Он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и черные ресницы дрожали на веках. В какой-то момент Эйр высвободился и жестом показал нам, что мы должны коснуться вырезанного в плите круга: каждый — той части, напротив которой сидел. Сам он дотронулся камня лишь одной рукой, а другой, как и в прошлый раз, стал чертить в воздухе сложные фигуры. И снова вокруг него появилось свечение, отзывающееся сиянием в линиях.

Артефакт потихоньку оживал. Я чувствовала, как мое тепло из пальцев уходит в камень, а оттуда по венам все выше и выше, ближе к сердцу подбирается холод. Поначалу это больше походило на то, как если бы я из прогретой комнаты высунула руку за окно, где дул промозглый ветер. Потом пальцы начало покалывать, а я почувствовала себя такой усталой, что отчаянно захотелось прилечь.

Кажется, нечто подобное испытывали и Анва с Далвитом. Подруга морщилась, рыжий однокурсник ерзал, но рук от камня не отрывал. По лицу Эйра было невозможно понять, что он ощущает. Он продолжал низким, чарующим голосом читать заклинание и водить ладонью над символами.

Его монотонный голос вводил в транс. Я пошевелила плечами, разминая их, чтобы вернуть в тело хоть немного тепла, но это не помогло. Наоборот, отток усилился, и я осознала, что перестала чувствовать подушечки пальцев, которыми дотрагиваюсь до круга. А вскоре заныло и сердце. Противной, тягучей болью, словно из него высасывали кровь.

Я облизнула одеревенелые губы. Лица Далвита и Анвы превратились в гримасы. Побелел и Эйр. Я впервые видела, чтобы он, смуглый от природы и к тому же загоревший на солнце, был настолько бледным.

Камень под нами тем временем становился теплее, насыщаясь нашей энергией. Я на всякий случай ловила ноздрями запах газа, опасаясь, что замысел Шенбиса на второй раз удастся, но пока не чувствовала ничего странного. А скоро артефакт выжал из меня столько сил, что и дышать стало тяжело.

Анва, сжав кулаки, согнулась так, что почти касалась лбом вырезанных в полу линий. Ей приходилось едва ли не хуже всех — она была крепкой и выносливой, но обладала самым слабым даром среди нас. Тем не менее кианка не проронила ни слова жалобы, продолжая терпеть, пока Эйр приобретающими синеву губами дочитывал заклинание, только переплела пальцы с Далвитом, не забывая при этом касаться круга.

Меня тоже клонило вниз. Круг горел почти настолько же ярко, как в прошлый раз, поэтому я надеялась, что осталось недолго. Руки онемели, шевелить ими удавалось с трудом. Из последних сил я дотянулась до ладони Эйра и накрыла ее свободной рукой. Отчего-то мне так было проще все это перенести — и убивающий холод, и боль в сердце, и наступившее из-за магии бессилие.

Однако он вдруг убрал ладонь. Я уже так заледенела, что перед глазами поплыли пятна, но вскинула удивленный взгляд на мужа. Это что еще значит?

Из его лица вытянули почти весь цвет. Хмуря черные брови, он заканчивал заклинание, хотя было заметно, что ему для этого приходится прикладывать немаленькие усилия. Эйр сложил ладони вместе, покачнувшись, приподнялся и занес их над центром круга.

Тот уже сверкал, переливаясь нашей энергией. «Горящий круг. Снова!» — мелькнуло в сознании.

Эйр дочитывал последние слова. Низкий голос разносился по кабинету. Понять, собирается ли он опускать в центр круга ладони, было невозможно, пока это не произойдет.

«Коснется горящего круга или нет, коснется или нет…» Я набрала в грудь воздуха. Ну же…

Заключительное слово отзвучало под сводами потолка. Руки Эйра начали опускаться вниз.

Я была уверена, что не успею. Артефакт выкачал из меня столько сил и тепла, что можно было только катиться бревнышком, а не пытаться кого-то опередить.

И я действительно не успела. Доли мгновения не хватило, чтобы положить ладонь в центр круга первой. Мы коснулись его вместе, столкнувшись руками на линиях.

