По бойцам Гатиса было видно, что шум битвы будоражит их кровь и они недовольны тем, что остались в стороне с винефиком и чужаком-печатником. Чтобы хоть как-то помочь бесстрашным воинам, что решили отвлечь противника, я выбросил вперед дикие щиты, а сам собрал целый каскад из печатей Ур и Берк, чтобы защитить бойцов и дополнительно укрепить их доспех. Например, я был удивлен тем, что младший близнец, оранжевый маг Вирати, не утруждал себя укреплением брони собратьев, расходуя силу только на их оружие. Этому, впрочем, было логичное объяснение — печати были более эффективны в плане укрепления предметов, чем дикая руна Ур, если говорить об обычных магах. Да и работы тогда для Вирати было бы слишком много, а он в первую очередь — винефик, а не маг-кузнец.

Бойцы Гатиса бесстрашно вломились в бок построения, мигов зарубив троих человек, и еще двоих — выбив из седел. Тяжелые сабли келандцев поднимались и опускались с такой скоростью, что я только диву давался. Не отставали даже кони под седоками — они кусались и били копытами, если подворачивалась такая возможность, совсем как тяжелые кавалерийские скакуны, которых тренировали проламывать щиты и строй противника собственной грудью.

— Назад!!! — проорал я, колдуя два голубых контура. Один — Лагу-Лагу, для меня и бойцов, второй — Рад-Эонх, чтобы парализовать первый ряд преследователей.

Обе печати были вторыми, ибо я опасался, что сразу две третьи просто не смогу удержать — мне не хватало практики, да и охранные заклинания никогда не были моей сильной стороной.

Чтобы скрыть наше исчезновение под пологом Лагу, в моменте между поочередной активацией печатей, я потянулся щитами Ур и взорвал землю между бойцами Гатиса и гохринвийскими всадниками. Простенькое, почти безвредное колдовство — щиты были нужны, чтобы просто поднять пыль. А когда она осядет, мы уже будем далеко отсюда, надежно скрытые охранной магией.

Едва я успел развернуть коня, как почувствовал, как что-то поменялось. Это моя печать Эпель-Эпель-Инг достигла цели. Из-за нагромождения людей и животных, что-либо разобрать в истинном зрении у меня не получалось, но сигналом, что портал открылся, стал крик. Он настиг нас уже чуть позже — когда мы вырвались за пределы боя и подъезжали к тому месту, где оставили Витати.

Крик этот был страшен. Так не кричит раненый, так не кричит умирающий, так не рыдает даже мать, что потеряла ребенка. Крик этот был полон первобытного, совершенно дикого ужаса, так знакомого мне по полю под Нипсом. Ужаса от лицезрения твари бездны, что тянет к тебе свои когтистые лапы, ужаса, что заставляет твою кровь превращаться в кисель, что отказывается течь по жилам.

— Началось… — пробормотал я под нос и начал активнее подгонять коня.

Быстрее, надо занять позицию, и ждать.

Бесконтрольный, не ограниченный магическим барьером портал призыва Эпель, созданный на крови двух сильных магов… Страшный сон архимага Виолы. В моей голове даже зазвучал ее недовольный голос, который сообщал, что мои выходки погубят не только обе армии, но и половину Келанда и Гохринвии, когда монстры разбредутся во все стороны. А Западный Круг, который бы мог помочь решить эту проблему более слабому Восточному Кругу, разгромлен…

Когда мы вынырнули из-под полога Лагу прямо перед носом Витати, я прочитал на лице винефика секундное облегчение. Нет, я был уверен, что благодаря Пустоте она чувствовала наше приближение, но одно дело — чувствовать, а другое — видеть своими глазами. Пока нас не было, ничего принципиально не изменилось, ведь на все про все у нас ушла всего четверть часа.

— И что дальше? — спросил один из бойцов.

— Будем ждать, — ответил я. — Надо попытаться расширить разлом, но я думаю…

Я осекся на полуслове, когда увидел, что в нашу сторону скачет конный отряд. Видимо, гохринвийцы не успокоились и решили прочесать свои фланги поглубже, чтобы найти наш маленький отряд. Пять воинов — незначительная сила, но я показал, что среди кочевников есть маг, а это означало, что мы становились весьма важной целью.

