– А что касается зелёнки… Это тоже была я. Шепнула о нашей выходке тут и там… – и она сразу же объясняет, зачем это сделала: – Тимур и остальные должны были узнать о том, что ты умеешь давать отпор! Как видишь, Кир не собирался рассказывать всем о своих позорных позеленевших вещичках.

Мне бы нужно разозлиться на подругу за то, что действовала за моей спиной. Но на Дашу я злиться не могу.

– Значит, теперь я должна изображать любовь с Маратом? – уточняю, нахмурившись. – Но ведь это подло по отношению к нему!

– Он готов на эту жертву, – тут же заявляет Даша. – Не думай о нём, думай о себе!

Затем она добавляет воинственно:

– В этом году мы дадим отпор этим придуркам, возомнившим себя королями мира!

Я улыбаюсь.

А ещё чувствую бешеное волнение.

Похоже, год будет тяжёлым…

Вдруг из коридора около раздевалок слышатся крики и шум. Там явно происходит какая-то заварушка. Мы с Дашей, подхватив рюкзаки, выскакиваем наружу.

Драка.

Первое, о чём я думаю – Марат! Неужели Тимур опять напал на него?

Но потом вижу, что Тимур дерётся с Кириллом.

Это что-то новенькое…

Кир

Голова просто раскалывалась. Сегодня в зале опять случилась стычка с завсегдатаями этого места. Инициатором стал Джереми, которому не понравились мои приёмы на ринге. Ну и плюс – я лишь через слово понимал, чего он хотел от меня.

Драка началась мгновенно, даже без особой перебранки. Уже четвёртая за этот месяц. Соболевы вновь были на моей стороне.

Скоро мы все вылетим из этого клуба к чертям собачьим. Однозначно.

Приложив лёд к виску, вытянулся на диване в гостиной. Повертел в руках телефон. Уже месяц я жил в Штатах. И весь этот месяц не связывался с Асей. Не проверял соцсети и мессенджеры… Некоторые, правда, просто не работали. Но причина моего затишья, конечно, была не в этом.

Я же обещал её матери, что оставлю Асю в покое. Ведь, по сути, Татьяна Геннадьевна была права – зачем усугублять ситуацию, если мы всё равно больше не увидимся?

Но не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о своей Белке. За эти четыре года она прочно поселилась в моём сердце. Заполнила собой все мои мысли. И в воспоминаниях о прошлом была лишь она…

Седьмой класс… Ася выглядела такой несчастной. Держалась ото всех особняком, потому что чувствовала себя не такой, как остальные. Первый раз её обидели прямо первого сентября, как только узнали, что её мама – завуч. Гордеева тогда выкинула её рюкзак в открытое окно. Шёл дождь, все учебники промокли.

Это был просто импульс – встать на защиту несчастной девчонки. В итоге рюкзак Гордеевой тоже вылетел в окно. Именно в тот день сформировались наши компании. Братья Соболевы с Никой – и мы. Нас было шестеро: Ян с Полиной, Марат, Даша, Ася и я.

С того дня я так и защищал всегда свою Белку от тех троих. Для меня это стало чем-то само собой разумеющимся.

Восьмой класс… Я не поехал на летние каникулы домой, потому что был там на зимних. Мне хватило. Мои родители постоянно ругались. Кажется, дело у них шло к разводу.

В итоге я остался в пансионе. Мы с Асей провели всё лето вместе. Именно тогда я дал обещание её матери, что никогда не притронусь к её дочери. Татьяна Геннадьевна посчитала меня достаточно взрослым на тот момент и затеяла разговор о потребностях, которые во мне уже якобы сформировались. Я краснел весь этот чёртов разговор…

А потом задавался вопросом: «А они сформировались? Мои потребности?..»

Мне было шестнадцать. Асе – пятнадцать. Тем летом я всё чаще пялился на её ноги, которые стали казаться мне самыми стройными и красивыми ногами на всей планете. На её аккуратную грудь, уже различимую под майкой. Губы… То, как она кусает их, когда глубоко задумывается над чем-то… Глаза… Они были такими голубыми, что могли посоперничать с ясным небом.

Да, мои потребности сформировались. Оформились. И были направлены в сторону дочери завуча.

Нехорошо, чёрт возьми!

