— А корова! — напомнил я.
Он забыл о ней. Судьбе угодно было пошутить: мы столкнулись с коровой как только вышли из дома. Уважаемая буренка стояла у самой арки и, кажется, намеревалась ткнуть рогом в нестерпимую красноту. Перед коровой деликатно расступались, ее ласкали. Быть может, ее присутствие считается в таких случаях хорошим предзнаменованием.
НОСОМ К НОСУ С АКУЛОЙ
Нет, я не вступал в бой против акулы с ножом в руке, подобно героям сказок народов Азии. Все было куда прозаичнее. Я прижался к толстому стеклу, а с другой стороны вяло, без эмоций подплыла акула. Она уперлась в стекло своим белесым острым носом и приоткрыла дугообразный рот, показав ряд отлично наточенных природой зубов.
Неведомо, какие импульсы рождались при этом в акульей башке. Возможно, акула была ручной и попросту радушно улыбалась мне.
Мне подумалось, что мы в сущности обижали акулу, уподобляя ей двуногих хищников, куда более опасных. Говорящих по-английски, по-португальски, по-голландски.
Бомбейский аквариум по заслугам входит в программу туристского «сайт-сиинг», он один из самых больших в мире. Вы прогуливаетесь по коридорам и смотрите в широкие, застекленные окна, проделанные в стене. Сдается, вы в какой-то батисфере, опущенной на дно океана.
Странные хороводы водят вокруг водоросли, поднимаясь к поверхности, «цейлонские ангелы» — маленькие, плоские, пестрые рыбки. Это брачная игра.
Тревожно пульсирует среди камней мешкообразная розовая актиния. Она хищница, горе существам, которые попадут в ее щупальца. Но вот ринулась к ней полосатая рыбка, храбро влезла внутрь актинии… Самоубийца! Вовсе нет, она живет внутри актинии, очищает ее, служит ей санитаркой.
А вот, никак, морской дикобраз. Небольшое, но с виду злобное порождение моря, грозящее острыми плавниками-иглами. Брать в руки рыбку птероис действительно опасно: иглы ее больно колют и к тому же ядовиты.
Сонно висит в воде пятнистая дори, если бы не темные точечки, она была бы, кажется, невидимкой. Тело ее бесцветное, почти прозрачное. Но океан, видимо, не любит серости, большинство его обитателей одето празднично — ни дать ни взять гвардия Нептуна в парадных мундирах. Рыбка-бабочка с синими полосками, золотая рыбка, цветная мурена — полузмея-полурыба в леопардовой шкуре…
Вот где бьется сердце у любителя рыб! Некоторые ему знакомы, он держит их у себя или мечтает приобрести. Домашние пестрые рыбки, они, оказывается, по-настоящему дома лишь в теплых водах тропиков, среди кораллов, водорослей, камней и раковин, где яркая окраска хорошо маскирует, где узкие расщелины доступны плоской, гибкой рыбке.
Если в ботаническом саду на Яве хочется стать ботаником, чтобы все понять, то здесь, в замечательном музее, жалеешь, что ты не ихтиолог…
В огромном Бомбее для «сайт-сиинг» вообще много интересного. Например, киностудии. Их тут несколько, одна из них принадлежит известному нам Раджу Капуру. У него мы не были, нас повезли туда, где ставится цветная картина о царе Акбаре.
Акбара, жившего в XVI веке, иногда называют индийским Иваном Грозным. Он собиратель государства, первый владыка объединенной Индии, и, подобно Грозному, он не избежал столкновения с собственным сыном… Фильм обещает быть красочным, съемки идут в ослепительно убранном зале. Он весь отделан резьбой, мозаикой, цветным стеклом.
Я спросил режиссера, неужели в Индии, скажем, в одном из пятисот шестидесяти дворцов магараджи Хайдерабадского не нашлось подходящего для съемок зала? Нет, такого не нашлось. И студия, затратив большие средства, построила подлинный шедевр национального искусства.
Зато и доход картина даст немалый. Правда, не скоро. Кончатся съемки, надо будет дублировать на языки Индии. Предстоит еще проверка в цензурном комитете, очень суровом, в особенности к любовным сценам.
После студии в нашей программе остался один объект, едва ли не самый заманчивый.
