– По-твоему, это весело?! – его голос звучит так, словно перед ним нашкодивший пятилетка.

– Нет, не весело, – я иду к двери. – Можешь назвать это бунтом рабов. И передай Соболевым, особенно Артёму, что никто не будет ему прислуживать. Иначе будет что-то похуже зелёнки.

Вылетаю из ванной, а потом и из комнаты. Руки немного дрожат…

Стало ли мне легче?

Нет!

Но, возможно, Даше полегчает…

Кир

Этим утром Марат ржал до слёз, наблюдая за тем, как я складываю свои зелёные вещи в мусорный мешок.

Ладно, я это заслужил.

На самом деле заслужил намного больше, чем зелёнка на белой рубашке.

Мне даже немного приятно, что Ася хоть как-то защищает себя.

Но вот радость Марата меня бесит. Да и он сам – тоже!

По пути в учебный корпус, выкидываю мешок в мусорный бак и плетусь на уроки. Первый – русский язык. Теперь этот предмет будет всегда ассоциироваться с нашими непродолжительными занятиями с Асей. А также с дубовой рощей и теми словами, которые я ей сказал.

Я тогда бросил ей, что она меня достала. Ася в ответ испортила мои вещи зелёнкой. Всё. Надеюсь, мы теперь квиты.

Прихожу в класс ещё до звонка. Здесь почти никого нет. Даже Алиев, который покинул комнату немного раньше меня, ещё отсутствует. Сев за свою парту, откидываюсь на спинку стула. Прикрываю глаза.

Соболевых пока тоже нет, а мне намного спокойнее, когда их нет рядом.

Оба парня обладают бешеной разрушительной энергией. Эта энергия сформировалась в них благодаря воспитанию отца. Тот обращается с ними, как суровый командир со своими солдатами в армии. А попадая сюда, они отыгрываются на слабых.

Иногда, самую малость, я завидую им. Они научились жить без оглядки на свои поступки, по крайней мере, на те, которые задевают и обижают окружающих. Научились жить не обременёнными совестью.

В Америки я балансировал на грани. Мне хотелось жить как они. Злость во мне зачастую брала верх… И мне это нравилось.

– Hey, Ivan, can you hit? Ha-a! Let's! Show us what you can do!

Этот парень пытался сказать мне что-то уже несколько минут. И, судя по его дерзкому тону и тем словам, которые я смог понять, он был настроен достаточно враждебно.

Я отвернулся от него и с силой ударил по груше, пробубнив себе под нос:

– Нихрена я не понимаю, чё ты там трындишь.

Трое его друзей начали медленно подступать ко мне.

Да, я здесь чужак. Но всё же заплатил за абонемент на тренировки в этом зале, а значит, имею полное право тут находиться.

В этот момент кто-то подошёл ко мне сзади.

– Этот чел спрашивает тебя, умеешь ли ты бить, – прозвучал знакомый голос.

Это был Артём Соболев. Там, в Америке. Меня угораздило встретить его на другой стороне света от нашей школы, в Штатах.

– Умею ли я бить?

Я ухмыльнулся. Три года прозанимавшись смешанными единоборствами, бить я умел.

Провёл серию ударов по груше, не щадя рук и ног. Кто-то из местных радостно заулюлюкал. Некоторые недовольно загудели. А тот, неугомонный, вновь обратился ко мне:

– Hey, Ivan, you've got the wrong hall! People are boxing here!

Из толпы вдруг вышел второй брат Соболев. Тимур пихнул того парня в грудь и на чистом английском заговорил с ним. Артём по-прежнему стоял рядом со мной. Оскал на его лице не предвещал ничего хорошего.

– Этот тип назвал меня Иваном? – спросил я Соболева.

– Угу, – буркнул Артём. – Но ты не парься, этот тип ответит за свой длинный язык. Тимур таких вещей не прощает.

Возмездие случилось мгновенно. Завязалась драка, которую спровоцировал Тимур. Мы втроём дрались с половиной зала до тех пор, пока не вмешался тренер. Нам сильно досталось. Нашим противникам тоже. Особенно тому говоруну. В конечном итоге он извинился передо мной, если я правильно понял его.

«I'm sorry, I'm really sorry».

– Как тебя сюда занесло-то? – поинтересовался Тимур, улыбаясь разбитыми в кровь губами. Тут же зашипел от боли, но лыбиться не перестал.

