Ародиил просто смотрел с суеверным ужасом то на неё, то на пещеру, а затем сказал:

— Это же пещера, да?

— Думаю, да, — ответил Хэл.

— Но как? — спросил Дойл, подходя вплотную к Хэлу. — Ты почему нам не сказал, что пещера способна вылечить от такой болезни?!

— Я не знал, — спокойно ответил ему Хэл. — И не думаю, что она вылечила её. Пещера лишь показывает то, что положено, как и сказал Мельдорф. Думаю, показанное пещерой помогло ей справиться самостоятельно. Сейчас, кстати, твоя очередь, если верить Таре.

Дойл махнул рукой и отправился внутрь, с молотом наперевес.

Тара тем временем подошла к Хэлу, и с усилием произнесла:

— Ы… э авиш…я.

— Что? — не понял Хэл.

— Иди вон к Аро, ему скучно, — как-то резко посоветовала ей Ивейн.

— Обязательно нужно было грубить? — спросил Хэл, когда Тара отошла.

— Так Аро действительно скучал, — пожала плечами Ивейн с невозмутимым видом.

Ародиил, высокий и нескладный парень, в это время безуспешно пытался пообщаться с Тарой.

Дойл вышел, уверенно поигрывая молотом и как-то странно глядя на Хэла.

— Аро, твоя очередь.

Тот с сомнением подошёл ко входу в пещеру, оглядел его, попытался заглянуть внутрь — но бесполезно. Внутри было нечего разглядеть.

Он пробыл в пещере удивительно долго. Как минимум в два раза дольше остальных. Выйдя же из неё, сказал всего одно слово:

— Ивейн.

Она коротко оглянулась на Хэла и уверенно пошла в пещеру. Пока её не было, Хэл ловил на себе задумчивые взгляды Аро.

Выйдя, Ивейн выглядело какой-то смиренной, даже покорной. Она просто подошла к Хэлу и кивнула ему.

Хэл медленно, словно испытывая свои нервы на прочность, приблизился к входу в пещеру. Затем смело шагнул внутрь.

Он не понял, сколько шагов он сделал, прежде чем органы чувств ему изменили. Он думал, что в пещере было довольно тихо, но сейчас, не слыша даже своих шагов, Хэл даже опешил. Вскоре пропали и остальные чувства — Хэл не чувствовал даже, что дышит. Не понимал, открыты его глаза или закрыты. Он ощутил невесомость, словно был в космосе. Вместе с тем он почувствовал, что нечто, стоящее выше всех и всего существующего, изучает его. Хэл почти физически ощущал, как взгляд буравит его лицо, а затем проникает внутрь и копается в его мозгах…

Это нечто, изучающее его, говорило с ним. Но не словами — просто перед Хэлом мелькали картинки. Вот момент его рождения — настоящего рождения, в родном мире. Его взросление, окружение, унижения, понесённые в школе… Каждая мысль, каждое совершенное дело с момента рождения и до нынешнего момента было взвешено и точно оценено. Он ощутил, что если бы это нечто захотело бы, оно бы запросто стёрло его и все воспоминания о нём без всякого сожаления.

Хэл почти физически ощущал, как шестерёнки шевелятся, и его судьба, находящаяся на острие ножа, решается в этот момент.

Вскоре давление на него ослабло, и перед ним появились новые картинки. Их ещё никогда не было в его жизни, и Хэл понял, что это — его прогнозируемое будущее.

Дом волхва постепенно отдаляется, причём угол зрения удаляется не в лес, а в остальной мир. Им пересекаются деревни и города, он проходит через множество мелькающих сражений. Порой он идёт в одиночку, чаще — с Ивейн, а порой и с остальной троицей учеников Мельдорфа. Затем мелькнуло лицо незнакомого парня — высокого и мускулистого, с коротким чёрным «ёжиком» на голове.

Внезапно перед ним возникает картина из его повторяющегося ночного кошмара — как он стоит на берегу неспокойного моря, и под его взором оно расходится, открывая в своих недрах нечто пугающее, на что он смотреть не желает…

Впрочем, дальше сюжета из его сна дело не продвинулось. Резко оборвавшись, картина изменилась. Теперь Хэл как бы смотрел на мир сверху, и видел войну. Миллионы людей с одной стороны, и несколько тысяч представителей других рас — с другой. На стороне людей было количество, на стороне эльфов и гномов — удивительные магические животные. Хэл разглядел, по крайней мере, гигантских грифонов — крылатых существ с туловищем льва и головой орла. Тем не менее, это их не спасло… Следующий кадр — кровавая расправа над представителями не людской расы.