У меня не было ни времени, ни сил на рукопашную схватку. Тем более, скоро я займусь колдовством, которое все равно заметят. Я встал на древнюю гряду, что служила нам укрытием, показываясь гохринвийцам в полный рост. Всадники клюнули на приманку и сразу же направили коней в мою сторону.

— Ты что делаешь? — спросила Витати.

Я не ответил винефику. Только стоял и ждал, когда противник приблизится. Надо подпустить их совсем близко, почти вплотную.

Проблема любой дикой магии в том, что для поддержания заклинания тебе необходимо удерживать связь на всей протяженности до цели. Пятьдесят футов — нормальное расстояние, но сотня — почти немыслимое. В этом плане с печатями было проще.

Я потянулся диким щитом Ур вниз, под землю, растягивая перед собой тонкую нить едва ощутимого щита. Такую магию я использовал, когда сопровождал принцессу Отавию, будучи магом имперской гвардии…

Их было около двух десятков. Стандартный разъезд. Достаточно, чтобы дать короткий бой разведчикам или лазутчикам противника, и выйти из него победителем, но в тоже время не слишком много людей, чтобы столпотворение не сказывалось на мобильности всего отряда.

Когда между нами осталось меньше тридцати футов — то есть уже через пару секунд на мою голову должен был опуститься клинок западного кавалериста — я рывком влил в тонкую нить щита магическую энергию, вытягивая его вверх, словно стену.

От удара десятка животных и людей в магический барьер, у меня на мгновение потемнело в глазах. Щит пошел оранжевыми волнами, но выстоял, я же качнулся, и если бы не Витати, что стояла рядом и схватила меня за локоть, я мог и упасть.

Я никогда не использовал щит подобным образом, и результат оказался… пугающим. Кони, что шли первыми, просто размозжили свои головы о магическую преграду и сейчас бились в конвульсиях. Их же седоки, выброшенные ударом вперед, получили множественные травмы. Самые удачливые — погибли сразу, сломав шеи, остальные же были погребены под второй волной людей и лошадей. Не уцелел никто, лишь несколько гохринвийцев, что скакали последними, сейчас копошились на самом верху свалки из трупов людей и лошадей, раненых и умирающих, пытаясь отползти в сторону.

Я, будто загипнотизированный, смотрел на эту шевелящуюся гору, но тут вмешалась Витати. Винефик сделала пару коротких жестов, после чего воины Гатиса, что стояли позади нас наготове, двинули вперед и довольно быстро закончили то, что я начал, добив выживших и раненых, в том числе и лошадей.

На основном же поле боя нарастал хаос. Твари бездны, что стали прорываться через разлом по одному, вошли во вкус и начали свою кровавую жатву. В истинном зрении я видел, как искажаются магические потоки над местом, где была кровавая печать. Это было похоже на прохудившееся ведро, через дыру в котором стремительно уходит вода. Вся магия, что была вокруг, сейчас стекалась к разлому, питала как его, так и демонов, что пришли с обратной стороны мироздания.

Но этого все еще было не достаточно.

Я посмотрел на груду тел, что лежали передо мной, и понял, что пора вмешаться. Нужно открыть еще один портал, дабы ослабить ткань реальности еще сильнее, чтобы порталы Эпель превратились в полноценный разлом. Я подошел к погибшим гохринвийцам и упал на колени. Земля подо мной была темная от крови, что уже успела вытечь из переломов и ран. Совершенно не гордясь тем, что делаю, я ударил по куче тел несколькими режущими щитами, освобождая еще больше крови из еще не остывших тел.

Вот он, ресурс, который позволит мне дотянуться третьей печатью Эпель-Эпель-Инг до существующего портала.

Опустить на окровавленную землю руки, вобрать в себя силу, что была разлита под ногами. Напитать этой дикой, свободной энергией печать. Кровь — универсальный проводник, ей плевать на цвет рун, на их количество, на размер контуров. Кровь делает любое колдовство сильнее, настолько сильнее, что это пугает.

Она появилась, когда я уже почти закончил колдовство. Первой отреагировала Витати. Винефик подняла саблю и выбросила вперед силу своей Вун, пытаясь ударить ею Геору, будто щитом.