Он подошел к столику и взял пустые стаканы, поставив их на поднос, который стоял под ним. Прикусив нижнюю губу, он вышел из комнаты и скрылся за длинным красным занавесом. Тем не менее, он не выходил за дверь, поэтому мог слышать их разговор.

— Эмилио, я буду с тобой откровенен. Я хотел поговорить с твоим Капо. Это с ним я веду дела и, — его прервали.

— И ты собираешься закончить их со мной.

Итак, человека, который говорил с Дрю, звали Эмилио. Не американское имя. Это было точно.

— Мы предупреждали вас о нарушении правил. Бедняга Андерсон был единственным, кто пострадал от последствий, — наступила минута молчания. — Где деньги?

— Я верну их. Обещаю. Мне просто нужно еще немного времени, — ответил один из мужчин, явно напуганный.

— Наш исполнитель недостаточно ясно выразился? У нас кончается терпение.

Райдер знал, что ему не следует там находиться. И что он должен покинуть это место, пока один из мужчин не застукал его за подслушиванием. Это был его сигнал уходить. Когда, выйдя из VIP-зала, он услышал громкую музыку, с его губ сорвался вздох облегчения. Что-то в этих людях вызывало у него беспокойство. Однако он предпочел забыть обо всем этом. Он подошел к бару, поставил поднос с бокалами и сказал бармену наполнить их и отнести в комнату, чтобы они не искали его. В конце концов, сейчас они наверняка узнали бы его.

Пора было найти своих друзей и покинуть клуб. Его веселье закончилось, как только он ступил в эту комнату.

Линетт

С тех пор как Северо вернулся из Южной Дакоты, у него было ужасное настроение. Он показывал это по-своему. Он сидел в своем кабинете и даже не вышел поприветствовать дочь или поужинать. Очевидно, что он хотел побыть один.

Его желание не было исполнено, потому что каждые пятнадцать минут один из его солдат чего-то хотел от него или должен был отчитаться о своей текущей работе. Но это не обернулось хорошо ни для одного из них. На большинство просьб он отвечал отказом, на другие он отшучивался, а те, кто приходил за новыми заданиями, слышали, что они могли бы найти себе занятие по душе и в кои-то веки не действовать ему на нервы такими глупыми, тривиальными вещами.

Линетт даже не нужно было подслушивать, чтобы знать все это. Разъяренный Северо был не самым тихим человеком на Земле. На самом деле это далеко не так. Итак, сидя в гостиной, она все еще могла слышать каждое слово. Однако не самые важные из них — что приводило ее отца в такую ярость во время его путешествий.

— Эмилио, я уже говорил тебе, что ты должен контролировать отправку. Я не позволю, чтобы кто-то другой делал это. Джейсон уехал на переговоры в Нью-Йорк, так что он здесь не для того, чтобы делать это вместо тебя. Этот запас важен, и я не допущу, чтобы какая-нибудь Фамилия перехватила его. Никогда больше.

— Вы уверены, что послать Карновале на встречу было ответственным шагом? Нью-Йоркской Фамилие нельзя доверять

— С ним все будет в порядке. Джейсон знает, как позаботиться о себе. Кроме того, он знает, чем рискует. Сотрудничать с этой Фамилией рискованно, но сейчас они еще больше нуждаются в защите от Триады, поскольку вся их структура должна была измениться со смертью их Капо. Возможно, Филиппо Баззоли окажется более благоразумным, чем был его отец.

— Я по-прежнему считаю, что он должен полностью сосредоточиться на Фальконе, а не браться за новую задачу. У вас все еще есть много нерешенных вопросов, и поскольку Линетт выходит замуж за его сына, все должно быть улажено заранее.

— Джейсон и близко не подойдет к этому вопросу. Я не хочу рисковать новыми проблемами с Марко. Как ты сам сказал, предыдущие еще не урегулированы, а другие обязательно всплывут, если Фальконе узнает об отношениях Джейсона с моей дочерью.

— Ты всегда можешь приказать ему не проводить время с Линетт. Карновале не станет оспаривать это с тобой.

— Я бы так и сделал, если бы он не оказал такого влияния на Линетт. Если этой свадьбе суждено состояться, он сможет направить ее на правильный путь. Одному Богу известно, что я бы ничего не смог сделать. Независимо от того, насколько хорошо Линетт может вести себя как послушная дочь снаружи, у нее характер ее матери. Марко должен оставаться в неведении, когда дело доходит до глубины их отношений.

