Только через десять дней после случившегося итальянец попадает ко мне. Плечо его сильно повреждено, да и общее состояние дает повод к серьезным опасениям. Но после того, как рана достаточно раскрыта, метилвиолет и на этот раз делает свое дело.

Йезу, больной сонной болезнью бенджаби, которого мы оперируем по поводу воспаления грудореберной плевры, при смерти. Мы очень опечалены тем, что нет никакой возможности его спасти. Очень переживаем мы и смерть другого бенджаби по имени Ндунде. Он пробыл здесь долго и плакал всякий раз, когда кто-нибудь умирал и покойника выносили из больницы. К сожалению, смертных случаев у нас последнее время очень много. Не раз случается, что за один день умирают трое. Это происходит оттого, что многих наших пациентов привозят сюда уже умирающими.

Рытье могил, с которым у нас прежде было сопряжено столько трудностей, из-за того что негры не соглашались за него браться, сейчас уже больше не причиняет нам никаких волнений. Мы заключили по этому поводу договор с Домиником. За каждую вырытую могилу он получает от нас определенный подарок. При этом в его обязанность входит найти четверых необходимых для этого мужчин и руководить их работой. Они же и выносят покойника. После погребения все они получают подарки и двойную порцию еды. Кроме того, в этот день они бывают освобождены от всякой другой работы.

Но добиться того, чтобы наши больные пришли отдать умершему последний долг, мы не можем. Кладбище для них настолько неприятное место, что их невозможно заставить туда пойти.

А как хорошо на этом кладбище, со всех сторон окруженном девственным лесом! Великолепные пальмы клонят на него свою тень. Кроме пения птиц, ни один звук не проникает в это уединение.

Сколачивать для умерших туземцев гробы мы не можем. У нас нет для этого ни досок, ни столяров. Поэтому мы заворачиваем покойника в холстину, а потом кладем в плетенку из пальмовых веток. И такой вот зеленый гроб куда красивее сколоченного из досок.

В конце мая у нас еще один смертный случай среди белых пациентов. Это служащий одной из лесоторговых компаний, которого к нам привозят уже в коматозном состоянии.

В мае готовы обе крыши нашего нового дома. Если бы не г-н Шатцман, мы бы долго еще не могли закончить эту работу. Пол, дощатые стены и двери плотник-негр может сделать в крайнем случае и один... если только у нас будет для этого лес.

Самая крупная торговая компания района Огове предлагает г-ну Шатцману возглавить все свое строительство. Следуя моему совету, он решает согласиться на это соблазнительное и интересное предложение. Но он с гораздо большей охотой построил бы мне целую больницу.

В начале июня раненный леопардом итальянец чувствует себя уже настолько хорошо, что может вернуться в Мыс Лопес, где его ждут дела.

Сопровождаю его туда, чтобы некоторое время самому отдохнуть у моря. За весь этот год я не отдыхал ни одного дня.

Но не очень-то мне там приходится отдыхать. Нчинда-Нчинда так хорошо зарекомендовал нас в Мысе Лопес, что больные непрерывно меня осаждают. Особенно много работы доставляет мне стоящий на якоре пароход, на котором вспыхнула эпидемия дизентерии. Вызвана она грязной водой, которую люди пили во время стоянки в одной из южных гаваней.

Меж тем у нас умирает один больной элефантиазисом с сильно разросшейся опухолью, которую мы должны были оперировать. Погибает он от воспаления легких. Начало сухого сезона года — пора пневмоний.

Смертельным исходом заканчивается также случай столбняка. Вообще же столбняк здесь большая редкость.

С большим удовлетворением встречают доктора Нессман и Лаутербург просьбу одной укушенной рыбой негритянки, которая прибывает сюда с тяжелой флегмоной плеча. Она сама их просит об ампутации. Приехала она из того района, где оперированный нами бенджаби усердно уговаривает больных соглашаться на ампутацию. Она тоже поправляется.

