнение. Электроника подтвердила получение задачи, и полковник покинул пилотскую кабину.

В десантном салоне было непривычно пусто, и электронные карты окружающей местности, наложенные на стёкла иллюминаторов, ещё сильней подчёркивали пустоту незанятых кресел. Как будто его бойцы должны войти в салон с минуты на минуту…

Он сознательно не стал брать с собой кого-либо. Вдвоём на этом задании делать нечего, «Узлы» засекут сразу же, тут бы одному как-нибудь просочиться… Если же роботы его всё-таки достанут, то запускать на смерть второго, третьего или двадцать третьего бойца бессмысленно. У «Коллектива» уже будет точное представление, как уничтожить представителя «Аргентума», и бойцы погибнут зря. Прежде чем повторять попытку штурма, Сеченову придётся составить иной план, полностью отличный от этого. Если останется время. А со временем как раз тяжело. Шпионы врага не дремлют. Чем быстрее этот инцидент завершится, тем меньше вероятность утечки.

Кузнецов в пятый раз проверил своё снаряжение и вооружение. Лишним не будет. Это задание из разряда тех, с которых возвращаются не все и не всегда. Он взял с собой только самое мощное и наиболее передовое вооружение, несколько образцов и вовсе являются экспериментальными и существуют в единственном экземпляре, как этот самый индивидуальный медблок. Но даже экспериментальное оружие не поможет, если боевые роботы набросятся на него всем своим оперативным составом. Вся надежда на экспериментальную медицину. Тут без ранений не обойдётся, и надо как-то исхитриться свести полученный ущерб к минимуму. Полковник прислушался к тихому шелесту индивидуального медблока, едва ощутимо отражающемуся в полимерном расширителе мозга.

Расширитель связался в единую сеть не только с индивидуальным медблоком, но и с полимерным реанимационным аппаратом, поддерживая непрерывный обмен данными. Их взаимосвязь ощущалась где-то на уровне подсознания, словно призрачный отпечаток улетучившегося сна, содержание которого испарилось из памяти в тот миг, когда открываешь глаза. Сам полимерный реанимационный аппарат был установлен тут же, у самого десантного люка, закрывая своей утыканной кучей медицинских манипуляторов громадой почти весь проход. Выходить к десантному люку неудобно, зато в случае, если всё пошло крайне непросто, можно быстро добраться снаружи до пенала операционного стола.

Для облегчения этой задачи на потолке над ПРА застыл «Каракурт», чьей обязанностью является обнаружить и дотащить раненого до реанимационного аппарата. Оному раненому осталось только суметь выбраться за периметр объекта, то есть пройти с дыркой в груди всего-то километр-другой. Сущие пустяки, если ты сказочный герой или былинный богатырь. Во всех остальных случаях у тебя серьёзные проблемы. Кузнецов обошёл блестящую хирургической сталью махину полимерного реанимационного аппарата и остановился перед десантным люком.

— Десять секунд до цели! — возник в мозгу радиосигнал бортового компьютера. — Даю обратный отсчёт: Семь! Шесть! Пять!

Створы десантного люка распахнулись, и при счёте «Один!» полковник привычным прыжком покинул борт «Метеора». Внизу развернулся московский урбанистический пейзаж, выделяющийся известными всей стране сталинскими высотками, и Кузнецов приступил к снижению в режиме свободного падения. Чем ниже он подлетал к земной поверхности, тем заметней становился контраст между заполненными суетой столичными улицами и замершими Раменками. Район города-сада, в котором располагался наукоград, не подавал признаков жизни. Лишь внизу, в полукилометре, точно под стремительно пикирующим Кузнецовым, висел «Узел», вокруг которого на боевой скорости нарезала круги эскадрилья «Кречетов».

Итак, план А отменяется. Подобраться к Раменкам с воздуха и десантироваться прямо на обшивку «Узла», чтобы произвести физический взлом и обесточивание, не получится. «Кречет» — кибернетический истребитель, способный переходить на гиперзвук и оснащённый ракетным и рельсовым вооружением, создан для уничтожения вражеской авиации любого назначения и прекрасно справляется со своей задачей даже в бою по формуле «один киберистребитель против трёх пилотируемых истребителей противника». «Кречет», не напрягаясь, разорвёт в клочья любого бойца, будь тот хоть в трёх бронеформах сразу. А тут собралась вся эскадрилья. Что ж, тогда план Б.

Полковник раскрыл управляемый парашют и активировал полимерную маскировку. Не шапка-невидимка, конечно, но спрятаться от роботов можно, если не приближаться слишком близко и не двигаться слишком быстро. В режиме полимерной маскировки бойца окружает нечто вроде полимерной сферы, модулируемой из множества полимерных молекул, выстраивающихся по границам окутавшего тебя волнового излучения. Что-то вроде огненной ауры вокруг горящего фитилька свечи, только не из огня, а из тонкого слоя полимерных молекул. Люди замечают такую маскировку только вблизи или при ярком прямом освещении, когда полимерная аура начинает поблёскивать. Гражданские роботы не видят её вообще, если не громыхать и не ломиться напролом сломя голову.

С боевыми роботами сложнее, многие модели оснащены системами распознавания полимерной маскировки, что делает её малоэффективной на близких дистанциях. Чтобы не быть замеченным, приходится двигаться очень медленно, так что постоянно в режиме маскировки не походишь. Поэтому сейчас самое время разорвать дистанцию, пока не поздно. Кузнецов направил парашют подальше от района нахождения «Узла» и приступил к медленному снижению, для большей плавности выдерживая спиральную траекторию.

Пару раз мимо проносились «Кречеты», но атаки не последовало. Полимерное расширение мозга фиксировало работу их полимеров, значит, «Кречеты» знают, что Кузнецов где-то рядом, потому что тоже фиксируют волновую активность его расширения. Видимо, они принимают его за своего или, как вариант, за гражданского робота, раз не пытаются искать. Впрочем, это ничего не меняет. Одно дело — пролетать мимо в режиме незаметности, другое — появиться прямо перед ними и начать взламывать «Узел», который они охраняют. Глупо рисковать нет смысла. Тем более что этот «Узел» надземный, он не управляет роботами подземного комплекса и не является основной целью операции.

Чтобы не утратить элемент внезапности, Кузнецов приземлился среди деревьев в самой удалённой от близлежащих научных корпусов точке парковой зоны. Полимерное расширение мозга не ощущало поблизости наличие боевых роботов, гражданские модели на парашют внимания не обращали, самое время начать выдвижение к главному корпусу раменского НИИ. Полковник спрятал парашют в кустах, приготовил к бою гаусс-автомат и осторожно двинулся через парковую зону к возвышающемуся среди деревьев стеклянному куполу НИИ.