Затем картинка изменилась. Он шёл по какому-то красивому, просторному помещению к трону. В нём кто-то сидел, но Хэл всё не мог разглядеть кто — человек сидел спиной к нему. На нём были светлые одеяния, а в расслабленной руке он держал длинный посох. Держал с пренебрежением, даже с каким-то отвращением, одними кончиками пальцев.

Хэл постепенно приближался к нему, пока в один момент тот не вздрогнул. Словно что-то почувствовав, он обернулся. Хэла словно кипятком окатило — до того больно было смотреть этому человеку, или, скорее, существу в лицо. Черты его лица были скрыты за обжигающим светом. Взгляд его прожигал Хэла изнутри, и вскоре он почувствовал, что весь объят пламенем. Боль была невыносимая.

— Успокойся… Хватит… Ты прикалываешься? — издалека звучали отдалённо знакомые голоса, а Хэл всё горел…

Вскоре к голосам присоединился чей-то крик. Затем Хэл с удивлением обнаружил, что кричит он сам, лёжа на холодном полу пещеры. А над ним склонились остальные ученики Мельдорфа.

— Ну, и что за хрень это была? — недовольно спросил Дойл, едва Хэл пришёл в себя.

— Ты в порядке? — спросила Ивейн, не отпуская его руку.

— Всё нормально, — ответил Хэл обоим, поднимаясь с помощью девушки. — Пора выбираться, не время обсуждать произошедшее. Я чувствую, что произошло нечто плохое.

Действительно, едва он пришёл в себя, в нём пробудилось чувство беспокойства. Его пробрало могильным холодом, хотя в пещере была приемлемая температура.

— Как нам выбираться? — тут же встрепенулся Дойл.

Хэл огляделся. Затем уверенно повёл группу в противоположном от места их входа направлении. Продвигались они по возвышению, и постепенно скалистый пол и стены стали заменяться землёй, и вскоре они вышли в лес.

— Ну слава богу, — резюмировал Дойл, полной грудью вдыхая лесной воздух. — Чёрт возьми, я и вправду испугался, что мы останемся там навечно.

— А я вот верил в Хэла. Верил же? — беспомощно спросил он непонятно у кого.

— Верил, верил, — ответила ему Ивейн. — Пора возвращаться, пока не стемнело. Нам нужно туда. — Она указала рукой направление.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Дойл.

— Я следила за солнцем. Не все были заняты только тем, как бы выразить своё неудовольствие от происходящего, — ответила она ему.

Дойл вспыхнул, но промолчал. В словах Ивейн была правда. Ученики волхва поспешили выбраться из леса.

Они и представить себе не могли, что их ждёт впереди.

В Небесном замке было неспокойно. Бессмертный через Мендакса вызвал всех своих приверженцев на срочное собрание, и они стекались в замок изо всех миров.

Собравшись в тронном зале, адепты выстроились в несколько ровных рядов, и молча ожидали появления своего бога. При Бессмертном их форма сменилась — теперь на них были белые хламиды с изображением солнца на спине. Это выделяло их среди остальных людей, и демонстрировало статус офицеров Бессмертного. Они были старшими, командовали остальными людьми в других мирах, присягнувшими на верность их богу. Лишь у одного присутствующего хламида была наоборот жёлтой, а солнце на спине изображено белым цветом. Это был Мендакс, главнокомандующий всеми людьми, правая рука Бессмертного.

Бессмертный появился внезапно, выйдя из самой материи, из самого пространства. При этом разрез пространства был заполнен ярким светом, отчего присутствующим пришлось зажмуриться.

Он сел в трон из сальмирика, отчего стал выглядеть ещё более внушительным. В нём он словно парил в воздухе, а его лицо, объятое светом, было обращено к своим адептам.

— Друзья мои! Мне удалось узнать примерное местоположения места, где скрывается сила, принадлежащая мне по праву. Но к этой силе стремлюсь не только я, и поэтому мы просто обязаны найти её первыми, — сказал Бессмертный громоподобным голосом. За последние годы он окреп и прилично усилился.