— Сближение завершено! — доложил бортовой компьютер «Метеора». — Дистанция до цели два метра. Цель пытается маневрировать, удерживаю синхронность. Прогноз стабильности — 98 процентов.

— Радон, принимай контроль управления! — коротко приказал Кузнецов офицеру, сидящему на месте второго пилота. — Подхватишь нас снизу.

Полковник покинул пилотскую кабину. Оказавшись в десантном салоне, он окинул взглядом отряд. Опытные бойцы сохраняли спокойствие, невозмутимо разглядывая виднеющийся через иллюминаторы Б-52, словно застывший под фюзеляжем «Метеора». Вражеские пилоты заметили появление над собой краснозвёздного самолёта неизвестной конструкции, но предпринимать резкие манёвры опасались. «Метеор» нависал над ними угрожающе близко, и малейшая ошибка грозила обернуться столкновением.

Плавными же манёврами уйти от советского самолёта экипажу Б-52 никак не удавалось. Бортовой компьютер «Метеора» повторял все их уловки синхронно, с задержкой в тысячные доли секунды, и оба самолёта летели едва ли не вплотную, словно сиамские близнецы. Радиоволновой участок полимерного расширителя мозга фиксировал полупанический радиообмен, которым экипаж Б-52 обменивался друг с другом и диспетчером ближайшего к этому району Атлантики американского авианосца.

— Работаем тройками! — объявил Кузнецов. — Задача: высадка внутрь самолёта противника, захват цели и последующая эвакуация. В первой тройке я, Криптон и П-3! Остальные тройки работают в составе штатного расписания. Первой тройке к десантированию приготовиться!

Состав первой тройки занял места возле нижнего десантного люка, и Кузнецов вышел в эфир:

— Радон, работай!

Створы десантного люка распахнулись, и взглядам бойцов предстала поверхность фюзеляжа Б-52, застывшего в двух метрах ниже.

— Здоровенный-то какой, поганец! — П-3 обвёл глазами вражеский бомбардировщик. — Аж земли из-за него не видно!

— П-3, принять вправо! — скомандовал Кузнецов.

П-3 машинально отшагнул правее, и мимо него по потолку пробежал «Каракурт».

— Грёбаные пироги!! — едва не подпрыгнул Нечаев. — Это ещё что за маниакальная железка?!

— Это наш «Каракурт», — удивлённо ответил ему Криптон. — Ты же с ними работал сто раз! На Сахалине государственные испытания обеспечивал!

— Я?! — искренне опешил П-3. — Да вы что, товарищ Криптон, шутить изволите? Я эту жуткую хренотень впервые вижу! Что-то я не помню их на Сахалине!

— Ты в комплексе «Сахалин» был в составе испытательной группы, когда «Каракуртов» показывали государственной комиссии. — Кузнецов подал Криптону знак глазами: мол, не надо. — Возможно, в тот момент ты занимался другими роботами, поэтому не видел «Каракурта».

— А, ну, наверное, — согласился П-3 и нахмурился. — Откуда вы знаете, товарищ полковник, что я был на объекте «Сахалин»?

— Я изучал твоё личное дело перед этой операцией. — Кузнецов подавил тяжёлый вздох. — Работаем! Нас там уже заждались.

«Каракурт» деловито спрыгнул с потолка на пол, подбежал к распахнутому десантному люку и резким прыжком выбросил себя наружу. Мощный удар встречных воздушных масс погасил его скорость, но вышвырнуть «Каракурта» прочь не успел. Стальной паук приземлился на поверхность Б-52 и вцепился в неё лапами так, что строительным краном не оторвёшь. «Каракурт» выпустил мощные жвала и принялся вскрывать обшивку американского бомбардировщика, словно консервный нож жестяную банку. В считаные секунды в мощном толстостенном фюзеляже образовалась приличных размеров дыра, и «Каракурт» отстрелил от себя страховочный фал, метко запуская его в руки Кузнецову.

— Я иду первым. — Полковник пристегнул фал к бронеформе. — За мной Криптон, П-3 прикрывает. Если нас сбросит с обшивки вниз, работает вторая тройка…

Изнутри вскрытого Б-52 послышались выстрелы, и стало видно, как от стального корпуса «Каракурта» рикошетят пули. Одна из них с коротким пронзительным визгом отрикошетила внутрь «Метеора» и ударила в борт в полуметре от П-3.

— Грёбаные пироги! — отпрыгнул Нечаев и неожиданно замер. Его взгляд принял стеклянное выражение, и он безэмоционально заявил: — Я пошёл.

