Стоило решить с самого начала, идти ли в кафе или в ресторан. И не надо думать о нем. Как ни странно, но меня это не тронуло.

Может, потому, что я не любила его? Или любила? Я не знала. У меня не было времени разобраться. В голове шумело, сердце колотилось, как сумасшедшее. Я села на кровати — сил не осталось. Ноги не держали меня. Пришлось лечь на бок, подтянув колени к груди. Я закрыла глаза, чтобы не думать, где Рома находился.

Не помнила сама, как я оказалась на улице. На улице снова шел дождь. В подъезде было темно, но улица меня удивила. Да и не важно.

Я шла туда, куда глаза глядят. Вокруг меня был яркий свет, который слепил глаза. Он был повсюду. И внутри, и снаружи. Везде, куда я смотрела. Свет был настолько ярким, что я не могла его различить. Казалось, он был повсюду.

Город огромен, поэтому я не заметила, что уже несколько раз сворачивала по незнакомым мне улицам. Я шла, не зная куда, и мне было все равно. Лишь бы не думать обо всем происходящем.

Мне было хорошо. Я была одна, хотя шла по улице, где кроме меня и солнца никого нет. Ну, может быть, еще я одна. А может, и нет…

— Эй! — кто-то окликнул меня.

Я обернулась.

И увидела их. Кучка не самых доброжелательных одногруппников сидели на лавочке в парке. Они смотрели на меня.

Во главе этой жалкой банды, конечно же, восседал Дима Хворостов, мускулисты спортсмен, который за пару недель, казалось, стал ещё больше. Но его коленках уютно устроились Лена Белых, все та же верная девушка.

— Ну что, красотка, — сказал один из них, подойдя ко мне. Он был мне не знаком, ведь подручный Хворостова был с другого потока. — Ты и есть та самая Дягерева?

— Она, это она. — вякнула Ленка, обнимая Диму Хворостова за шею еще крепче. Он же не сводил с меня глаз, но все еще продолжал молчать. — Вроде универ прогуливает, а наряжаться продолжает. Препод содержит?

Его волосы были слегка растрепаны, а глаза были наполнены каким-то странным вниманием ко мне.

— Ну, что, коза, допрыгалась, — прошипел парень, а его глаза злостно засияли.

Я посмотрела на остальных. Они тоже улыбались. Только Артём смотрел на меня с неким презрением.

— Ты хоть понимаешь, что ты сделала? — спросила Лена, медленно подойдя ко мне. — Из-за тебя меня могут отчислить, тупая дрянь!

Да, я понимала, но не могла ничего с собой поделать. В голове стучали барабаны, а перед глазами плавали черные точки. Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, и я начинаю краснеть.

— И поделом. Странно, что вообще там задержалась, а не вылетела с первой же сессии, — сквозь зубы пробурчала я, а она закипала от ярости.

Она схватила меня за плечо и, притянув к себе, прошипела: — Не смей так говорить! Ты понимаешь, чем это грозит для тебя?

Я не хотела ее слушать. Это было выше моих сил.

Меня охватила паника. Мне хотелось убежать, спрятаться. Но я не могла.

На меня со всех сторон смотрели они. И спокойно уйти никто мне не даст.

— Вот сука ты, Дягерева, — прошипела Белых, похожая в моменте на разъяренную кошку. — Какой была, такой и осталась.

Лена замахнулась, чтобы ударить меня, но тут же остановилась. Голос из-за спины остановил ее. Томный, низкий, обволакивающий.

— Не трогай ее, — не поднимая глаз, отчеканил Дима.

— Что? — замерла Лена, не веря своим ушам. — Хворостов, ты ее защитить решил? Она источник моих бед!

— В своих бедах виновата только ты, не стоит перекладывать ответственность на первую попавшуюся девку, — его взгляд исподлоблья гипнотизировал меня. И голос, такой далекий, но дерзкий, уверенный. — Зачем сейчас устраивать ей взбучку, если лучше от этого никому не станет.

Девушка пристально долго смотрела на своего парня, который, ко всеобщему удивлению, не был рад затее избить студентку.

— Я в шоке, мать твою! — крикнула та, подойдя к парню вплотную. — Я думала, ты на моей стороне! Но нет, тебе проще переметнуться к этой вшивой подстилке препода!

