Я, и правда, уставился в его лицо испепеляющим взглядом. Совершенно не понимая, как себя вести. Как я должен ответить?

По всей видимости, дядя налегал на спиртное этим вечером. От него исходили флюиды невменяемости.

Он вновь принялся за курицу, но тут же выплюнул кусок в ладонь и швырнул на стол. Я медленно отложил ложку.

– Да ладно тебе, дядька… – постарался всё же говорить как можно дружелюбнее. – На самом деле не так уж и плохо, если привыкнуть. К тому же, ты всегда можешь заказать себе еду из ресторана.

Но эффект от моего доброжелательного тона был обратным. Махнув рукой, дядя скинул тарелку со стола. Та полетела на пол и вдребезги разбилась.

После этого в столовой повисла звенящая тишина.

– Хватит называть меня так! – прошипел он. – Олег Игоревич! – отчеканил гневно. – Для тебя я Олег Игоревич, щенок! И ты должен пахать так же, как и я! Вот тогда мы сможем заказывать еду из ресторана! Усёк?

Я ошеломлённо смотрел на него, не зная, что сказать. У моих родителей было предостаточно денег, поэтому я вообще не понимал, о чём сейчас шла речь.

Дядя прокашлялся. Опустил взгляд на свои сжатые кулаки.

– Убери разбитую тарелку, Кирилл! – сказал он таким тоном, будто я его прислуга.

Ответ слетел с моих губ мгновенно.

– Нет.

Взгляд дяди взметнулся к моему лицу. Похоже, он получил удовольствие, услышав именно такой ответ. А в следующую секунду всё, что стояло на столе, оказалось на полу. Тарелки с едой, чашка с какао… Пол покрылся безобразным месивом из битой посуды и еды.

Дядя с некоторым трудом встал на ноги. Его повело в сторону.

Я был прав – спиртным он точно накачался.

– Теперь тебе придётся убирать намного больше! Начинай!

По моему телу пробежала волна пульсирующего гнева. Я тут же вскочил и двинулся на дядю. А тот, кажется, только этого и ждал.

– Что? Ударишь меня, щенок? – зарычал он мне в лицо.

В следующую секунду на моё лицо обрушилась пощёчина. Дядя ударил наотмашь, и мою щёку обожгло болью. А душу – унижением.

– Не ударишь! Потому что НЕ МОЖЕШЬ! – прохрипел он. – Потому что я выставлю тебя к чертям собачьим! Или в детдом сдам! Ты сирота, Кирилл! Привыкай к новой жизни!

Дядя пихнул меня в грудь и, пошатываясь, побрёл на выход из столовой.

– У тебя есть десять минут, чтобы убрать здесь всё! – бросил он напоследок.

С минуту я стоял на месте, сжимая кулаки. Потом собрал стекло и отдраил пол, стоя на коленях с тряпкой в руках.

Уложился в девять минут. А на десятой вылетел из квартиры.

Даже не помнил, как добрался до зала, в котором мы теперь тренировались. Он, конечно, был закрыт, ведь часы показывали десять вечера. Прислонившись к фасаду здания спиной, сполз на пятую точку и уставился перед собой невидящим взглядом.

Я хотел бы сейчас увидеть братьев Соболевых, но до сих пор не знал, где они жили. Наше общение проходило в основном в зале и лишь изредка, после тренировок, в кафе или ресторане. Мне казалось, что знать о них что-то большее совсем не нужно.

Но теперь я смертельно нуждался в друзьях…

Я сидел на улице, почти в кромешной темноте, под светом фонаря и неоновой вывески бара напротив… Я НУЖДАЛСЯ В ДРУЗЬЯХ.

Из мрачных воспоминаний меня выдёргивают голоса. Тело реагирует быстрее, чем мозг. Ноги сами несут меня в раздевалку напротив. Успеваю спрятаться, прежде чем к женской раздевалке подходит вся компания – Марат, Даша, Ян и Полина. Наконец-то они нашли Асю…

Теперь она не одна.

У неё есть друзья. А я ей не нужен!

Ася

Ребята нашли меня в раздевалке в весьма плачевном состоянии. Нет, я не плакала, но была близка к этому. Зелёнку смогла оттереть лишь с кафельного пола и ящика. Но вот со скамьи она никак не хотела выводиться.

