— Говори, — скомандовал Гатис.

Тати же все так и молчал, вздернув подбородок и чуть поджав серые губы. В отличие от Витати, чьи черты лица были почти острыми, у ее отца был крупный нос, мясистые губы, но такие же, как и у дочери, высокие скулы. От этого лицо Великого Шаза имело хищно-агрессивное выражение, а вот в такой позиции, если смотреть снизу вверх, вовсе становилось не по себе. Тем более, Тати сейчас сидел, развалившись в своем кресле, а руку Шаз положил на длинный кинжал, что лежал в ножнах за поясом. Будто бы в любой момент он был готов вскочить и заколоть наглеца в моем лице.

— Меня зовут Рей, Великий Шаз Тати.

— Мы знаем, как тебя зовут, — перебил меня Гатис. — Говори, что привело тебя в степь.

— Большая нужда, Великий Шаз Тати. Мне надо пройти путем, что прошла ваша дочь, — уклончиво продолжил я. — Один великий колдун замышляет великое зло и мне надо попасть в горы…

— Говори прямо! — рявкнул Тати, подаваясь вперед. — Не смей увиливать, печатник!

Я едва не стал перечить, но смог удержать себя в руках. Хотите прямого ответа? Будет вам прямой ответ.

— Я познал Пустоту, — ответил я, вызывая в груди силу камней.

— Что это значит? Ее нельзя познать! — вскрикнул один из старейшин, вскакивая с лавки. — Что несет этот юнец!..

Но не успел старейшина закончить, лоскутный ковер из множества материалов под моими ногами пришел в движение. Ткани, шкуры, шелка, будто бы ожили и сейчас двигались вокруг невидимых осей, превращенные в подвижный кисель, полностью подчиненные моей воле и силе осколков. Это было почти просто — намного проще, чем ломать собственные кости, меняя внешность.

— Я познал Пустоту и суть материй, — ответил я, глядя Великому Шазу прямо в глаза. — И мне нужно встретиться с ней вновь. Пока ее не нашли раньше меня.

Тати был ошарашен. Я видел, как на секунду его лицо исказилось от страха. Но не зря отец Витати был военачальником столь долгие годы.

— Кто-то ищет храм? — спросил Гатис, который быстрее остальных вник в мои слова.

Ковер прекратил движение и вернулся в то состояние, в котором был до моего колдовства. Осколки камня рун успокоились, я же старался скрыть накатившую отдышку и капли пота, что сейчас катились по моему затылку и шее.

— Вы не сможете его остановить. Не сможете ему помешать. В мир пришло большое зло, — сказал я.

И поймал непонимающий взгляд Витати. Какое зло? О чем я? Винефик считала, что я иду на север ради того, чтобы познать собственную силу, а потом вернуться в Империю… Но теперь…

Я посмотрел в глаза дочери Великого Шаза, извиняясь за эту свою последнюю, но самую большую ложь. Я обязательно все ей расскажу, как только мы выйдем на север, когда между мной и Храмом больше не будет преград. Попасть в святилище, не дать Эдриасу заполучить второй камень, с помощью которого он сможет натворить бед. Пришлый колдун был безумен, я это знал. Он не уйдет по-тихому. Просто ради развлечения, он разнесет этот мир, как разнес уже, я уверен, многие миры до этого.

Тати повернул голову к старейшинам, которые, по всей видимости, отвечали за обряд свадьбы с Пустотой. Старики переглядывались, пошептались, а через минуту один из них встал и сказал:

— Юнец говорит, что стал женихом Пустоты и вернулся, но это невозможно… Пустота никого не выпускает, в ней ты остаешься навсегда, это известно доподлинно…

— А я и не сам вырвался, — сказал я. — Витати меня вытащила. Ее кровь.

Все взгляды устремились на несостоявшуюся Невесту Пустоты, после чего старики опять стали шептаться. Гатис и Великий Шаз же лишь ждали, что скажут старейшины. По лицам Великого Шаза и его советника нельзя было понять, к чему пришли эти двое, но я заметил, как время от времени лидер и его ближайший сподвижник переглядывались, как старые супруги, что научились вести диалог без слов, только взглядом.

— Мы не можем препятствовать Жениху Пустоты, — сказал наконец один из стариков, выйдя чуть вперед. — Но воля предков однозначна: чужакам нет ходу в святилище. Таково наше слово.