Прежде чем Кузнецов успел схватить его за руку, П-3 сорвался с места, за три шага набирая разбег, и выпрыгнул из открытого люка. Его тело неправдоподобно просто преодолело удар встречных воздушных масс и метко влетело в прогрызенную «Каракуртом» дыру. Глухие выстрелы зазвучали громче.

— Твою мать! — выругался Кузнецов. — Криптон, прикрой наш отход!

Полковник коротко разбежался и мощным прыжком направил себя в распахнутый люк как можно дальше. Вокруг словно вспыхнуло бескрайнее небо, но встречный поток тут же сшиб его с траектории полёта, впечатывая в поверхность Б-52 словно пулю. Бронеформа поглотила удар, Кузнецова швырнуло назад, и он резким рывком ухватился за лапу «Каракурта», мелькнувшую перед глазами. Перебирая руками по стальным паучьим конечностям словно по рукоходу, полковник добрался до дыры во вражеской обшивке и спустя пять секунд был внутри. Приземлившись на ноги посреди Б-52, он выхватил пистолет и открыл огонь, отсекая от П-3 бойцов противника.

Сам П-3 в этот момент находился в пяти метрах впереди. Одной рукой он удерживал лежащего у него на плече человека в инженерном комбинезоне «Предприятия 3826». Во второй руке майора Нечаева был зажат пистолет, но вместо ведения огня П-3 резкими быстрыми движениями закрывался предплечьем от стреляющего в него врага со штурмовой винтовкой. Пистолетные пули увязали в бронеформе П-3, автоматные пробивали рукав и с глухим звоном отскакивали от стальных костей предплечья. Полковник Кузнецов точным выстрелом пробил автоматчику голову, уложил ещё двоих, и оставшиеся враги поспешили отступить, скрываясь за люком в передней части самолёта. П-3 рванулся за ними прямо с инженером на плече, и Кузнецов осадил его резким окриком:

— П-3! Отставить! Эвакуировать спасённого! Бегом марш!

Нечаев замер, словно робот, немедленно развернулся и бросился к дыре в потолке. Полковник отстегнул от себя страховочный фал, пристегнул его к П-3 и произнёс:

— Держи его крепче! Не то придётся ловить по всему небу! — После чего вышел в эфир: — Объект у нас! Уходим!

Фал натянулся, подхватил П-3, обеими руками сжимающего инженера, и выдернул их наружу. Полковник для острастки дважды выстрелил в люк, за которым укрылись враги, и отшагнул под дыру в обшивке. «Каракурт», к которому был пристегнут фал, был уже на борту «Метеора» и быстро затягивал туда П-3 с инженером. Их нещадно болтало, но Нечаев вцепился в спасённого так, что Кузнецов всерьёз запереживал, а не переломает ли П-3 инженеру рёбра такими-то ручищами.

Спустя три секунды оба исчезли в десантном люке, и «Каракурт» метко выбросил второй фал, забрасывая его точно в руки полковнику. Последовали рывок и пять секунд зубодробительной болтанки, во время которой перед глазами вертелся сплошной калейдоскоп из неба, облаков и смазанного силуэта Б-52, быстро остающегося где-то далеко внизу. Потом Кузнецова затянули внутрь «Метеора», и десантный люк закрылся, отсекая свист ветра и рёв двигателей.

— Что с объектом? — Кузнецов поднялся на ноги и посмотрел на лежащего без чувств инженера, над которым склонился Нечаев.

— Порядок! — довольно улыбнулся П-3, выпрямляясь. — Струхнул немного, сейчас оклемается! Надо ему нашатыря дать!

Он протянул руку к укреплённой на стене аптечке и заметил кровь, капающую из пробитого рукава своей левой руки.

— Грёбаные пироги! — выругался Нечаев. — Зацепило всё-таки!

— Майор П-3, почему вы начали операцию без команды? — зло навис над ним Кузнецов.

— Так ведь… — П-3 недоуменно съёжился, — была же команда, товарищ полковник… Вы же сами сказали: «Прыгай!»

— Что я сам сказал?! — Кузнецов надвинулся на него, словно танк на курицу. — Ты где такие команды слышал, майор?!!

— От вас… товарищ полковник… — неуверенно промямлил П-3, скользя по собравшимся вокруг бойцам ничего не понимающим и от этого ещё более виноватым взглядом. — Была же команда… грёбаные пироги… я же слышал…