— Может, нам стоит просто закончить на сегодня, — сказала Мередит, взглянув на Элли.

— Да, может быть, — кивнула Элли.

Уитни охнула. Она все еще улыбалась, и глаза были веселыми, но лежавшая на коленях рука сжимала вторую руку, вонзая ногти в кожу.

— Ну…

— Эй! — Грант победоносно воздел руки к нему. — У меня отличая идея. Можете устроиться дома у Гвен!

— Что?! — переспросила Уитни.

— Ну, мы же ходили туда на рождественскую вечеринку, правда? Это всего в паре кварталов, и там полно места! Прекрасный выход из положения. — Он повернулся к Гвен. — Если ты не возражаешь.

— Я… — потянула Гвен, а потом добавила: — Ну конечно! Будет весело!

— Ну вот! — воскликнул Грант с таким видом, словно только что бросил утопающим спасательный плот.

Мередит и Элли охнули и протянули руки, чтобы ухватиться за этот воображаемый плот.

— Выездное мероприятие! — воскликнула Уитни, но ногти продолжали впиваться в кожу.

Начался процесс сборов. Клэр даже не представляла, что это настолько сложно, а два квартала ощущаются как две мили, и нужно захватить с собой в дорогу миллион мелочей, чтобы поддерживать жизнь в крохотном человечке и не расстроить его. Она засунула гитару обратно в футляр, пока мамашки с разной степенью проворства одевали своих младенцев в верхнюю одежду. (Рейгана послушно лежала. Чарли извивался как уж на сковородке, пока Амара пыталась утеплить его.) Когда Грант снова исчез в своем кабинете, Уитни последовала за ним.

Мередит и Элли переглянулись и перебазировались со своими сборами поближе к двери, притворившись, что заняты застежками-молниями. Голос Уитни был слишком тихим, чтобы его можно было слышать, но некоторые слова Гранта долетали до них, в том числе обрывки фраз: «Тебе что, сложно, что ли?», «Это всего лишь прогулочная группа!».

В родном городе Клэр церковь внушала девочкам в воскресной школе, что они особенные, что их нужно лелеять, но в конечном итоге всем заправляют мужья. Похоже, даже если у тебя диплом Гарварда и шикарная квартира в Нью-Йорке, ничего не меняется.

Через пару минут Уитни пулей вылетела из кабинета мужа. На ее щеках горели красные пятна.

— Ну что, пошли?

Все собрались в прихожей. Мередит и Элли стояли прямо у двери, но не повернули ручку.

— Ой, — сказала Мередит, — кажется, мы забыли подарки за хорошее поведение.

Уитни мгновение смотрела на нее, затем улыбнулась.

— Конечно! Я мигом!

Когда она вернулась, она вручила каждой из матерей небольшой пакет кремового цвета из плотного маслянистого картона с широкими ручками из черной ленты. Клэр мысленно закатила глаза.

Затем караван двинулся навстречу миру. В лифте с колясками всем места не хватало, поэтому они поехали по очереди: Мередит, Элли и Вики спускались первыми, чтобы подождать в вестибюле, затем Гвен и Уитни. Когда Амара покатила коляску вперед, чтобы присоединиться к ним, ее сын швырнул на пол поильник.

— Иди! — велела Амара Клэр, наклоняясь, чтобы поднять поильник. — Поеду на следующем.

Пальцы Амары уже сомкнулись вокруг чашки, и тут Чарли бросил пакет с рисовыми хлопьями с другой стороны коляски. Пакет взорвался, кусочки хлопьев разлетелись повсюду, как конфетти.

— О, прекрасно, — проворчала Амара. Какой-то рефлекс остановил Клэр, когда двери лифта закрылись за Гвен и Уитни. Она наклонилась, чтобы собрать с пола кусочки хлопьев.

— Не нужно… — начала было Амара.

— Все в порядке, — заверила Клэр.

Они молча сметали хлопья в ладони. Сопевшая Амара двигалась быстро. Затем она сунула хлопья в карман сумки для пеленок, подставила его Клэр и нажала кнопку лифта локтем.

— Спасибо, — буркнула Амара.

— Без проблем.

Двери лифта открылись плавно, почти бесшумно. Из-за зеркальных панелей казалось, что в кабине полно народу. Амара, смотревшая прямо перед собой, вдруг спросила:

— Это ведь странно, правда? Я не спятила?

Клэр взглянула на нее.

