– Я от всей души благодарю вас, майриме. – Присела в поклоне я, уже просчитывая в голове, как сильно продвинут строительство в гавани эти деньги.

Но я не заметила, что во время этого манёвра задрались рукава платья, показывая всем страшные на вид, но совершенно безболезненные на самом деле следы от ожогов.

– Пламя, Ираидала! – выдохнула майриме, глядя на мои руки с ужасом и омерзением. – Как ты стоишь?

– Они уже почти не беспокоят, майриме. – Ответила я, надеясь, что оману точно доложат об этих ожогах и их следах на моём теле. Может, его нежелание меня видеть только увеличится. – Фарли, не стоит держать такую тяжесть на весу. Поставь на пол.

– Эта выплата полностью обоснованна, поэтому я не думаю, что оман разгневается. – Начал говорить Таргос.– Я во главе отряда охраны вчера вечером отлучился из дворца. Об этом знала одна из невольниц, она прислуживала на общей кухне, и была среди тех, кто накрывал ранний ужин для охраны. Поэтому она была уверена, что её замысел увенчается успехом. Она взяла с кухни питьё для наследников и по пути добавила туда сонный отвар. То что она понесла питье наследникам ни у кого не вызвало подозрений, потому что она ещё совсем недавно прислуживала одной из наложниц из верхнего гарема. Дождавшись, когда наследники начнут засыпать, она разожгла камин в комнате наследника Барлика, выгребла горящие угли на ковёр и завязала двери комнат. Те же самые действия она повторила в комнатах и остальных детей.

– Тварь! – выдохнула я. – Наложница, которой она прислуживала, это Абилейна?

– Вы проницательны, лари. – Кивнул мне Таргос.

– Так это из-за тебя? Мстили тебе, а чуть не погубили моего сына? – вскочила со своего места Анаис, сжав кулаки. – Я запрещаю тебе, слышишь, запрещаю приближаться к моему сыну. Рискуй своими детьми! Майриме, я прошу разместить моего сына подальше от комнат детей этой...

– Вы забываетесь, лари Анаис. – Вдруг раздался голос Марса, вызвавший у всех удивление своим серьёзным и холодным тоном. – Вы не можете что-либо запрещать лари Ираидале, и тем более я не ваша собственность или игрушка, что бы распоряжаться мной. Вы недавно говорили, что отдали два года своей жизни, чтобы подарить мне жизнь, а теперь хотите жить спокойно. Вы давно самоустранились от участия в моей жизни. Факт моего рождения никто не отрицает, и вы дальше можете жить в статусе лари. Вам ничего не угрожает. Но разве вчера, рискуя собой, лари Ираидала не подарила мне жизнь, став тем самым мне такой же матерью по факту подаренной жизни, как и вы? Поэтому я сам решу с кем мне лучше. И с сегодняшнего дня, я при всех объявляю о том, что своей матерью считаю лари Ираидалу.

– Ираидала, ты принимаешь Марса, как своего сына сейчас и перед всеми? – с каким-то непонятным мне ожиданием спросила майриме.

Вот она вилка выбора. Соглашусь и навсегда запишу Анаис в свои личные враги. Откажусь, и навсегда потеряю доверие Марса. Никакие объяснения не помогут. И это отразится на его отношениях с моими детьми. Вот он мой единственный шанс навсегда загасить огонь войны между братьями, неважно, кто начнет пытаться их стравить. Я перевела взгляд на майриме и кивнула.

– Да, я принимаю. – Я посмотрела на Анаис, её взгляд наполнялся ненавистью.

– Но неужели она не опасалась, что всё это вскроется? – удивилась майриме.