— Это будет тяжело, Северо. Люди говорят. Все, что Фальконе нужно сделать, это попросить одного из солдат или капитанов, и все пойдет насмарку.

— Нет, если я могу с этим поделать. Что касается меня, я все еще Капо, и ничто не может этого изменить. Мои люди будут держать свои рты на замке.

То, что она услышала от своего отца, не стало неожиданностью. Нисколько. Она была более чем осведомлена о недовольствии, которое он испытывал. Она также знала, что существует тонкая грань между тем, чтобы он принял эти отношения и приказал Джейсону не находиться рядом с ней.

Двери с грохотом распахнулись, и двое мужчин вышли, все еще разговаривая. Они сделали необходимые приготовления к отправке и решили встретиться в клубе, как только все будет завершено. Затем они ушли, оставив Линетт и Розалию одних

Обычно девушка проводила вечер за чтением книги, но не в этот раз. Она пошла в свою спальню, которая находилась в задней части дома, откуда открывался вид на озеро. Когда она выглянула из окна, нигде в пределах видимости не было видно ни одного солдата. Это подтолкнуло ее пойти на риск. Она решила пойти прогуляться у воды. Она быстро оделась и открыла окно, чувствуя, как холодный воздух проникает в комнату. Шторы были задернуты, чтобы никто не увидел, что ее нет в спальне. Она встала на подоконник, пытаясь придумать лучший способ уйти незамеченной. Осторожно Линетт перепрыгнула на другую сторону, ступив на бетон, и захлопнула окно, оставив его приоткрытым ровно настолько, чтобы можно было вернуться внутрь. Она услышала шаги. Оглядевшись, поблизости был куст, и она спряталась за ним, молясь, чтобы ее никто не увидел.

Один из охранников прогуливался по территории. Удивительно, но он не заметил ее. Как только он исчез, Линетт спустилась с небольшого холма, все дальше удаляясь от участка.

Поскольку ее дом находился прямо у озера, сзади не было забора. Не было никакой возможности для конкурирующей команды причинить реальный ущерб, установив снайпера. Постоянное патрулирование было единственным требованием. К счастью, потому что спереди ворота сильно охранялись, и у нее не было бы никакой возможности уйти.

Она шла вдоль озера, пытаясь перепрыгивать камни, но каждый раз терпя неудачу. Все они почти сразу же падали на дно. Еще одна вещь, которую, к сожалению, ей не дано было делать. Если только это не было связано с книгами и учебой, она, скорее всего, потерпела бы неудачу, несмотря ни на что.

Это было то, что она хотела изменить. Для нее возможность освоить новый навык была крайне ограничена из-за золотой клетки, в которой она жила. И казалось, что даже если она выйдет замуж за Ноя — чудовище в лучшем смысле этого слова — он не позволит ей многого. В конце концов, она должна была стать трофейной женой, что ее не устраивало. Она была чем-то большим, и ее злило, что даже ее собственный отец не видит этого.

Черт, даже Джейсон не видит этого. Он может быть милым с ней, но она не заблуждалась, забывая, каким жестоким он может быть за закрытыми дверями. Положение, которое он занимал в качестве Консильери, было нелегким, и его не нужно было жалеть. Если человек становится правой рукой Капо, это означает, что он не может позволить себе быть уязвимым или слабым. И она знала, что Джейсон таким не был. Более того, она была почти уверена, что и к женщинам он относился без особого уважения. Они были хороши для него только для одного, и только для одного. Он не пытался это скрыть. Даже от нее. Он уважал тех, кто был связан с гангстерами браком или кровью. Но это было холодное уважение. Линетт просто очень повезло, что она стала исключением. Но это все равно не делало ее нормальной. Когда они разговаривали в машине и Джейсон рассказал ей все эти вещи о Ноа, она заметила в его глазах какое-то странное очарование. Как будто он действительно восхищался Фальконе за то, что тот смог сделать. Тем, кем он был. Но он не хотел признаваться в этом Линетт, а она не хотела знать, что творится в голове Джейсона. Она не хотела знать, что ее единственный друг способен делать с другими. Даже с женщинами.