Меня будто огрели чем-то тяжелым. Слова о преподе были сродне ножа.

— Прекрати истерить — процедил Дима, зло сверкнув глазами. Но при этом мастерски сохранял самообладание. Он даже не поднял голос на нее. Его рука сжала запястье Лены. — И поумерь свою смелость, границы стираются.

— Дима, ты… — в ее глазах стояли слезы. — Дягерева виновата во всем!

— Если бы ты не искала себе приключений на задницу, то и проблем бы не было.

Дима наконец посмотрел на меня в упор и смерил взглядом с ног до головы. От его взгляда у меня по спине пробежали мурашки. Я не успела ничего сообразить, что он хотел сказать, как он взял меня за руку.

— Черт знаешь, что вам в голову взбредет. — разлохматил каштановые волосы Хворостов. — Я проведу ее обратно.

— Чего? — раскрыла глаза от удивления Лена. — Может, сразу трахнешь ее на наших глазах?

— Может, — небрежно бросил тот. — Мне не требуется твое разрешение, милая. Буду поступать так, как считаю нужным.

Лена хотела было возразить, но, взглянув на его глаза, передумала. В ответ на ее протесты Дима лишь молча глядел на нее, сжав губы.

Онв была на грани истерики. Хворостов не сказал ни одного ласкового слова, не обнял, не поцеловал. Он был сфокусирован на мне, как будто я была чем-то важным.

Парень сильнее сжал мою руку. Я не сопротивлялась.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Как будто искали там что-то.

Хворостов молча вёл меня по безлюдному парку, продолжать держать за руку. За все время совместного пребывания он ни разу не проронил и единого слова.

Только жёсткая рука по-прежнему сжимала мою ладонь. Мне было крайне некомфортно находиться в такой гробовой тишине.

Дима при всех спас меня от сумасшедший Белых, но каковы были его истинные мотивы? В университете он открыто показывал свою неприязнь.

Почему же сейчас решился на благой поступок?

Наконец, я решила прервать тишину. — Спасибо, что решил провести меня, — тихо, почти шепотом озвучила я. — Даже думать не хочу, что могло случиться, если бы не ты.

Парень молчал, ни один его мускул не дрогнул в ответ на мои чувства. Лишь все дальше вел меня.

— Серьезно, — не унималась я. — Ты мне очень помог, и я… — Не надо, Милена, — раздраженно ответил Дима. — Что? — Не думай, что я сделал это ради тебя, — и вновь безучастная интонация. — Мне не нужна твоя благодарность.

Я промолчала. Сказать было нечего. Я просто смотрела на него, на эту бледную кожу, так контрастирующую с школоладной шевелюрой, и не могла понять, зачем он вообще пошел со мной.

Хотела было возразить, но тут же поняла, что не могу. Он не был обязан делать это. И я не могла требовать от него большего.

— Но… я всего лишь хотела сказать…

— Мне плевать на твои слова. Можем идти молча?

Я охнула от такой дерзости.

— Если тебе плевать, зачем ты вообще пошел со мной? — продолжала вывести на разговор я.

— Сам спрашиваю себя, — выдохнул по-уставшему парень. — Только ответа не нахожу, какого черта я сейчас с тобой.

А он, все такой же бесстрастный, продолжал вести меня в глубине парка.

— Тебе настолько все равно, что ты решил проводить меня, хоть и твоя девушка будет от этого в истерике?

Я резко повернулась к нему. Глаза в глаза. И мы долго смотрели друг на друга. Я не знала, что сказать. Увидела его глаза. Они были темными, глубокими, наполненными… злостью? Хворостов резко остановился и схватил меня за запястье, сжимая холодной хваткой мою тонкую кожу.

— Послушай теперь меня. Я тебе не друг, не брат и не любовник, чтобы так открыто говорить о важных для меня вещах. Это во-первых. Во-вторых, я не имею привычки менять свои решения. Если и решил довести тебя, ходячую проблему, то исполню это. И в-третьих. Поверь, в твоих же интересах держаться от меня подальше. Уяснила?

Тот резко оттолкнул меня от себя

— Не думала, что ты можешь быть таким холодным и отстраненным.

Дима саркастично хмыкнул, качая головой в знак моей глупости.