По её рассказам, это была лучшая ночь в жизни. Потому что следом он повел ее в ванную, где хорошенько трахнул под душем, пока остальные пускали сплетни о невозможности существования такой пары.

Так думала и я. Миша иногда приходил к нам в блок только с одной известной всем целью. А я, вежливая дура, оставляла им комнату на пару часов, а сама шла в библиотеку. Так продолжалось около месяца. До сегодняшнего дня.

— Тише, милая, спокойно, — успокаивала я подругу, еле удерживая себя от острых высказываний в адрес Миши. — Он… просто идиот. Не заслуживает такую, как ты. — А кто заслуживает? — чёрная тушь стекала по её щекам, когда она поднимала взгляд на меня. — У меня больше не было парней. Никто не хочет со мной встречаться, потому что я гадкие утёнок. — Т-ш, зачем ты наговариваешь на себя? — продолжала гладить её волосы, спасать себя от потопа. — Просто ты не встретила своего человека. Твоя половинка ещё не найдена, вот и все. — А как ее найти? — по-детски наивно прозвучал голосок подруги, но я не стала ничего язвить в ответ. — Начать действовать, конечно. Сжечь все старые шмотки из прошлого, заполнить гардероб стильными нарядами и бежать вперёд навстречу судьбе! — так позитивно говорили, разве что, феи в детских сказках. Но мне не хотелось расстраивать подругу, всё-таки она пережила серьезное потрясение. — Думаешь, мне стоит быть более раскрепощенной? — Естественно, детка! Соверши какой-нибудь безбашенный поступок, на который у тебя бы никогда не хватило смелости в реальном адекватном мире. Сделай это и посмотри на результат. Да к тебе штабелями побегут! Есть кто-то на примете? — Ну, есть один, — зарделась Вернадская, будто никакого Миши уже не существовало. — Только я не знаю, как нему подступиться. Он ведь такой… — Знаю я, знаю. Можешь не продолжать, милая, — тепло улыбнулась, максимально поддерживая Машу. — Значит, его и бери! Бери и не оглядывайся! Запомнись ему до конца жизни, чтобы он потом вспоминал и краснел. — Нет, ты что! Я так не хочу. Я хочу в душу запасть, чтоб потом спать без меня не мог. — Ну, значит, сделай так, чтобы он в действительности не могу уснуть без тебя. Вернадская, соберись! Ты же умная девчонка, вроде как красный диплом зреет. Придумай какую-нибудь ахинею и сотвори с ним. Так ты запомнишь ему надолго, а может быть — и сна лишишь.

Девчонка задумалась на несколько минут, потом крепко обняла меня, вновь засияв.

— Милена, ты чудо! — она оставила мне на щеке лёгкий дружеский поцелуй. — Ты лучшая. Лучшая во всём!

— Не торопись с выводами, а беги покорять сердца твоего ловеласа, — рассмеялась я, пока Маша размышляла над тем, что бы она могла сделать такого особенного. — Все в твоих руках.

Но не успела я оглянуться и, проводив Машу, пойти наконец к Роману Матвеевичу, меня окликнул завкафедрой. Мать его, я сегодня всем стала необходима? И, конечно, я не имела права его проигнорировать. Хоть и очень хотелось. — Дягерева Милена, пройдёмте со мной в кабинет, пожалуйста, — козёл даже не поздоровался со мной, а уже тащил в неизведанные дали. — Это важно! — Андрей Петрович, это не может подождать завтрашнего дня? Я правда очень тороплюсь, дело срочное. — Вы смеете ставить под сомнение слова завкафедрой? — его холодный взгляд отправил мое желание спорить в нокаут. Какая разница, кто отчислит, психопат-препод или этот оленеподобный завкафедрой, если исход в любом случае одинаков?

Манилов Андрей Петрович — одна из исключительных личностей, которые вызывали у меня только тошнотворные ощущения. Даже этот мудак Дмитриевский не так выводил меня из себя.

А этот Манилов три сотни раз дергал меня по поводу и без, во время выходных и пар, зазывал в профессиональный комитет, хотел, чтобы я вела общественную жизнь нашего универа.

Самым утомительным было его недвусмысленное внимание: комплименты по поводу и без, вечные подмигивания и неловкие прикосновения, от которых меня тошнило. Он настолько хотел завалить меня в постель, даже на свидания звал под прикрытием "важных встреч университета".