— Отец! — воскликнула Витати, выступая вперед.

— Великий Шаз… — осторожно начал я.

Тати смотрел на нас двоих, переводя взгляд с меня на Витати, после чего встал со своего места, поправляя кинжал за широким поясом.

— Вы слышали, что сказали старейшины. Чужакам ходу нет, — начал Великий Шаз. — Но и гневить Пустоту я более не рискну, тем более…

В этот момент мужчина многозначительно посмотрел на Витати, и все стало понятно. Она не справилась со своей ролью, а это означало проблемы для всего рода. Без охотников на магов клан Тати угаснет.

— Я не могу пойти против воли предков, — продолжил Тати, чем вызвал одобрительное бормотание стариков, — Ты, печатник, а значит…

— Я не печатник, — возразил я Великому Шазу. — Меня тренировала Витати, я владею истинными рунами защиты, я обучен убивать магов, как и любой винефик степи.

— Ты смеешь звать себя убийцей магов? — высокомерно усмехнулся Гатис.

— Пусть Винати скажет, достаточно ли я обучен, — парировал я. — Жаль, тут нет его брата, который…

Эти слова потонули в гуле голосов; Винати взорвался бранью, старики повскакивали со своих мест, пару крепких слов отпустил и Гатис. Молчали только мы с Витати, а прервал все Великий Шаз, трижды хлопнув в ладони.

— Тихо! — рявкнул Тати. — А ты, Винати, не ори! В одном этот наглец прав — он едва не выпотрошил твоего брата и не похоронил тебя! Если бы не Витати, ты бы тут не стоял!

Я чуть повернул голову и посмотрел на келандца, который стоял у самого входа и сейчас от бессильной злобы сжимал зубы.

— Танец Клинков… — сказал один из стариков. — Парень умелый, сильный… Пусть докажет во время испытаний.

Все взгляды устремились на старейшину, а по лицу Витати я понял, что он предложил что-то невероятное.

— Пусть станет одним из нас… Если его примет хоть один из кланов, — продолжил старик. — Если он хочет попасть в наше святилище миром, то это единственный путь.

По лицу Великого Шаза я понял, что Тати эта задумка понравилась.

— Пусть будет так, — сказал наконец-то отец Витати. — Если хочешь получить проход на север, докажи, что достоин этого. Пусть решают кланы. Таково мое слово.

После Великий Шаз хлопнул в ладоши, а внутрь шатра вошли бойцы, которые проводили меня, Витати и старейшин из шатра. Уже отойдя чуть в сторону вместе с винефиком, я тихо спросил келандку:

— Что это значит? Танец Клинков? Я должен показать, что я воин? — спросил я. — Но ведь бой с братьями…

— То, что ты воин — ты доказал и показал. Нет, Рей, это другое.

— Что же? — спросил я.

— Тебе придется найти жену во время ритуальных боев, — ответила Витати. — Так ты сможешь стать членом одного из кланов и полноправным винефиком.

От этих слов мне стало не по себе, а руки похолодели. Жену? Но как же… По лицу Витати я понял, что другого пути на север нет, или мне придется устроить бойню, чего моя наставница мне не позволит. Значит, придется принять участие.

«Еще одна жертва», — подумал я.

Дальше мы шли с Витати в тишине, а каждый думал о своем. Тогда я еще не знал, насколько схожи наши проблемы. В ту ночь мне снилась Отавия. Принцесса молча стояла и смотрела на меня с каким-то осуждением, а мне нечего было ей сказать.

Я слишком многое отдал на этом пути, чтобы отступить. Я должен попасть в святилище.

Ритуальные бои знаменуют собой финал Сезона Клинков. Между первой рубкой и боями проходит обычно несколько недель, во время которых молодые люди соревнуются в боевой удали, знакомятся, едят, пьют и танцуют.

Все это прошло мимо меня — время восстановления после ранения, потом попытка принять реальность и необходимость выхода в большой круг с саблей в руках…

В оставшиеся дни перед Пляской Клинков я отдыхал и восстанавливал силы. Осколки камня рун и печатная магия довольно быстро исцелили мое тело, но я был настолько истощен морально, что мне потребовалась некоторая передышка.