Келандец сделал пробный удар кончиком сабли снизу вверх и сразу же перевел его в очередную верхнюю атаку. Я же, помня уроки Витати, на этот раз не отступал, а наоборот, сделал шаг вперед с выпадом магического лезвия прямо в лицо противника, стараясь пробить его оборону.

К сожалению, мне не хватило скорости. Едва красный винефик увидел движение моей руки, то прижал локоть к корпусу, возвращая клинок в защитную позицию, и ударом снизу вверх отклонил мой клинок выше уровня своей макушки, параллельно осыпая нас обоих потоком оранжевых искр. Не выдержав, он попытался сразу провести широкий рубящий удар мне по корпусу, и я едва не дотянулся до его плеча на контратаке.

Сделав несколько прыжков назад, винефик отбросил в меня несколько лезвий Фео, целя в ноги и голову одновременно, я же без особых проблем принял магические снаряды на щиты Ур, отклонив заклинания в стороны.

Все это заняло буквально десяток секунд — время, которое второй боец потратил на то, чтобы подобрать свое копье и присоединиться к товарищу. Они стали передо мной, чуть разойдясь в стороны, дабы дать пространства — сабля и копье против моей магии.

Я не был двуруким бойцом, так что в бою против такого противника сразу два оранжевых клинка мне бы скорее мешали, чем помогли, но вот копье… Хватит демонстрировать боевую удаль! Я могу их просто разорвать, обессилить, позвать Пустоту в моей груди и…

Додумать я не успел — оба бойца перешли в атаку, и началось то, что я бы назвал беготней по кругу. Моего навыка хватало только на то, чтобы уворачиваться от выпадов копья и парировать наиболее опасные сабельные удары, при этом постоянно отступая так, чтобы меня не прижали к магическому барьеру.

Я почувствовал, что начинаю уставать. Боль в магических каналах из-за варварского с ними обращения никуда не делась и стала только сильнее, мышцы после трансформации из облика Нассира в мое родное тело — болели не меньше. Но на печати у меня просто не было и одного свободного мгновения, а все мои атаки с помощью диких щитов мгновенно парировались более опытным оранжевым винефиком. Я пока мог справляться с его дикими рунами за счет большей магической мощи, но с каждой минутой мои шансы на победу становились все меньше и меньше.

Орда же вокруг гудела и бесновалась. По непонятной мне причине, кочевники все же позволили мне сразиться с винефиками. Никто не пытался истощить оранжевый купол, никто не стремился пробить в преграде брешь, чтобы мигом смять дерзкого чужака, или хотя бы подстрелить его из лука. Они просто… Смотрели, и болели за своих винефиков-чемпионов, будто бы мы оказались в бойцовской яме.

Бой меня истощил, довел почти до исступления. Будто кукла, ведомая невидимой рукой, я отражал удары и уворачивался от выпадов, прежде чем не решился все это закончить. В очередную передышку, когда мне удалось разорвать дистанцию на полудюжину шагов, я упал на колено и вонзил магическое лезвие в землю. Винефики, удивленные таким поворотом, на мгновение запнулись, а в следующий миг земля под их ногами пришла в движение, взрываясь огромными комьями. Я уже так делал, против нежити в императорском особняке, теперь — против двух винефиков. Справиться с волколаками было, все же, проще… Укрывшись за летящей землей, я рванул вперед и сумел застать врасплох оранжевого винефика.

Ничего не дается бесплатно. Всегда надо чем-то жертвовать. Приняв удар копья келандца на правую сторону груди, я только сильнее насадился на древко, позволяя острию выйти через спину, после чего вогнал в живот противника горящий оранжевым режущий щит. Сейчас надо повернуть магическое оружие в ране, рвануть в сторону, орошая сухую землю степи ярко-алой кровью…

Удар кулака Хаг в район живота отбросил меня в сторону от моей жертвы. Винефик остался жив, но был тяжело ранен. Он уже не боец…

Оскалившись я хрипло вдохнул сквозь зубы, и, закашлявшись кровью, все же сумел отсечь укрепленное магией древко у самого основания. Чтобы не мешало двигаться…

Возможно, я отсюда и не уйду. Ну что же…

Красный винефик совершенно обезумел и, выбрасывая вперед все новые и новые кулаки Хаг, лезвия Фео и магические стрелы Тир, бросился на меня, пытаясь сбить с ног. Я же упал на колени, закрываясь магическими щитами, опустил на землю руки, готовясь пронзить противника режущими щитами, что ударят снизу, из-под ног. Больше товарищ прикрыть его не сможет, а сдержать натиск несущегося на меня бойца несколько секунд — не проблема.

