— Лежать! — приказал учитель. Собака легла.

— Не двигаться! — сказал учитель и побежал. Собака осталась на месте, учитель перешел на шаг. Время от времени он делал броски в сторону и вперед, останавливался и вновь пускался бегом.

— Лежать! — кричал он собаке. Собака повизгивала и била хвостом по песку, скребла песок лапами, но не двигалась с места. Учитель вернулся к ней, похлопал ее по бокам и спине, погладил по шее.

— Вот какая наша Рику. Из нее выйдет хорошая помощница, — сказал учитель.

— Да, она хорошо выдрессирована, — согласился Эркки.

— Ты был там, на собрании? — спросил учитель.

— Был.

— Ты участвуешь в «движении»?

— Нет, просто зашел посмотреть, поскольку они уговаривали меня всю весну и лето.

— Ты веришь, что наступает конец света?

— Не знаю.

— Я, разумеется, не верю. Этот вахтер всю зиму ратовал с пеной у рта за «движение» даже в коридоре, когда шел навстречу, и при всяком удобном случае совал в руки пропагандистскую листовку. А его жена рассказывает всем о том, что вахтер посылает деньги пророчице в Оулу. В юмористической газете была статья, в ней говорилось, что пророчица снимает роскошную десятикомнатную квартиру в центре Оулу на пожертвования, которые ей присылают со всех концов страны. Не знаю, кому и верить. Уж я бы не стал посылать деньги, да еще не имея прочных доказательств, что в будущем расходы окупятся.

— Этого не будет.

— Ну, я просто пошутил.

Учитель отправился с собакой на поле за взгорком. Бежал он легко и высоко поднимал ноги.

Из школы во двор повалил народ. Эркки стоял на месте, девушки подвели к нему университетского пастора.

— Я слышал, ты осенью отправляешься в Хельсинки учиться, — начал пастор.

— Да думаю…

— Господь бог присутствует и там.

— Возможно.

— Я дам адрес, по которому в Хельсинки собираются наши братья. Туда хорошо бы зайти, послушать слово Библии.

— Я не хочу, — покачал головой Эркки.

— Тебе обязательно надо сходить, Эркки, — сказали девушки.

— Я не пойду.

— Благоприятный случай не так уж часто бывает в жизни человека. Придти на духовное собрание послушать слово Библии — как раз такой случай для тебя. Не упускай его. Он может быть последним, — молвил пастор.

— Конечно. Он пойдет, — сказали девушки.

— Для тебя это будет как нельзя лучше, — продолжал пастор, — Хельсинки такое место, где следует время от времени получать поддержку от общины. Я сам шесть лет проучился там.

— Если ты пойдешь на математический, то там есть по крайней мере двое верующих ребят, — сообщила одна из девушек.

— Есть и еще, — улыбнулся пастор.

— Из нашего прихода никого нет.

— Один-то по крайней мере есть, это Матти Саарихо, — вспомнила одна из девушек.

— А другой Пааво Анттила.

— Стоит побеседовать с теми, кто уже давно не новички, и если они все еще веруют, тем лучше. Учеба — важное дело, но есть в этой жизни нечто более важное, и это — забота о спасении души.

— Эркки еще в это поверит, — подтвердили девушки.

— Да, конечно поверит. Непременно, — сказал пастор и стал прощаться. Он переходил от одной группы беседовавших к другой, обменивался с ними несколькими словами, потом подошел к автомобилю и отправился в село по шоссе.

— Его даже не угостили кофе, — посетовал вахтер.

— Летние духовные собрания можно проводить и без кофе.

— Уж, конечно, вы, ребята, отнесете скамьи в подвал, — попросил вахтер. Ребята отправились обратно в здание школы. Эркки вывел свой велосипед из стойки, настроил динамо фонаря. Во время езды динамо жужжало и давало ток. Фонарь высветил большие плакучие березы у больницы, боярышниковые изгороди около домов и дорогу.

Под горой, когда дома кончились, Эркки убрал ноги с педалей, и велосипед покатился по инерции. У старого муниципалитета дорога слегка подымалась, скорость снизилась, девушки, ехавшие на велосипедах без фонарей, проскочили мимо, что-то крича — не Эркки, а друг другу, — и остановились в круге света у перекрестка поболтать. Автомобиль пастора стоял перед кофейней при кооперативе, и видно было, как пастор пьет кофе. Эркки поставил велосипед в стойку и вошел внутрь.

