Все в тумане.

Не помню, как собралась, как дошла до остановки, как доехала до универа. Состояние, словно меня на другую планету выбросили, а люди вокруг — инопланетяне. Они о чем-то говорят, записывают в тетради какие-то слова.

Я же будто забыла все слова, разучилась говорить и думать о простых и нормальных вещах.

Я разучилась дышать, потому что Тим исчез.

И это все, что занимает мои мысли и рвет мне душу последние сутки.

Мы не виделись с тех пор, как он проводил меня на пары вчера утром. Телефон Чемезова выключен. Он словно сквозь землю провалился.

И я убеждена, что-то случилось. Я это чувствую… Иначе он бы давно дал о себе знать.

От очередного приступа паники меня отвлекает загоревшийся экран мобильного, который я не выпускаю из рук с прошлого дня. Он нагрелся и, кажется, даже сросся с моей рукой так, что суставы болят. Но я не обращаю внимания на дискомфорт, ведь сейчас мой телефон — сама важная вещь во Вселенной.

Разблокировав дрожащим пальцем экран, я открываю уведомление, где вижу очередное похабное сообщение.

Эти идиотские пранки начались вчера вечером…

Кто-то опубликовал мою фотографию, номер телефона и ссылку на аккаунт в сообществе, где девушки предлагают интимные услуги, и теперь мне названивают и пишут всякие извращенцы. А я не могу выключить телефон, вдруг Тим даст о себе знать. Все, что остается — блокировать разных идиотов в соцсетях и в телефоне.

Но это меня не заботит. Пусть пишут, что хотят, где хотят. Главное сейчас — услышать голос Тима, увидеть его, прижаться к нему и удостовериться, что все с ним хорошо, что его отсутствие — не более, чем чудовищное недоразумение.

Ну куда он мог деться?!

Каким-то чудом отсидев занятие, я хватаю сумку и несусь на третий этаж, где у группы Тима была первая пара, а затем стою посреди коридора и, как полоумная, верчу головой, всматриваясь в лица проходящих мимо людей.

Его здесь нет…

И быть не могло.

Не знаю, на что я надеялась.

Разве стал бы Тим так меня мучить, пропав со всех радаров на двадцать четыре часа, а потом спокойно заявиться на пары?

Заметив в толпе студентов девушку, которую прежде иногда видела в компании Тима и Фрица, торможу ее.

В памяти вдруг всплывает имя. Вика…

— П-п-привет, — обращаюсь к ней, не узнавая собственный голос, такой он упавший и безжизненный. — Ты же Вика, да? С Тимом в одной группе учишься? Его на парах сегодня не было? — засыпаю ее вопросами.

— Нет, не было, — округлив глаза, девушка качает головой.

Я пытаюсь кивнуть, но тело будто окаменело.

— Ясно… Я так и думала.

— А что случилось? — Вика сводит брови.

— Я не знаю, где он. Не представляю, куда он мог подеваться…

— Э-э-э… — лицо девушки удивленно вытягивается, а во взгляде мелькает непонимание.

Мои слова даже мне кажутся каким-то бредом.

— А вчера он на всех парах был, ты не знаешь?

— На первой точно был, потом — не помню, — Вика задумчиво хмурится, а затем в ее глазах что-то вспыхивает. — Хотя… подожди. Мы вчера говорили, он спрашивал адрес Влада. Знаешь его?

Я вскидываю голову.

— Немцева?!

— Ага.

— А он сегодня пришел?

— Нет. Он болеет. Дома второй день.

Отвернувшись от девушки, я начинаю написывать Фрицу, предварительно разблокировав его.

Я: Привет. Ты Тима вчера видел?!

Я: Ответь! Это срочно?! Ты его видел? Вы общались?

Фриц прочитывает мои сообщения только через двадцать минут. К тому времени уже начинается вторая пара, а я успеваю намотать по коридору тысячу кругов, ругая себя за то, что стерла с симки его номер.

ВЛАД: А-то ты не в курсе.

Я: Так видел или нет?

ВЛАД: Он у меня в гостях был. Разве он тебе не рассказывал?

Я: Тим пропал. Я его со вчерашнего дня не видела.

ВЛАД: В смысле?

Я: Он дома не ночевал. Телефон не отвечает… Когда он у тебя был? Он куда-нибудь собирался? О чем вы говорили?

ВЛАД: Часа в два… Да ни о чем таком. Я без понятия, где он может быть. Серьезно.