Я почти закончил свое колдовство — земля перед винефиком стала вздыматься, отодвигаемая десятками узких оранжевых щитов-лезвий, как между нами взмыла белая преграда. Уплывающим взглядом я поймал светящуюся белым светом фигуру, что встала между мной и моей добычей. Еще один охотник на магов, только с белыми рунами… Зарычав в бессилии, я попытался забрать за собой хотя бы одного противника. Надрываясь, потянулся диким Уром вперед, но мое заклинание уже растаяло, встретившись с всепоглощающей, искажающей магические потоки Пустотой.

Опустошенный своим поражением, я просто уселся на земле и, задрав вверх голову, попытался рассмотреть своего нового противника, справиться с которым у меня уже не было ни единого шанса. Пробитое копьем легкое уже окрасило красным мои губы, а каждый вдох и выдох я делал, хрипя и захлебываясь собственной кровью.

— Это было… впечатляюще. — Сказала фигура.

Я моргнул, избавляясь от остатков истинного зрения.

— Можешь встать, Рей? — спросила странно одетая, но все же такая знакомая Витати, протягивая мне руку. — Надо достать из тебя обломок и подлатать, прежде…

— Чем что? — прохрипел я.

— Прежде чем ты покажешься моему отцу, Великому Шазу Тати, — ответила келандка.

Я посмотрел в белесые глаза своей наставницы, на ее протянутую ладонь. Мои губы растянулись в страшной улыбке, обнажая окрашенные кровью зубы. Я все же смог впечатлить келандцев. Я буду жить.

Витати буквально на своем горбу затащила меня в какой-то большой шатер, который был наполнен женщинами средних лет и старухами. С их помощью винефик уложила меня на матрац лицом вниз. Кто-то принес горячей воды, тут же появились тряпки, какие-то мази и травы.

— Не надо, — просипел я.

В живых меня удерживала только моя магическая суть и сила осколков. Простой человек уже бы давно захлебнулся собственной кровью или скончался от той же кровопотери. Но маги крайне живучи, это я уже успел проверить на собственной шкуре.

— Так, сейчас придет целитель, а мы пока достанем обломок копья… — пробормотала Витати.

По ее голосу было понятно, что рана выглядела страшно. Удар оранжевого винефика пришелся в правую сторону груди, повредил легкое и только каким-то чудом не отправил меня сразу же к праотцам.

— Просто достань это дерьмо из моей спины…

— Рей, не дергайся или…

— Я говорю, рвани! — не выдержал я.

Я чувствовал осуждающий взгляд винефика даже затылком, но Витати подчинилась, и я почувствовал, как ладони келандки легли на кусок древка и острие, что торчало из моей спины.

— Как только я достану его, ты начнешь истекать кровью. У тебя будет минута, может меньше, — серьезно сообщила она.

Я только дернул головой, мол, понял, и начал собирать под ладонями целебные печати. Вторая печать бор, чтобы вытравить заразу, что была на копье, и вторая печать Ис-Эо. Я помнил ошибку, которую допустил во время боя за жизнь Отавии, и как у меня потом тянуло плечо. Так что восстанавливаться надо постепенно. Пятидюймовой Ис-Эо должно хватить, чтобы остановить кровь, затянуть легкое и прихватить рану. А потом я продолжу лечение…

Использовать силу осколков при свидетелях я не собирался, а вокруг было немало женщин. Да и не был я уверен, что после всех выкрутасов последнего часа Пустота вовсе откликнется на мой зов.

— Готов? — спросила Витати.

Я даже пикнуть не успел, а девушка уже перевернула меня на левый бок, схватилась за обломок копья и рванула его из моего тела, упершись мне в спину коленом. Ей помогали еще несколько женщин, которые придерживали мои плечи и спину. Скажу честно, именно к такому быть готовым просто нельзя — в глазах потемнело, а контуры печатей, что я держал наготове на кончиках пальцев, едва не рассыпались. Но я смог удержаться, а уже в следующий момент я впечатал в свою грудь заклинание Бор-Бор, а следом отправил и целебную печать Ис-Эо.