Десятый класс… Я потерял родителей и закрылся в себе. Ни с кем не делился своей болью. Но Ася, как назойливая муха, всё жужжала и жужжала возле уха о том, что мне непременно нужно выговориться.

Тот год был самым сложным. Потому что опеку надо мной взял дядя. Я знал, что он хочет уехать из страны. И внутри себя готовился к тому, что тоже уеду. Уеду от Аси.

Швырнув телефон на диван, попытался закрыться от воспоминаний. Мне позарез было нужно поскорее забыть свою Белочку. Я загибался без неё…

– Кирилл, ты чего разлёгся? Это что, лёд? Что с твоим лицом? – дядя с ходу засыпал меня вопросами.

– Я просто был в зале, – оторвал пакет со льдом от лица, поморщился от боли.

– Мда… знатно тебя, – бросил он не слишком уж и жалостливо. – Иди в другую комнату. У меня телефонный разговор важный.

Подобное случалось довольно часто. Дядя выгонял меня из гостиной, потому что у него не было своей спальни. Апартаменты, в которых мы временно жили, были просторными, но состояли всего из двух комнат.

Месяц уже прошёл, но ни о каком переезде в собственный роскошный дом (как выражался дядя) и речи не шло. Пару раз он якобы ездил туда, чтобы узнать, как продвигался ремонт, но меня с собой брать отказывался.

Взяв свой телефон, я сполз с дивана. Швырнул пакет со льдом в мойку и побрёл в комнату. Сел у компьютера, надел наушники.

Чёртов английский… Он с трудом мне давался.

Запустил учебную программу и, повторяя английские слова, вертел в руках телефон. Наверное, тысячу раз его включал, потом выключал.

Мне чертовски хотелось позвонить Асе. В голове даже звучал её голос. А потом я отчётливо видел, как мы с ней прощаемся.

Звонить я не стал…

– Ну и что это, вашу мать, было? Зачем ты выбрал Нику?

Хм… А я думал, что он уже и не спросит.

Тимур явился не в духе после разговора с Фроловым, а вот Марат был довольно бодрым. Я знаю, что случилось. Марата взяли в команду, тренер давно присматривался к нему. Но сейчас не об этом…

– А зачем ты выбрал Асю? – отвечаю вопросом на вопрос.

Артём, выходящий из душа, отвешивает мне по заду полотенцем.

– Опять он про свою Белову! Всё никак не успокоится!

Я вырываю полотенце из его рук и швыряю в лицо.

– Да хорош, бро! Ты чего завёлся? – подскакивает ко мне Тимур. – Мне захотелось разделить Белову с Алиевым. И я это сделал. А для чего ты разделил меня с Никой, а? Ты залип, что ли, на ней? На моей девочке?..

Я делаю вид, что задумываюсь над его вопросом. Секунда, две, три…

Тимур взрывается:

– Ты охренел?! Твой ответ должен быть «нет»! Понимаешь? НЕЕЕТ!

– Окей. Нет, – я само спокойствие.

Внешне.

Но внутри меня бурлит гнев.

Какого хрена они продолжают играться с Асей? Она сделала свой выбор, отдав предпочтение Марату! Ещё тогда, когда я был в Штатах! Всё, точка!

Подхватив рюкзак, вылетаю из раздевалки. Тимур настигает меня мгновенно.

– Мы не договорили! – напирает он, схватив за плечо.

Я скидываю его руку.

– Разберись со своей девочкой, она пускает на меня слюни.

– В твоих мечтах? – язвительно выплёвывает Тимур и толкает меня грудью.

Отшвыриваю его от себя руками. Я так зол, что у меня буквально едет крыша.

Ася…

Ася и Марат!

Я сам отдал её ему! Сам просил присматривать за ней! Его! Того, кто всегда мечтал её получить!

Мы бросаемся друг на друга. Сейчас я вижу перед собой лицо Алиева, а не Соболева.

– Да вы охренели, вашу мать! – вопит Артём, пытаясь вклиниться между нами. – Брат! Брат!! Это же просто баба, она того не стоит!!

Не знаю, кому именно он это кричит. Мне или Тимуру? Об Асе или о Нике?

Тимур вдруг резко отпускает меня и отскакивает. Мы лишь слегка помяли друг друга, но серьёзных увечий нанести не успели.