Конечно, будто мне больше заняться нечем! Но каждый раз, когда я уклонялась от ответа, мужчина странно злился на меня, намекая, что с ней лучше не шутить. Однако за несколько лет учёбы я так и не ощутила последствий его негодования. Их просто не существовало.

— Вы нужны мне прямо сейчас, Дягерева. Попробуйте хоть единожды обойтись без препираний и просто сделать так, как говорю я, — он взял меня за руку, точно беспомощную, либо боялся, что всё-таки ускользну, и повёл в противоположную сторону от той, где сидел Роман Матвеевич. Мать его, он меня убьет.

Следующие полчаса мне хотелось, чтобы тело схватил неожиданный сердечный приступ. Ибо то, что мне вещал этот Андрей Манилов было настолько мозговыносящим, что легче застрелиться. Посетила лишь одна мысль: зачем обычной студентке пояснять так много бесполезной информации?

Петрович так активно вербовал меня во всю эту университетскую кабалу, что к концу его пламенной речи я была готова даже на животный секс с психом Романом, лишь бы сбежать от этого неадекватного!

— Да-да, я обязательно просмотрю все брошюры, который вы мне дали, Андрей Петрович! — выкрикивала я на ходу, пока выбегала из аудитории.

— Милена… — вновь придержал меня за руку, а я уже была готова вырвать ее силой. — Вы умная девушка, какие, как вы — редкость…

Опять завел свою шарманку!

— Да, Андрей Петрович, вы что-то хотели? — не подала виду.

— Зови меня просто Андрей, — его рука медленно спустилась на талию, поползла ниже, устремяясь к бедру. Я заметно напряглась. — Мы знакомы достаточно давно, считаю, что мы вполне можем провести время и вне университета.

О Господи, я лучше застрелюсь.

— Андрей, мне очень приятно твое внимание, но…

— Вот мой номер, — на бумажке написаны небрежным почерком несколько цифр. — Набери, как надумаешь, — финальное касание его холодной руки, я едва не влепила ему по морде.

— Обязательно, спасибо за предложение!

Я опаздывала, причём прилично. Скорее всего, Дмитриевский уже ушел, потирая ладони перед выполнением своего плана мести. Черт возьми, если бы не все мешавшие люди, я была бы уже там час назад!

Вышла в абсолютно неизвестное ранее крыло универа. Студентов нет, ведь пары закончились уже давно. И только Дягерева Милена — максимально умная барышня — додумалась остаться, видать, до самого конца. Дернула ручку старой двери, и та, протяжно скрипя, поддалась.

Внутри помещение выглядело так, точно там прошел мини-апокалипсис. Уборщики вообще забили на эту аудиторию, ведь кругом лежала пыль, старые книги стояли невпопад, а из современного здесь была только дешевая упаковка презервативов в мусорке. А, нет, всё-таки даже в таком захудалом в местечке была жизнь! Правда, очень сомнительная.

Я подошла к столу, на котором были разбросаны какие-то документы. Все они были записаны разными шрифтами, подписаны рукой многих людей. И на одном клочке бумаги я заметила инициалы — Р. М. Дмитриевский. Неслабое любопытство одолело меня, хоть и риск возвращения препода оставался высоким. Одной рукой подняла бумагу, обнажая десятки под ней, остальных.

На них были расписаны названия объектов, но таким стилем, что я бы скорее подумала на иностранный язык. И только я начала вчитываться в один из документов, как услышала посторонние звуки снаружи.

Черт побери! Я уже говорила, что удача не на моей стороне. Так вот, явно я где-то ей насолила. Выбора не было, недолго думая, я залезла под стол, забыв, как дышать. Колени тряслись от страха, соприкасаясь с поверхностью стола. Глаза метались в поисках спасения. Напрасно, его не было.

Дверь щелкнула и медленно отворялась, пока через щель я не увидела ноги. Его ноги. Роман Матвеевич направлялся к столу, а я ощущала, что сейчас настанет мой самый большой провал.

Я в ужасе закрыла глаза, и, сжавшись в комок, уткнулась лицом в коленки. Какого хрена происходило?! Почему в первый же день нашего знакомства я оказалась у него под столом?