– Ей уже нечего было опасаться. – Ответил Таргос. – Она давно ждала, что за ней придут. С того дня когда лари потребовала расследования по покушению на себя. Узнав, что охрана выезжает за ворота, она поняла и почти верно предположила, что мы знаем всё. Может за исключением некоторых подробностей. Установив, что яд, которым отравили лари Ираидала, используется наложницами, чтобы не забеременеть, и что лекари дворца такого средства никому и никогда не дали бы, мы задумались. Это противоречит причине появления гарема как такового. Мы искали в двух направлениях, кто влил яд в кувшин с напитком для лари, и кто получил его от кого-то из-за стены. Знахарка, которая приносила это средство, тоже понимала, что ей не благодарности выносить будут, если узнают о её роли в отсутствии беременностей у наложниц. И скрывалась. В ходе расследования, мы выяснили, что отраву во дворец пронесла лари Анаис. Но мы уже вычислили на тот момент всех слуг, кто касались того злосчастного кувшина с напитком. И служанок лари Анаис среди них не было. Лари долго отпиралась, но потом призналась, что помогала одной из фавориток омана. И всё стало понятнее, потому что слуги сразу трёх таких наложниц в нашем списке были. Привезли мы и ту знахарку. Испугавшись, что её раскрыли, невольница решила напоследок отомстить лари Ираидале, лишив её статуса лари. Пока тушили пожар, пока разбирались со всей неразберихой, мы упустили время. Служанка к тому времени успела прервать свой путь и избежать наказания. Но она оставила записку со словами «это моя месть, став обычной, никому не нужной наложницей, ты вспомнишь о своем месте».

– Какой ужас! – прижала пальцы к губам майриме.– Но зачем это было Абилейне?

– Как она призналась, она опасалась, того что лари Ираидала снова забеременеет. Ведь она всегда пользовалась своим правом "ночи лари", каждый месяц. И лари была единственной, кто не смотря на нескрываемый страх перед беременностью, не принимала отвара этой травы. – Объяснил Таргос. – Когда на утро она узнала, что лари, оказывается, уже была беременна, она начала придумывать, как выкрутиться. И когда лари Ираидала потребовала выполнения своей воли, Абилейна решилась затеять ссору с лари. Она собиралась поцарапать лицо лари Ираидале до такой степени, чтобы пошла кровь. Для этого она даже свои ногти смазала особым составом, который испаряется через некоторое время, но всё время, пока не испарилось, оно не позволяет остановить кровь. Абилейна должна была удержать служанок госпожи, выставив лари виновной. А её служанка, должна была повести лари, якобы оказывать помощь и толкнуть её на лестнице.

– Помогать собиралась та же служанка? – тихо спросила я.

– Да, лари. – Сказал мне глава охраны.

– И за что она меня так ненавидела? – вопрос был скорее риторическим, но Таргос ответил.

– Абилейна сказала, что эту служанку купили вместе с вами, у одних работорговцев. И она ненавидела вас ещё тогда. – В его голосе послышалось участие. – Две недели отпущенные наложнице Абилейна на осознание вины и принятие наказания уже начали свой отсчёт. Как только истечёт положенный законом срок, наказание будет исполнено.

– Благодарю, Таргос. – Майриме, я хотела бы вернуться к себе.

– Иди, конечно. И выздоравливай. – Отпустила меня Майриме.

За что меня ненавидела служанка, которую я даже не помнила? Какая тонкая грань отделяла меня от смерти буквально пару дней назад? Но эти тяжёлые мысли исчезли, стоило в мои ладони скользнуть детским ладошкам. Оно того стоило. Я справлюсь. Должна справиться, потому что мне есть за кого биться.

В комнате нас ждал сюрприз. Рядом с матушкой Вали́ стоял высокий и грузный мужчина.

– Доброго дня, лари. – Начал он с поклона. – Я старший повар Омар, слышал, вы вчера в бреду просили курочку в сметане и с чесноком. Вот! Сам сходил купить на рынок, сам готовил, ни на секунду не отходил и принёс сам. Никто ничего не подсыпал. Соль, перец и чеснок сам пробовал.

– О, дядюшка Омар! А ваши булочки сегодня будут? – довольно потирал руки Марс, чуть ли не облизываясь.

– Будут, господин! Разве я мог забыть о том, как вы любите булочки с луком? – рассмеялся повар.

– Спасибо, дядюшка Омар, за заботу и внимание. – Улыбнулась я ему.

– Да, ничего, лари... Вы... Вы поправляйтесь! – от чего-то смутившийся повар быстро ушёл.

А вот я стояла и не знала как поступить. Я не хотела обижать подозрениями человека, потратившего столько сил и времени на то, чтобы позаботиться обо мне и выполнить каприз, высказанный в бреду, когда я и сама не понимала, что происходит вокруг.

– Ну, потешь моё старческое любопытство! Кого сегодня во враги записала? – улыбалась матушка Вали́.