ОСТРОВ КАМЕННОГО СЛОНА
Гидом в нашей группе была девушка ошеломляющей красоты, в сари модного сиреневого цвета и в блузке с рукавами до локтей, тоже по последней моде. Звали ее Лакшми, так же, как божественную супругу Вишну, что казалось вполне естественным. Задавая ей вопросы, туристы старались блеснуть наблюдательностью и остроумием.
Мы на борту катера «Ислами», пересекающего взморье.
Катер чуть подбрасывает на мелкой волне, впереди медленно вырастает маленький остров, похожий, как и другие острова, на полузатопленную гору. Вот уже два часа, как мы оставили Бомбей. За кормой виден только его дым, повисший черной полосой.
Выходим на дощатый причал среди густых мангровых зарослей. Сейчас прилив, и они похожи на наш русский боярышник, захваченный половодьем. Мы на острове. Больше того, мы в другом мире…
У берега высокобортные парусные ладьи. На каменистых уступах, оплетенных зеленью, легкие постройки с широкими навесами на столбах, покрытые соломой или ветками. Одежда женщин иная, чем в городе, — это рабочая одежда, не стесняющая движений. Блузки нет: ткань, обвитая крест-накрест, закрывает грудь и спускается до колен, коричневые плечи, руки и бока открыты.
Не только цвет кожи, но и речь тут, у маленького племени рыбаков, особая.
Мисс Лакшми говорит, что они называют свой остров «гарапури», что значит «город-крепость». Вероятно, крепость когда-то была. Португальцы, высадившиеся здесь три столетия назад, уже не застали ее. Их поразил слон, вытесанный из темно-серого камня. Большой, грозный, он стоял на выступе горы.
Сейчас слон украшает один из скверов Бомбея. На остров Элефанта ездят из города в выходные дни отдохнуть, поиграть с милыми, пушистыми, почти что ручными обезьянками макаками и, конечно, посетить древний храм, высеченный в толще горы.
От причала прямо вверх ведут каменные ступени, по ним идет, нет, лучше сказать, возносится на редкость стройная островитянка с медным кувшином на голове. Кувшин вызывает в памяти сказки из «Тысячи и одной ночи»…
На обочине деревянные носилки со скамьями. Юноши в трусах кидаются к нам, машут руками, зовут сесть. Ну нет, это не для нас! Пока Вероника Сергеевна собирает группу, нас обступили темнокожие, курносые ребятишки. У одного мальчугана на рубашке толстыми самодельными нитками вышит портрет Неру. Работа настоящей художницы! Мальчик держит за руку сестренку лет пяти, хорошенькую, чернокудрую, с украшением в ноздре. Вся одежда ее — цепочка на бедрах. Туристы наводят аппараты.
Лестница ведет к храму. Квадратное отверстие чернеет в базальтовом откосе, в просвете между деревьями, на которых резвятся макаки. Мы входим — и из сумрака выступают боги и герои древней Индии. Они окружают нас в просторном, гулком зале — пятьдесят шагов в ширину и восемьдесят в глубину от входа — они смотрят на нас из широких ниш, вырезанных в стене. Странная фантазия приходит мне в голову: эти фигуры превратились в камень только сейчас, когда мы вошли. Застыли, умолкли…
В глубине зала огромная трехликая голова бога. Она еще скрыта темнотой. Несколько шагов — и на вас в упор глядит Шива-созидатель. Скульптор, трудившийся здесь двенадцать веков назад, придал ему черты смелой мысли и решимости. Вправо и влево обращены еще два лица. Сурово-спокойное — Шивы, хранителя содеянного; гневное, с губами, искривленными яростью, — Шивы, разрушителя всего враждебного, злого. Три лица, три выразительных, гениально воплощенных характера.
В храме девять скульптурных групп. Некоторые сильно повреждены. Португальцам статуи служили мишенями для стрельбы. На смену Португальцам явились англичане и тоже, издеваясь над завоеванной Индией, громили подземный храм, шедевр искусства, не уступающий пещерным храмам Эллоры и Аджанты.
Разрушало камень и время. И все же изваяния живут! Почти стерлась улыбка миловидной, полнощекой Парвати — супруги Шивы, но мы ощущаем улыбку, ею дышит все лицо. Там отбита рука Шивы, но все-таки видишь эту руку, поднятую для удара, потому что все тело — в напряжении боя. Фигура демона Андхака, которого побеждает Шива, уничтожена европейскими вандалами или украдена, но достаточно поглядеть на сражающегося Шиву, чтобы представить себе всю картину схватки.