В итоге Даша не пошла на следующий урок. Загуглила, чем можно вывести это безобразие с металлических поверхностей. И унеслась в нашу комнату за зубной пастой. Интернет уверял, что та должна была помочь.

Марат тоже хотел остаться, но я не позволила. Да, всё ещё продолжала избегать его. К тому же не хотела, чтобы все трое пропускали уроки. Алиев сдался.

Мы с Дашей управились за тридцать минут, потом сразу пошли в столовую и набрали кучу еды. Как выразилась подруга – чтобы заесть стресс. Не знаю… У меня кусок в горло не лез.

Друзья присоединились к нам буквально через пару минут после звонка.

Ели мы молча. Под неустанным наблюдением Соболевых, сидящих за соседним столом, говорить совсем не хотелось.

Позже к близнецам присоединились Кирилл и Ника. Они пришли по отдельности, с разницей в минуту, но их красноречивые гляделки и откровенные ухмылочки говорили о том, что ещё две минуты назад они были вместе.

Почему они были вместе?

Почему Кирилл вообще с ней?!

Господи…

– Видела? – шепнула мне Даша, вопросительно изогнув изящную бровь.

Да, я видела… Видела, что Тимур словно старается не замечать флирта между его девушкой и Кириллом Суворовым. Видела, как Ника дотронулась до колена Кирилла, а он в ответ посмотрел на неё потемневшим взглядом.

Всё я видела… И теснее прижалась к сидящему рядом Марату. Тот обнял меня за плечи. Поцеловал в макушку…

Пусть Кир тоже видит.

И позже, на уроках, не смотрела на него. Не замечала его на переменах… Как бы сложно это ни было.

Этот день меня просто выжал… Чёртова зелёнка! Чёртова Гордеева! Чёртовы мама и Кирилл!!

Оставалось пережить лишь тренировку. Я мечтала просто залезть потом под одеяло в своей комнате и уснуть.

Потому что устала анализировать происходящее.

– Эй, Белова! Когда ты уже поймёшь, что совершенно не гибкая? И что твоё тело не создано для танца? Ты как бревно! – Ника не устаёт всячески цеплять меня и насмехаться.

Я нелепо упала во время разучивания новой связки. Не знаю, как так вышло. Видимо, нога подвернулась.

Вместо меня, как и всегда, отвечает Даша:

– Может, это ты уже поймёшь наконец, что тебя терпят здесь только из-за твоей фамилии?! На самом деле обе ноги у тебя левые!

Подруга помогает мне подняться, и я ощупываю ногу. Вроде всё в порядке.

Гордеева подлетает к нам обеим и пихает Дашу в грудь.

– Я скоро вырву твой язык, поняла?

– Серьёзно? – Даша усмехается и пихает Нику в ответ. – А силёнок-то хватит?

Я вклиниваюсь между ними. Многозначительно смотрю в глаза подруги.

Хватит с нас проблем! Разве нет?

Поворачиваюсь к Гордеевой лицом и бросаю бесстрастным тоном:

– Не всем же быть такими, как ты.

– И что это значит? – фыркает Ника. – Ты имеешь в виду, что я идеальная, а ты нет?

– Конечно-конечно, – согласно киваю я, оттаскивая Дашу подальше.

Зачем нам вступать в эти бесполезные споры? И так понятно, что все учителя, директор и даже моя мама будут на стороне Ники. Она же элита!

Наш хореограф Инна Александровна хлопает в ладоши.

– Девочки! Продолжаем!

Она выходила в коридор, чтобы ответить на звонок телефона, и не видела нашей стычки с Никой.

Первая группа из пяти человек встаёт перед Инной Александровной. Она врубает музыку. Сегодня это что-то агрессивное. И наш танец больше похож на экспериментальную хореографию с элементами контемпорари. Мы синхронно двигаемся, повторяя за хореографом. Получается неплохо.

– А теперь вторая группа! – командует Инна Александровна, перекрикивая музыку.

Мы буквально падаем на пол. Вторая группа, стоящая за нашими спинами, резко оживает и повторяет тот же самый танец, но в немного более быстром темпе.

Удивительно, как Инна Александровна умудряется заставить целых десять человек двигаться так, словно они единый организм. Сейчас мы буквально одно целое. Даже Ника.