У белой пациентки, прибывшей к нам из района Нгомо по поводу лихорадки и головных болей, оба врача обнаруживают сонную болезнь. К моменту моего возвращения больная начинает уже чувствовать себя лучше.

В то же время в больнице у нас находится еще одна белая женщина, которая должна разрешиться от бремени; родится мальчик, и она уезжает с ним домой.

Европейка, у которой я несколько месяцев назад принимал роды, приезжает из глубины страны с ребенком; у нее душевное заболевание, сопровождает ее муж. По счастью, палаты в новом доме уже готовы, и я могу держать ее у себя до ее отъезда в Европу. Это очень тяжелый случай.

К концу июня число больных дизентерией растет неимоверно. Не знаем уже, куда их и класть. Известно, что существуют два вида дизентерии: амёбная, которая бывает только на юге, и бациллярная, которая распространена повсеместно.

Возбудители амёбной дизентерии — амёбы, одноклеточные существа, которые находятся в толстой кишке и впиваются в ее стенки, вызывая этим кровоточащие язвы. Средством против свежей амёбной дизентерии является эметин, вещество, получаемое из коры ипекакуаны; он в употреблении с 1912 года. В течение многих дней подряд под кожу вводится от восьми до десяти сантиграммов эметина в водном растворе. После длительного перерыва проводится второй курс лечения. Для того чтобы вылечить больного, нужно по меньшей мере два грамма этого необычайно дорогого лекарства. В хронических случаях ятрен действует еще лучше, чем эметин.

Против бациллярной дизентерии, которая вызывается бактериями, у нас нет такого действенного средства. Пробуем все, что есть, но без достаточно ободряющих результатов.

Оба вида дизентерии иногда встречаются вместе. Прежде здесь господствовала по преимуществу амёбная дизентерия. Сейчас же нам зачастую приходится иметь дело со смешанной формой, особенно распространенной среди тех, что прибывают к нам с лесных участков.

Сколько сил приходится тратить на больных, которые не могут уже двигаться и пачкают все, на чем они сидят и лежат! Немало среди них и таких, которых приходится кормить, потому что они настолько обессилели, что не могут поднести ложку ко рту. Ухаживать за этими несчастными бывает особенно трудно оттого, что туземцы ни в чем нам не помогают. Они не хотят иметь дела ни с какой мерзостью и грязью. Поэтому нам приходится все делать самим. Если удается найти какого-нибудь негра, который соглашается нам помогать, мы щедро его одариваем и всячески поощряем.

Очень озабочены тем, как помешать распространению дизентерии в больнице. Достаточно ведь выпить воду или съесть пищу, загрязненные испражнениями больного дизентерией, как человек заболевает этой болезнью. Достаточно вымыть руки в загрязненной воде или запачкать их загрязненной землей и потом поднести палец ко рту — и человек может заразиться дизентерией. То же может случиться и с тем, кто будет мыть нечистой водой кухонную посуду.

Поэтому надо быть очень внимательным и следить, чтобы больные дизентерией ничего не загрязняли и не контактировали с другими больными. Их надо было бы изолировать в специальных бараках. Но таких у меня нет. Нет у меня даже и места, где их можно было бы строить. Единственное, что я могу сделать, — это отделить в существующих бараках дизентерийных больных дощатою переборкой. Но долго держать их в этом помещении, куда почти не проникают солнечные лучи, невозможно. Стоит же мне только выпустить их на солнце, как они самым бессовестным образом пачкают все на своем пути. Тут не помогают никакие запреты, и нет возможности ни за чем уследить. Если бы я только мог иметь для них отдельное помещение за оградой!

Напрасно просим мы наших больных принимать все меры предосторожности. Употреблять для питья им велено только воду из источника. Но до источника свыше ста шагов, а до реки только двадцать. И вот, вместо того чтобы ходить за водой к источнику, они черпают ее из реки. Всем другим больным запрещено готовить себе пищу вместе с дизентерийными. Однако на запреты эти никто не обращает внимания, и все остальные едят из посуды, в которую эти больные залезали своими грязными пальцами.