Мы медленно бредём мимо теннисного корта. Сегодня школьный чат буквально взрывается от уведомлений, все присылают фото и видео, и мне даже пришлось отключить звук. А вот Дашка его не отключила, и через каждые пять минут телефон пиликает.

– Посмотри на общее фото! – хохочет подруга, демонстрируя мне снимок, который кто-то бросил в общий чат. Потом она заходит в галерею, пролистывает наши с ней фотки. – Ась, как думаешь? Вот здесь мы вроде хорошо получились, – подруга подсовывает мне под нос свой айфон. – Прямо-таки обе красотки, да?

Явно пытается растормошить меня. Бросаю равнодушный взгляд на фотку.

– Нормальная.

– И всё? – Дашка останавливается и вскидывает брови. – Ась, перестань уже думать о Гордеевой!

Она, конечно, прекрасно понимает причину моей резкой апатии.

– Я просто устала, – начинаю оправдываться.

Чёрт возьми, но я не могу теперь не думать! Постоянно думаю об их поцелуе… Или поцелуях.

– Послушай, Ника – дешёвка и лгунья. Она всё сделает для того, чтобы задеть тебя за живое. Все четыре года это делала! Когда ты уже отрастишь броню на её выходки?

Никогда. Наверное… Или когда наконец покину этот пансион, ведь мне здесь не место.

На самом деле меня давно посещают подобные мысли. Как бы мне жилось, если бы я училась в обычной школе, где нет таких богатых избалованных выскочек, как Гордеева?

– Ладно… Что бы ты сделала на моём месте? – смотрю Дашке в глаза. – Как бы ты отреагировала на её слова?

– Я бы спросила у Кирилла, – сходу отвечает подруга. – Зачем себе что-то придумывать? Иди и спроси. Прямо сейчас.

Она права…

Поправив лямки рюкзака, я решительно шагаю к футбольному полю. У Кирилла сейчас тренировка.

А что, если всё-таки было?

Замираю, так и не дойдя до цели. Даша догоняет меня.

– А если Гордеева не соврала? – мой голос дрожит от предчувствия чего-то плохого.

– Соврала! – настаивает подруга. – Но сейчас у тебя вряд ли получится поговорить с Киром, раз уж вы скрываете ваши отношения, – она смотрит на поле.

Я прослеживаю её взгляд. Матч в полном разгаре. Судя по всему, Кирилл играет против Тимура – они сегодня капитаны. Артём сидит на скамье, держась за лодыжку. А Марата вообще нигде не видно.

– Пошли, Ась. Спросишь его позже, – говорит Дашка.

В этот момент Артём замечает её вблизи поля. Он вскакивает с лавочки и, хромая, идёт в нашу сторону.

– Господи… Побежали отсюда, – закатив глаза, бросает Дашка и тут же уходит в сторону общаги.

Парень останавливается, увидев её побег.

Я иду вслед за подругой. Возле входа в общежитие мы встречаемся с Полиной, которая торопится на встречу с Яном.

– Как там Гордеева? – бросает язвительно. – Корону ещё не потеряла?

– Если ты про тренировку, то пока её корона на месте. Хореограф её хвалит, и всё такое. Десятиклассницы продолжают заглядывать в рот. Но скоро это пройдёт, – на одном дыхании произносит Дашка, не скрывая сарказма.

А я вдруг признаюсь Поле:

– Она сказала мне, что во время похода целовалась с Кириллом в лесу.

Не моргая, смотрю на Полину, чтобы не пропустить её реакцию. Помню, что она тоже видела их вместе тем вечером. На мгновение она опускает взгляд, а когда вновь поднимает его к моему лицу, я сразу понимаю – Гордеева не соврала!

– Да… – Полина громко сглатывает. Потом нарочито беспечно отмахивается: – Я видела что-то похожее на поцелуй, но, может быть, мне это показалось. Не бери в голову, Ась.

И она, и Дашка знают, как Кирилл дорог мне. И что я была в него влюблена все четыре года.

– Полин, так видела или не видела? – наседает на неё Дашка.

Она всегда хочет докопаться до сути.

А я чувствую лишь безмерное отчаяние и усталость. И всё становится уже каким-то неважным.

Дело ведь не в самом поцелуе. Дело в том, что Кирилл мне ничего не сказал о том, что был с Никой в тот вечер. А у него была такая возможность. Подготовить меня, сделать так, чтобы не было так больно.

Ну зачем он её поцеловал?!