Я выхожу из универа в осеннюю слякоть, а на уме крутится лишь одна мысль — пора или нет?

В смысле, уже пора привлекать полицию, обзванивать больницы и… морги… Или еще нет?

Да что вообще происходит, господи?!

Не чувствуя ног, я спускаюсь по ступеням и бреду к мокрой скамейке. Затем опускаюсь на край, обхватываю себя руками и съеживаюсь, разглядывая огромные снежинки, которые тают сразу же, как только падают на асфальт.

Ощущение паники внутри сменяется мучительной растерянностью. В желудке будто ногтями скребут — я ничего не ела и толком не пила со вчерашнего дня. Хочется разрыдаться, как-то выпустить из себя скопившийся комок пугающих мыслей, но слез нет. Только глаза печет после бессонной ночи.

Стараясь мыслить рационально, я в сотый раз ищу логическое оправдание тому, что Тим не выходит на связь. А потом меня осеняет — его семья!

Возможно, что-то случилось с его близкими… Что-то плохое. И он физически не в состоянии думать обо мне, а телефон разрядился.

Ужасно, но столь мрачное предположение приносит неожиданное облегчение, в душу просачивается тоненькая струйка надежды.

Встрепенувшись, я забиваю в поисковой строке имя и отчество мамы Тима и пишу рядом — “прокурор”.

И на первых же фотографиях вижу знакомую мне элегантную женщину в темно-синей прокурорской форме. Кликнув по одной из ссылок, нахожу телефон приемной и сразу же звоню. На звонок отвечает женщина, которую я прошу срочно соединить меня с Татьяной Сергеевной, говоря, что речь идет о безопасности ее сына. Похоже, я делаю это так убедительно, что спустя минуту, в трубке раздается уже другой голос — более низкий и властный.

— Слушаю вас!

Я перевожу дыхание.

— Здравствуйте. Это Дина. Дина Арсеньева. Я та девушка…

— Я знаю, кто вы, — мать Тима перебивает меня. — В чем дело? Зачем вы мне звоните?

— Ваш сын… — выдыхаю я. — Я не знаю, где он.

— В каком смысле?! — женщина все больше теряет терпение.

— В прямом! — прилив решительности делает мой голос тверже. — Со вчерашнего дня от него ничего не слышно! Он и дома не ночевал!

Виснет пауза. Я даже слышу тихий вздох в динамике своего телефона.

— Что ж, полагаю, мой сын нашел себе более интересную компанию. А на что ты надеялась? — издевательски интересуется мать Тима.

— Нет… — я трясу головой, рывком вскочив со скамьи. — Вы не понимаете! Он не мог… Какую компанию?! С ним что-то случилось! Ну вы же все можете… Сделайте что-нибудь! Найдите его! Пожалуйста! Мне страшно… — уже безнадежно прошу ее.

— Так, девочка, немедленно прекрати истерику! — сердито обрывает меня женщина. — Тимофей не всегда ночует дома… Уверена, с ним все в полном порядке.

— Да откуда вы знаете?! — ору на нее. — Он уже сутки на связь не выходил! Просто пропал! Это совсем на него не похоже!

— Отнюдь, — хладнокровно возражает мать Тима. — Скорее, это обычное явление. Ты думала, он изменится ради тебя? Как наивно, девочка… Если бы ты только знала, откуда мне приходилось его вытаскивать, — добавляет полушепотом.

— Да что вы за мать такая, господи?! — рычу я на нее.

Татьяна Сергеевна прерывает звонок.

В отчаянии я пинаю скамейку. Меня трясет от злости на эту женщину, пока вновь не пронзает леденящим чувством. И вот уже сердце опять бьется где-то в горле.

Его мать ничего не знает…

Не проходит и минуты, как в моей ладони вновь вибрирует телефон, заставляя подпрыгнуть. Я открываю сообщение с неизвестного номера.

“Красивые губки, ты свободна сегодня вечером?”

Равнодушно смахнув уведомление, щелкаю боковой клавишей, и дисплей гаснет. В отражении темного экрана я смотрю на себя и не узнаю — лицо белое, а взгляд как у сумасшедшей. Я облизываю искусанные губы.

А потом что-то происходит.

Прямо перед глазами вместо снежинок появляются черные мушки, мир вокруг начинает сужаться, пока наконец меня не затягивает в мягкий темный омут.