– Это баснословные деньги, лари. Никто не возьмётся. – Видимо я сказала последнюю фразу вслух, потому что молодой мужчина в длинном халате, поверх рубашки и брюк, что сидел и что-то рисовал на краю ступенек с другой стороны, мне ответил.

– Кто вы? – спросила у него.

– Я, Масул. Смиренный строитель и мечтатель, лари. – Представился мужчина.

– А что вы рисуете? – тут же слюбопытничала Малис.

– Всего лишь свою фантазию, ирлери. – Улыбнулся мечтатель. – Как сказала ваша мама, фонтан, который провосится на эту площадь.

– Серьёзно? Удивительно. Разрешите посмотреть? – попросила я.

Мужчина встал, поклонился и, подхватив свои рисунки, спустился вниз по той лестнице и поднялся к нам. Я и дети внимательно рассматривали рисунки. Больше всего мне понравился один, где был изображён двухъярусный фонтан.

Первый ярус представлял собой вытянутый прямоугольник, торцы коротких сторон служили основанием для двух выступающих частей в виде полумесяцев. На рисунке, он со всех сторон был обсажен цветами. А вот второй ярус выглядел большой чашей, в которой расцветал каменный цветок, напоминающий лотос, между лепестками которого били струи. От этой чаши к полумесяцам вели две изогнутых, как мостики, дорожки, по обеим сторонам которых тоже были бьющие струи. Из-за вытянутой формы он создавал бы тень и сбивал жар на всей площади.

– Ты сказал о баснословной сумме. Сколько стоило бы построить вот такой фонтан и сколько это займёт времени. – Спросила я строителя, протягивая ему выбранный рисунок.

– Лари, по времени строительство этого фонтана займёт месяц-полтора, а стоимость работ семьдесят-восемьдесят монет. – Получила в ответ. – Здесь подземные водяные жилы близко к поверхности. Если нанять мага, чтобы пробил к ним скважину, а не бурить, то монет девяносто, но сроки работы сократятся почти вдвое.

– Таак... А если вот весь этот склон превратить в ступенчатый фонтан? – начала мучить мужчину я.

– Я понял, о чём вы говорите. Тут большая площадь и понадобится несколько скважин и водоотвод. Монет сто тридцать. – Объяснил такую разницу в цене Масул.

– А если на верхней площади сделать вот что-то такое... Можно бумагу и карандаш? – мне подали и то и другое.

Я нагло и совершенно беспринципно позаимствовала с Трафальгара четыре небольших фонтана, схематично изобразив их по углам увеличенной клумбы. А у самой клумбы изменила форму, придав ей вид, который запомнила во время экскурсии по Кенсингтонскому саду.

– Тут всё просто и лаконично. – Сказал строитель, рассматривая мою схему-рисунок. – Но четыре фонтана... Тоже около восьмидесяти монет.

– Золотом? – уточнила на всякий случай.

– Золотом, лари! – Подтвердил он.

– Скажи, ты можешь составить подробную смету с учётом работы магов? – спросила я. – Скажем, к полудню, послезавтра?

– Да, лари! Но... Это же... – растерялся смиренный строитель.

– Про меня говорят, что я так много плачу, что моими слезами, можно оросить всю столицу. Ну, вот пусть и орошают. – Рассмеялась я.

По дороге во дворец я задумалась. Восемьдесят монет золотом, это баснословная сумма, по словам строителя. А я получаю каждый месяц по двести. Мои сомнения очень быстро развеяла Фарли.

– Меньше ста монет на содержание лари, родившей одного наследника, в месяц отдавать недопустимо. Больше можно, меньше нет. – Развела она руками. – Это было сделано специально, чтобы бедняки не могли претендовать на девушек из тех родов, где были дочери огня. Ведь в итоге всё решает поединок. А мастерство от достатка не зависит. У вас два ребёнка, и оба со знаками наследования. Поэтому двести монет. Оман выплачивает вам самую маленькую сумму, которую только смог. Например, лари Анаис получает сто шестьдесят за одного.

– Понятно. И правда, чего это я сомневаться начала? – усмехнулась я.

На следующий день я сильно порадовалась своей предусмотрительности и тому, что я договорилась о встрече со строителем через день. После первой тренировки у мастера Азуфа, я смогла только растянуться на кровати. Даже вымыться после моего возвращения, мне помогали девушки.