– Блин, Ась, прости! – Полина тянет ко мне руки. Проводит ладонями по плечам. – Я не хотела тебя расстроить.

– А она и не расстраивается! Правда, Ась? – Дашка обнимает меня сзади. – Ну подумаешь, чмокнул эту гадину. Рот ему помоем – и дело с концом.

Я не знаю…

Не знаю, как на это реагировать.

– Мне кажется, тебе нужно просто поговорить с Кириллом, – Полина даёт мне тот же совет, что и Дашка. – Терпеть не могу все эти недомолвки, – скривившись, бросает она.

В этот момент у неё пиликает телефон. У Дашки тоже. Полина достаёт свой из кармана, бубня себе под нос:

– Не до тебя сейчас, Янчик.

Но когда она смотрит на экран, её лицо изумлённо вытягивается, а глаза округляются.

– Это что за хрень? – шепчет Полина, теряя голос.

Как-то затравленно смотрит на меня, потом опять на телефон.

Что происходит?

– Что там, Поль? – Дашка перестаёт меня обнимать и тоже достаёт телефон. Когда я пытаюсь заглянуть в экран, резко отскакивает в сторону. – Подожди, Ась.

Что значит «подожди»?

Я даже немного злюсь, что подруги ведут себя так загадочно и, явно нервничая, переглядываются друг с другом.

В конце концов, у меня же есть свой телефон!

– Ладно… Если там очередные поцелуи Кирилла с кем-то ещё, я официально ухожу в отпуск от всех отношений, – пытаюсь пошутить, чтобы немного разрядить обстановку.

На самом деле мне жутко страшно, но я пытаюсь убедить себя в обратном.

– Тебе лучше этого не видеть, – подавленно произносит Даша.

Но уже поздно. Я захожу в общий чат и, мазнув по экрану, прокручиваю до самой последней фотки. Там – моя мать… И директор… И они…

Господи!..

Палатка, в ней темно, но всё же то, что нужно, очень даже видно.

Мои губы начинают дрожать. Подруги рядом со мной напряжённо молчат.

Ну же, Даша! Скажи что-нибудь! Где твоя бравада? Где безапелляционное заявление о том, что это фотошоп или что-то в этом роде?

Боже… Какой позор…

Телефоны подруг продолжают пиликать. Похоже, все девяносто человек из чата спешат высказать своё «восхищение» данным снимком.

Подождите… А кто это сделал? Кто их сфотографировал? Кто выложил сюда?!

Я смотрю на имя отправителя, и у меня вдруг всё плывёт перед глазами. Потерянно смотрю на подруг. Они продолжают молчать, не в силах подобрать слова.

Конечно, что тут скажешь…

Губы вновь начинают дрожать. Чтобы не позволить себе расплакаться, я сильно сжимаю челюсти. Запихнув телефон в карман, разворачиваюсь и устремляюсь к футбольному полю…

Кир

– Пенальти, я тебе говорю! Никакого штрафного! Грёбаное пенальти! – Марат толкает меня в грудь и зыркает потемневшими от гнева глазами.

Хрен ему, а не пенальти!

Он запнулся о мою ногу нарочно! Да, неудачно упал и теперь жалуется, что вывихнул плечо. Но это его проблемы.

– Алиев, дуй к медсестре! – кричит тренер. – Заканчиваем балаган, пенальти не будет!

То-то же.

Марат со злостью сплёвывает на траву. Развернувшись, покидает поле, придерживая плечо рукой.

А что он хотел? Думал, что попадёт в команду, где с него пылинки будут сдувать? Ни хрена! Я его уничтожу, если потребуется.

Нахожу взглядом Тимура. Несмотря на ситуацию, он выглядит беззаботным и даже весёлым.

– И как теперь играть? – разводит руками. – Ты у меня лучшего игрока вывел из строя.

Я ухмыляюсь.

– А ты вывел из игры Тёмыча, – киваю на скамью, где сидит его брат. – Так что, теперь всё честно.

– Ну ладно, хрен с тобой! Значит, теперь только ты и я, верно?

Ага! Только я и Тим! У него нет шансов, в футболе я лучше него!

Тимур выстраивает стенку из ребят своей команды. Я буду бить штрафной сам, потому что тренер не дурак и отлично понял их махинацию.

После свистка Фролова бью по мячу. Всё ещё злюсь на Марата, поэтому удар получается просто убийственный. Кажется, попадаю кому-то в нос… А когда мяч отскакивает обратно ко мне, я веду его к воротам и забиваю гол.