— Иди сюда, я угощу тебя кофе, — сказал пастор.

— Я и сам могу заплатить, — ответил Эркки.

— Ну ладно, плати.

Эркки с чашкой присел к столу пастора. В кофейне были знакомые, они смотрели на них. Девушки подошли к кофейне, поглядели на пастора в окно, сказали что-то друг другу и прыснули со смеху.

— У вас здесь есть поклонницы, — кивнул Эркки.

Пастор сидел с серьезным видом. Ему было не до смеха: он осторожно размешивал и пробовал кофе.

— В начале августа мы совершим миссионерскую поездку по Похьянмаа, наймем на месяц автобус и прокатимся по всем приходам о проповедью о покаянии. У нас несколько проповедников, есть другие помощники и певцы. Хочешь присоединиться к нам? В Оулу объявили, что если за год в Финляндии не наберется десять тысяч праведников, то наступит конец света. На сегодняшний день нашли всего около трех тысяч, так сказала пророчица. Судьба мира зависит теперь от народа Финляндии, он стал новым избранным народом после народа Израиля. Ты лично можешь внести свою лепту в спасение всего мира, — разглагольствовал пастор.

— Я не причастен к «движению».

— Причастен.

— Нет, я не участвую.

— Участвуешь — после этого вечера. Это необходимо. Иначе ты не обретешь душевного покоя.

— Обрету.

— Какая гордыня! Ты должен покаяться в грехах.

Эркки хотелось уйти, пастор схватил его за руку и попрощался. Эркки встал.

— Подумай еще над этим. Вахтер Рантала в курсе всех дел. Обратись к нему, если тебе покажется, что ты хочешь работать на благо всего человечества.

— Я не верю в ваши автобусы.

— А ты подумай, подумай.

Эркки вышел из кофейни. Девушки подбежали к нему и спросили, о чем говорил пастор. Но Эркки сел на велосипед и поехал прямо домой.

— Обратился в веру? — спросил дома отец.

— Нет, по крайней мере сегодня, — ответил Эркки.

— Сходи еще раз, — сказала мать.

— Ни к чему это.

— От этого худа не будет, — заметил отец.

— Вот и иди сам.

— Я уж не в том возрасте, пожалуй не стоит.

Мать стала жаловаться на боли и достала лекарство с полки комода. Она присела к столу и, приняв таблетку, ушла к себе в комнатушку. Эрки поднялся по лестнице на верхний этаж, лег на кровать и стал слушать, как ветер скребет ветвями березы по железной крыше — казалось, будто там ходит какой-то зверь. Со стороны деревни доносился смех и шум проезжающих автомобилей. Голоса людей на дорого слышались так явственно, словно они были рядом, в комнате. Ветви стучали по крыше. А может, там ходила птица? Утром он был уверен, что не спал всю ночь.

Когда лектор кончил и объявил, что после пятнадцатиминутного перерыва он продолжит лекцию, Эркки сложил свои вещи в портфель и направился к выходу. Слушатели сидели в зале и на ступеньках по всей аудитории, курящие вышли кто в курительную по ту сторону прохода, кто во двор. Эркки поднялся вверх по лестнице к доскам объявлений и вешалке. Старушки-гардеробщицы взяли у него номерок и принесли ему пальто и шапку. Пааво Анттила приблизился к нему и взял за рукав: он хотел поговорить с ним. Они вернулись назад в полную табачного дыма комнату и отыскали место в курилке, чтобы сесть.

— Я слышал, ты нерегулярно посещаешь духовные собрания и теперь опять намерен бросить ходить на них. Об этом сказали мне твои сокурсники, да я и сам временами замечал это, — начал Анттила.

— Я ухожу, у меня дела в городе.

— Мы так надеялись, что ты будешь посещать наши духовные собрания. Мы часто говорили о тебе и молились за тебя, но кто-то даже видел, что ты был в ресторане.

Анттила предложил сигарету Эркки. Тот взял ее, закурил и смотрел через окно во двор и на столовую напротив, на дома по улице и желтую стену старого университета.