– Держи! А то завтра ставить дворец на уши будет некому! Это мазь с персиковым маслом. Вотрите в мышцы. – Протянула горшочек матушка Вали́.

Качественный массаж в четыре руки немного снял болевые ощущения с совершенно непривыкших к нагрузкам мышц. Утром я туго заплела волосы себе и Малис, и завязала узлом на затылке, чтобы не мешались. И я оказалась права. Тренировка началась с пробежки. А потом мастер привел нас на обычную армейскую полосу препятствий, и сказал, что ближайший месяц, наши тренировки будут проходить здесь. И пока мы не сможем проходить эту "тропу" без падений и за один переворот песочных часов, он нас не выпустит отсюда.

У меня болело всё. А сколько синяков проявится к завтрашнему дню, страшно представить. А широкие мужские штаны-шаровары и длинная рубаха под горло, которые я купила вчера на рынке, и использовала вместо спортивной формы, были все грязные, в пыли и траве.

Фарли с улыбкой утащила их в прачечную, чтобы к завтрашнему занятию они успели высохнуть.

– Не торопись. Я взяла два комплекта, вы же видели! – простонал я с кровати.

– Скажу срочно, как раз к послезавтра простирают.– Ответила мне Фарли.

– Госпожа, вам нужно переодеться и собраться. Скоро в крытую галерею возле стен придут старшины из кверхов. – Напомнила мне Гульниза.

– Точно! – с кровати я еле сползла, но это была та встреча, которую я не собиралась отменять.

Более того, в этот раз в мешочках оказалось больше денег, чем я могла дать обычно.

– Надеюсь, эти деньги идут действительно ветеранам бессмертных. – Сказала я вчера, когда мы с девочками раскладывали деньги по мешочкам.

– Да вы что? Даже не сомневайтесь. Они могут отчитаться за каждый грош. Там не воруют. – Заверили меня.

Сегодня же я впервые встречалась с этими людьми.

– Лари, может, в этом месяце перебьёмся как-нибудь? Вам самой лечиться и восстанавливаться нужно. – Сказал один из пришедших мужчин.

– Нет, мне хватает, я лишнего не отдаю. – Заверила я их.

– Это вам, из сада нашего кверха. Вкуснее персиков вы нигде не найдёте! – возле моих ног оказалась корзина с персиками, сладкий аромат тут же наполнил рот слюной.

– Спасибо! Персики я обожаю! – сказала и замолчала, судорожно вспоминая, любила ли персики Ираидала.

– Это мы знаем! – рассмеялись вокруг. – Поправляйтесь, госпожа. Мы молим пламя за вас и за счастье в вашей судьбе.

Вернувшись обратно, я увидела нескольких мужчин в чёрной форме у своей двери и одну из служанок майриме. Здесь же оказались и два евнуха. Видно тоже из тех, кто прислуживал матери омана. Один из тех, мужчин. что были в форме, поклонился.

– Моё имя Таргос. Я старший сотни охраны внутреннего порядка. Мы прибыли, чтобы приступить к поискам покушавшегося на вашу жизнь, чтобы привести в исполнение вашу волю. – Представился он.

– Простите, что заставила вас ждать. Нас не предупредили, что вы сегодня прибудете. – Начала я, и было видно, что мужчине приятны мои слова, хоть он и пытается скрыть своё удивление.– Проходите. Фарли, Гульниза принесите, пожалуйста, закуски с кухни.

После того, как мужчины получили по чашке горячего чая и смогли слегка перекусить, началась беседа, точнее мягкий допрос.

– Госпожу уже несколько дней мучила то ли изжога, то ли тошнота. Она спасалась соком граната. – Описывала события того дня Фарли. – Гульниза заподозрила, что госпожа в положении. Снова. И собиралась позвать врачей. А я передала на кухню приказ принести сока госпоже и ушла в прачечные. На завтра планировался отъезд омана, и нужно было подготовить платье госпожи. Потом прибежала Гульниза с криком, что госпоже очень плохо. Я прибежала в комнату. Госпожа корчилась от боли и плакала. Лекарь сказал, что она беременна. И что, похоже, её отравили. Я попыталась сообщить господину, но он меня вышвырнул из своей комнаты и запретил его беспокоить.