В англо-саксонской церкви второй половины VII в. появился целый ряд образованных монахов, аббатов и епископов, писателей, христианских мыслителей и учителей, — таких как епископ Уилфрид Йоркский, «который первым из епископов ввел в английских церквах католические обычаи жизни», основатель монастырей Веармут-Ярроу Бенекдикт Бископ, аббат Ярроу Кеолфрид, епископ Акк, святой Кутберт, и многие другие. Один из самых известных англо-саксонских писателей того времени — епископ Шерборна св. Альдхельм (640–709).

Альдхельм происходил из королевского рода, его братом был король Уэссекса Инэ. Он учился в монастырской школе в Мальмсбери, основанной ирландским отшельником, и позднее был аббатом монастыря. Несколько лет Альдхельм провел в Кентербери, в школе Теодора и Адриана. До настоящего времени сохранились лишь отдельные сочинения Альдхельма на латинском языке. По словам Беды, он составил «примечательную книгу об ошибках бриттов в исчислении Пасхи и в других вещах, противных чистоте правила и миру в Церкви... Он написал также превосходнейшую книгу о девственности в гекзаметрических стихах и прозе...[154] Будучи мужем обширных знаний, он написал и несколько других книг. Он обладал гладкостью стиля и, как мы уже говорили, был известен своей эрудицией как в церковных так и в общих науках»[155]. Но для своих современников он был известен не только как автор латинских поэм и трактатов, но и как составитель сочинений на древнеанглийском языке. По упоминанию Уильяма Мальмсберийского, Альдхельм читал большому числу слушателей свои сочинения, восхвалявшие Бога, его дела и творения[156]. Поэтический язык англо-саксонских поэм использовался им для адаптации и выражения содержания, связанного с христианским вероучением; христианские символы облекались в формы, привычные для англо-саксов.

Альдхельм был также автором — сборника стихотворных загадок, в которых сочетались традиции континентальной, англо-саксонской и ирландской поэзии[157]. Образцом для Альдхельма послужили загадки, написанные в V в. Симфозием. Впоследствии один из учеников Беды, Хвэтберт (Евсевий), ставший аббатом Ярроу, также составил подборку загадок, но этот текст до настоящего времени не дошел. В ста коротких латинских стихотворениях Альдхельм описывал явления природного мира, животных из Бестиария, философские понятия и предметы повседневной жизни.

В этих загадках Альдхельм нередко использовал образный ряд и цитаты из античной поэзии, показывая свое знакомство с Вергилием, и стремился опровергнуть язычников, утвердить первенство христианских идей и образов.

Знание Альдхельмом древнегреческого языка, усложненная латынь, на которой он писал свои произведения[158], обширное использование риторических приемов, цитирование античных авторов, помогают составить представление о характере образования, доступного в крупных монастырских центрах в Британии во второй половине VII в. На основании трудов Альдхельма можно говорить о том, что расцвет христианской литературы не был явлением, свойственным исключительно Нортумбрии (несмотря на то, что большинство сохранившихся источников происходит из этого региона).

Помимо сочинений Альдхельма и разнообразных трудов Беды, до наших дней дошло еще несколько латинских текстов англо-саксонских авторов, по которым можно судить о сложившемся духовном ученом сообществе. Эддий Стефан, «...первый учитель пения в церквах Нортумбрии..., приглашенный из Кента», составил жизнеописание епископа Уилфрида, ориентированное на агиографический канон. «Житие епископа Уилфрида» (ок. 720 г.)[159] содержит сведения, дополняющие повествование «Церковной истории»: если Беда предпочитал писать о церковном единстве и мире внутри сообщества, то Эддий подробно останавливался на спорах и конфликтах, в которых участвовал Уилфрид, о его борьбе за епископскую кафедру, неоднократных изгнаниях, путешествиях и письмах в Рим. Анонимная «История аббата Кеолфрида» монастыря Веармут-Ярроу (после 716 г.)[160] также дает возможность увидеть события, предшествовавшие тем, о которых рассказывал Беда в «Истории аббатов». Наконец, сохранились некоторые письма, которыми обменивались англо-саксонские монахи, аббаты и епископы, и позже — миссионеры в Германии, отдельные послания, адресованные в Галлию, в Рим, письма понтификов в Британию.

В более позднее время англо-саксонские авторы писали сочинения, направленные, в основном, на трансляцию норм и установлений христианской жизни, и знания, переданного им поколением их предшественников. Так, ученик Беды епископ Эгберт, усилиями которого Йорк стал центром образованности и христианской культуры, известен также как составитель книги Пенитенциалиев (нормативного текста, адресованного священникам, содержащего регламентацию наказании за легкие и тяжелые проступки клириков и мирян)[161]. Алкуин, учившийся у Эгберта, более двадцати лет проживший при дворе Карла Великого, был главой его академии и автором многих работ по грамматике, богословию, комментариев к Библии.

Мир, в котором жил и который описывал в своих трудах Беда Достопочтенный, таким образом, существовал в пределах церковной культуры англо-саксов. Он соотносился с воображаемым сообществом, которое объединяло «истинно верующих» в англо-саксонских королевствах, в Британии, Ирландии, на континенте и шире, в ойкумене, в прошлом, настоящем и будущем. Духовным центром этого мира был папский престол в Риме, а его сердцем — Святые места в Иерусалиме. Эта картина утверждалась в работах и в практиках жизни Беды и его современников. В целом она была частью складывавшейся европейской христианской культуры.

В то же время у англо-саксов существовала и иная культура — основанная на дохристианских традициях германцев. О ней христианские писатели того времени не сообщают практически ничего, за исключением редких упоминаний осуждаемых обычаев язычников. Эти две культуры подразумевали различные системы представлений и ценностей; они по-разному функционировали в англо-саксонском обществе. Одна из них развивалась преимущественно внутри монастырей, в церкви, хотя и была адресована всему социуму, от правителей и знати до простых прихожан. Другая охватывала и верхи и низы общества. Можно было бы предположить, что их разделял и язык — церковная латынь, на которой были написаны и продолжали создаваться христианские тексты, язык молитв, богослужения и письменных коммуникаций в ученом сообществе, и древнеанглийский язык обыденной жизни и англо-саксонской поэзии. Но, по-видимому, жестких границ между сферами, которые охватывали эти языки, не было. Древнеанглийский язык широко использовался в англо-саксонской церкви. На нем проповедовали и общались с паствой, на него в VIII в. начали переводиться базовые христианские тексты. Судя по ряду упоминаний в источниках того времени и по сохранившимся текстам, христианские проповедники и учителя пытались адаптировать привычные формы древнеанглийской героической поэзии для того, чтобы донести до своих слушателей основы вероучения. Так, из «Церковной истории» известен рассказ о монахе Кэдмоне, который «умел слагать религиозные и благочестивые песни; то, что он узнавал путем пересказа из святых писаний, он сразу же обращал в приятные и трогательные стихи на родном языке англов.... После него многие англы пытались складывать религиозные поэмы»[162]. На древнеанглийском были написаны христианские поэмы более позднего времени — «Грехопадение», «Видение креста», а также стихотворный англо-саксонский «Физиолог». Вместе с тем, шел процесс проникновения христианских образов в народную культуру, где они соединялись с героями и сюжетами германской мифологии[163].