– Мы типа на ПМЖ сюда перебрались. С дядей, – ответил я, не вдаваясь в детали.

Мой дядя – родной брат моего отца Суворов Олег Игоревич – решил развивать бизнес моих погибших родителей здесь, в Штатах. Он снял для нас апартаменты недалеко от этого зала. Это было временное пристанище. До тех пор, пока не закончен ремонт в нашем будущем доме. Жить мы собирались в русском районе.

– Спасибо, – уже на улице, когда мы вышли вместе из зала, я протянул руку Тимуру. – Было приятно встретить кого-то своего в этой… хм… глуши.

Оба брата рассмеялись. Пожали по очереди мою руку.

– Пока мы здесь, может, забудем былые обиды? – предложил Тимур.

У меня было много претензий к Соболевым за то, что они издевались над Асей. Но в тот день я пошёл с ними на мировую.

Скрипит стул, вырывая меня из воспоминаний. Это Артём.

– Здоро́во, – бросает он, швырнув рюкзак на парту. – Ты не видел мою рабыню? – оглядывает класс. – Она должна таскать мой рюкзак.

– Не видел, – глухо отзываюсь я.

И так паршивое настроение скатывается буквально до плинтуса.

– Я не вижу логики во всё этом, – развернувшись всем телом, смотрю на своего соседа.

– В чём – в этом?

– В этом сраном рабстве. В издевательствах над девчонками.

– А должна быть какая-то логика? – изображает изумление Артём.

– Да… Думаю – да, должна.

Он усмехается.

– Ну здесь её почти нет, друган, – добродушно похлопывает меня по плечу. – Если ты про Рязанову, то мне просто нравится её общество. А если тебя беспокоит Белова – так она дочка завуча. Челядь. Не нашего круга. Это просто идиотизм – запихивать в класс таких, как мы, кого-то вроде неё. Ну и плюс – Ника её ненавидит.

Идиотизм – это его рассуждения. Будто бы когда-то давно у них повелось унижать Асю, и они просто продолжают это делать. Типа по привычке. Потому что им весело от этого.

– А у тебя проблемы на этот счёт, да? – Соболев смотрит на меня, нахмурившись. – Я думал, мы типа братья теперь. Думал, ты с нами.

Я откидываюсь на спинку стула. Выдержав паузу, всё-таки произношу то, что бурлит у меня в душе:

– Раз мы братья, я думал, что интересы всех членов «семьи» учитываются. А я не хочу обижать или унижать Асю.

– Да? – вновь изумляется Артём. Его взгляд перемещается на дверь, и глаза ехидно сужаются: – Посмотри туда. Возможно, ты изменишь своё мнение.

Я смотрю туда, куда направлен его взгляд. Марат ведёт Асю за руку к её парте. И несёт её рюкзак. Когда она опускается на стул, он вешает его на спинку, а сам склоняется над партой и что-то шепчет Асе на ухо. Его губы почти задевают её висок. Рука Алиева по-хозяйски поглаживает спину девушки.

– Твоя подружка легко переключилась на твоего друга. И если раньше ты не верил в то, что они встречаются, то теперь должен наконец поверить. Или ты думаешь, что они просто друзья? – хмыкает Артём. – Если ты до сих пор так думаешь, то ты идиот, брат!

Похоже, это действительно так… Я идиот.

Ася

Сегодня мои друзья ведут себя довольно странно…

Дашка с самого утра сияет от счастья. Объясняя это тем, что безумно рада, что хотя бы для Кирилла свершилась месть в виде зелёнки. А Марат, встретивший нас, возле дверей школы, сразу забрал мой рюкзак, крепко взял за руку и повёл внутрь. Когда я попыталась мягко забрать свою ладонь, он, улыбнувшись, промолвил:

– Всё в порядке, Ась. Я больше не собираюсь давать тебя в обиду. Пусть лучше со мной разбираются.

– Всё верно! – тут же добавила Даша, взяв меня за другую руку. – Вместе… Только вместе мы – сила!

Возможно, они боялись за меня… Думали, что ждёт возмездие за зелёнку… И я действительно чувствовала себя спокойнее, когда Марат вот так опекал меня. Ну или мне хотелось позлить Кирилла. Ведь, по сути, это он когда-то попросил Марата помогать мне…