Через сердце как будто пропустили молнию. Меня встряхнуло, дыхание перехватило. Я мешком повалилась на пол, не чувствуя ни боли, ничего вообще. Словно бы меня отрезали от тела и вынули из него, оставив только зрение. Все, что я могла, это смотреть на выщербленный камень перед глазами и гадать, жив ли Эйр, точно так же рухнувший рядом со мной.

А потом глаза закрылись. Хотя я оставалась в сознании, у меня просто не было сил на то, чтобы смотреть. Даже звуки, голоса людей доносились до сознания будто через стену, искажаясь настолько, что я не могла понять, кто это говорит.

Не знаю, сколько я пролежала на полу. Кто-то поднял меня, не очень аккуратно, чуть не уронив, но мне в тот момент было настолько все равно, что я не сопротивлялась бы и выкидыванию в окно с башни. Не было ни одного чувства, ни одной мысли — все ушло в камень.

Меня пытались посадить на кресло, но я сползала с него, и в итоге меня прислонили к стене. Скоро стало тепло. Я не открывала глаз, поэтому не знала — меня поднесли к чему-то горячему или что-то горячее поднесли ко мне. Затем кто-то тяжелый, но уютный устроился под боком, и от него тоже шло тепло. Стало чуть лучше. Скоро я даже смогла открыть глаза и посмотреть, кто же такой заботливый наваливается сбоку и по-хозяйски положил на меня руки.

Эйр. Конечно, это был Эйр, которому чуть-чуть не хватило сил меня обнять. Бледный, как бог смерти, со ввалившимися глазами и синими губами, но ухмыляющийся так, словно мы не могли только что погибнуть.

— А знаешь, Талли, — прохрипел он. — Ты в любом виде красавица.

— А ты нет, — соврала я из вредности, устраиваясь у него на груди. — Но я в любом виде тебя, паршивца, люблю…

Миновало около получаса, прежде чем я пришла в себя. «Пришла в себя» — это значило, что я смогла встать от камина, который разжег обнаруживший нас четверых секретарь, и пересесть в кресло. Анва и Далвит, оба страшно уставшие, сидели рядом и пили горячий бульон, который нам принесли целители.

Благодаря их бодрящим чарам, наваристому бульону и пышущему жаром огню в камине силы возвращались быстро. Совсем скоро мы с друзьями не просто кривенько улыбались друг другу, ленясь раскрыть рот и сказать хоть слово, а живо обсуждали произошедшее.

У нас все получилось! Половина академии видела два огненных цветка, расцветших у скалы с драконами и за холмами, где незадолго до этого поднимались алые сигнальные огни. Появление этих цветков сопровождалось вспышками и грохотом, который было слышно даже в замке. Скала обрушилась, погребя под собой драконов и ранив осколками многих чудовищ. Гонец, прибывший от генерала (теперь уже настоящего), докладывал, что и даньяри попали в ловушку.

Увы, удержать на месте демонов оказалось сложнее, чем ящеров. Они начали что-то подозревать, и достаточно крупный отряд успел покинуть ловушку до того, как она сработала. При этом погибли наши воины, пытавшиеся удержать взбешенных противников на поле.

Те демоны, что спаслись, уже не причинят столько вреда, сколько целое войско. Гонец с горящими глазами рассказывал о том, как большинство врагов уничтожила их собственная стихия, и, наверное, это можно было считать победой. Но я все никак не могла выкинуть из головы мысли о тех людях, которые умерли, дожидаясь, когда мы наконец задействуем артефакт.

Если бы не эта задержка, сегодня было бы больше празднующих и гораздо меньше плачущих матерей и жен, к которым едва не присоединилась я…

Как выяснилось позже, древний артефакт оставался неисправен, несмотря на то что Эйр частично его починил. Был велик шанс, что если бы муж, завершая колдовство, коснулся горящего круга в одиночку, то его выпило бы досуха. Но мы с ним, оба с кровью даньяри в венах и сильным даром, разделили удар на двоих — и это нас спасло.

Думая обо всем этом, я понимала, что не найду покоя, пока Шенбисы не получат то, что заслужили. Из-за одной лишь обиды на Эйра подставить под удар целый город и все окрестности, включая собственные владения!.. Это не укладывалось в голове. Некоторые соседствующие с нами лорды сами присылали помощь и сражались наравне, отправив семьи в безопасные земли. А этот что? Каким надо быть гнилым внутри, чтобы устроить нечто подобное?