— Ага, — сказала она. — О-о-очень странно.

— Как будто мы все отправились в путешествие во времени в тысяча девятьсот пятидесятые. Меня так и подмывало сегодня возмутиться и выступить за права женщин.

Клэр закусила губу.

— Сколько мужчин нужно, чтобы испортить занятия прогулочной группы?

Амара печально засмеялась.

— Очевидно, один.

Гвен жила в особняке. Не в одной из квартир в особняке. Не на одном из этажей в особняке, где в подвале живет кто-то еще. Гвен занимала весь особняк.

Некоторые мамочки уже побывали здесь на рождественской вечеринке, но Мередит и Элли еще до того, как Гвен разослала приглашения, успели приобрести билеты на мюзикл «Гамильтон». Для них все здесь было в новинку, и они охали и ахали на каждом из этажей.

— Как тут красиво! — сказала Мередит.

— Надо проводить здесь наши встречи почаще!

— Правда? Спасибо! — сказала Гвен с настороженностью, покраснев, как дублерша, оказавшаяся в центре внимания. — А теперь дайте-ка гляну, что я смогу приготовить из закусок. И еще — у нас не ходят в уличной обуви.

Если квартира Уитни казалась элегантной и современной, с лаконичными белыми линиями, то дом Гвен был воплощением старомодной классики с темными узорчатыми обоями, восточными коврами и люстрой, свисающей с потолка в гостиной. У одной из стен стояло блестящее пианино, а рядом был даже настоящий камин с корзиной для дров. Кое-где виднелись следы ребенка постарше: самокат, прислоненный к стене в прихожей, пара тонких розовых крыльев феи, брошенных на мягкую подушку у окна. Клэр очень хотелось, чтобы все остальные исчезли, а она налила бы себе стакан виски (здесь наверняка отличная коллекция спиртного), забралась на ту подушку у окна и сидела, слушая шуршание чьих-нибудь шагов по дорожкам, глядя, как солнце клонится к горизонту. Гвен когда-нибудь так делала? Скорее всего, нет. Гвен не похожа на женщину, которая захочет просто сидеть и думать часами. Подушки у окон раздают не тем людям.

— Джон пытается убедить меня, что мы должны переехать в особняк, — говорила Элли. — А мне нужен швейцар. Но если какое-то место и изменит мое мнение…

Уитни стояла в центре комнаты, и, хотя она улыбалась и осматривалась вместе со всеми, ее руки были скрещены на груди, как у подростка, которого не приглашают танцевать. Хозяйку принимают в гостях, прозвучал в голове Клэр голос старорежимного рассказчика, и она вдруг поискала глазами Амару, решив передать ей эту фразу, но потом стряхнула с себя желание.

— Посмотрите на семейные фото! — взвизгнула Элли, глядя на полку над камином, а Вики, покачивая ребенка у груди, исчезла из поля зрения.

— Боже мой, Гвен, ты была маленьким ангелочком, — восхитилась Мередит, когда Гвен вернулась в комнату с тарелкой блестящих вишен и бутылкой вина.

Клэр наклонилась вперед, чтобы посмотреть на фотографию, на которую указывала Мередит: Гвен, вероятно, лет пяти, с копной золотых кудряшек и широкой улыбкой на пухлом личике. Она стояла на лужайке с двумя очаровательными взрослыми — без сомнения, родителями — и мальчиком на пару лет старше нее, с такими же красивыми чертами лица и широко распахнутыми глазами, как будто его застала врасплох вспышка камеры.

— Это твой брат? — спросила Клэр, Гвен кивнула. — А чем он занимается?

Гвен закусила губу, колеблясь.

— Он… пока в поиске. Дела у него так себе.

— Прости, — сказала Клэр, и Гвен грустно улыбнулась.

— Стоп! — Элли взвизгнула, увидев другое фото. — Погоди! Это что, Кристофер? Гвен, твой муж просто секси!

— Да-а-а… — сказала Мередит, обмахивая лицо.

Клэр наклонилась к фотографии, о которой шла речь, рядом с парой снимков детей в рамках: Гвен в свадебном платье, ее обнимает парень в смокинге. Ага, «секси» — точное определение. Он не был красив в обычном понимании слова. Гвен не достался кукольный Кен. Но почему-то это делало его более привлекательным: вьющиеся блестящие волосы, падающие на лоб, длинный нос, густые брови. Ничего красивого. Наверное, он великолепен в постели. Эх, повезло же Гвен.