Господи, какой бред…

– Кто, я конкурентка? – почти задыхаюсь от возмущения. – Для Ники?

– Ну да, – Кирилл пожимает плечами. А потом, глянув на меня, заявляет совершенно серьёзно: – Ты красивая, Ась. Ника это прекрасно видит.

И, несмотря на то, что я больше не хочу быть связана с этим предателем, его слова греют мне душу. Кирилл считает меня красивой…

Между нами вновь повисает молчание. Кир довольно долго удерживает мой взгляд, прежде чем я всё-таки отворачиваюсь. Поёрзав, устраиваюсь на сиденье поудобнее.

– А остальные? – спрашиваю, не глядя на парня.

– Остальные… – Кирилл тяжело вздыхает. – Остальные просто веселятся.

Ну вот, он это признал. Им всем просто весело издеваться надо мной. И Кирилл это знает. И поддерживает, раз в этом году принял их сторону.

Теперь мне абсолютно точно не хочется даже смотреть на него. Господи, когда мы уже приедем?

Смотрю в окно, но там тьма кромешная. Машина уже успела съехать с освещённой трассы, и теперь мы едем через лесной массив, приближаясь к школе. Вытянув шею, вглядываюсь вперёд через лобовое стекло, но огней корпусов пока не видно.

– Ася!

Кажется, Кирилл всё это время наблюдал за мной.

– Что?

– Я должен понимать, что у вас с Маратом.

Боже… Он что, серьёзно?

Резко поворачиваюсь к парню. Во мне бушует такая злость… За чёртов поцелуй, за флирт с Никой… И я выплёвываю:

– Мы – вместе! У нас отношения! Это понятно?

В его глазах вспыхивают одновременно и отчаянное отрицание, и злость. Он недоверчиво качает головой, с его губ слетает смешок. Но глаза остаются злыми и холодными.

– Понятно, – отчеканивает Кир. – Мои поздравления!

– Спасибо! – выпаливаю я.

Чёрт, когда мы уже приедем?

Такси тормозит у ворот пансиона, и я сразу вылетаю из машины. Кир расплачивается за поездку, выходит, достаёт пакеты из багажника. Я не пытаюсь мешать. Потом он широким шагом идёт по направлению к нашему общежитию.

– Слушай, хватит уже! – мне приходится практически бежать за ним. – Поставь пакеты прямо здесь, мы с Дашей сами всё отнесём.

Кир и ухом не ведёт. Поднимается на второй этаж, подходит к двери нашей комнаты и только там ставит пакеты на пол.

– Спасибо, – тихо роняю я.

– Пожалуйста, – резко бросает Кирилл.

Парень всё ещё зол – я это вижу. Он уже почти уходит, когда дверь комнаты распахивается, и появляются Марат и Даша.

Слава Богу… Моя подруга в полном порядке.

– Ась, ты как? – зло зыркнув на Кирилла, Алиев бросается ко мне и прижимает к себе. – Я столько раз звонил тебе! Что с телефоном?

– Не знаю… Может, связи не было, – утыкаюсь носом в футболку Марата.

Пусть Кирилл это видит. Пусть почувствует то, что чувствую я с первого же дня его возвращения. Если он вообще способен что-то чувствовать.

Кирилл молча окидывает нас троих нечитаемым взглядом и уходит прочь.

А мне становится нестерпимо больно… И от собственных поступков, и от его дружбы с мажорами.

– Ты расскажешь нам, что случилось? – спрашивает Даша, когда мы заносим покупки в комнату.

Марат не собирается уходить, он хочет всё услышать.

– Сначала ты, – отвечаю подруге.

– А что я? – она разводит руками. – В магазине погас свет, я не успела даже дёрнуться, как кто-то схватил меня сзади и закрыл рот рукой. Артём буквально вытолкал меня из магазина. Сначала вся компания хотела поужинать, но я им явно мешала, потому что кричала на всё кафе. Ужин не удался, и меня посадили в машину. Артём куда-то отлучился, а потом вернулся с Кириллом. Но тот не поехал с нами. И, судя по всему, отправился обратно в торговый центр за тобой. Он что, помог тебе?

Даша так быстро тараторит, что даже дыхание у неё сбивается. Она замолкает и смотрит на меня своими огромными глазищами в ожидании ответа.

Я вздыхаю.

– Когда вырубился свет, в примерочной появилась Ника и сфоткала меня…

– В смысле – сфоткала?! – рявкает Марат.

– Без одежды? – с ужасом уточняет Дашка.

– На мне было очень мало одежды… – вновь тяжело вздохнув, подтверждаю я.

– Да она просто ненормальная! – взрывается подруга.

А Марат стискивает кулаки и сжимает челюсти.

– И что потом? – подгоняет меня Даша.

– А потом я долго искала тебя, но никак не могла найти. Потом меня нашёл Кирилл и сказал, что тебя здесь нет. Он вызвал такси.

Я, конечно же, не расскажу им о поцелуе. Потому что он для меня ничего не значит.

Лгунья…

– Значит, Кирилл и нашим, и вашим, да? – скептически фыркает Даша. – Прям рыцарь, ничего не скажешь!

Я пожимаю плечами. Сейчас, когда гнев внутри меня немного утих, я вновь задаюсь вопросом – чего же Кир хочет? Вроде бы сам ещё недавно говорил мне, что он как они, а не как я. Что мы больше не друзья.

Создаётся впечатление, что он и сам запутался.

Блин, Ася… Хватит уже!

Сославшись на сильную усталость, заявляю, что иду мыться и спать. Нежно приобняв за плечи и прихватив мой подбородок двумя пальцами, Марат вынуждает посмотреть ему в глаза.

– Суворов тебе что-то сделал?

Карие глаза Марата, словно детектор, исследуют моё лицо. Если сейчас я совру, он точно это почувствует.

– Нет, – я стараюсь говорить уверенно. – Он ничего мне не сделал. И ты тоже ничего ему не делай. Пообещай мне!

Не хочу. Не хочу больше стычек между Маратом и Кириллом.

Но парень ничего мне не обещает. На секунду прижавшись своими губами к моим, быстро прощается и уходит.

Я не понимаю, зачем он это сделал, ведь кроме Даши здесь никого больше не было.

Подруга хмурит брови.

– Похоже, наш Маратик уже не понимает, где игра, а где реальная жизнь. Ведь в реальной жизни ты вряд ли ответишь ему взаимностью. Мне жаль его.

Я столбенею от её слов. Не она ли говорила, что Марат всё понимает?!

Даша начинает разбирать пакеты с обновками, а я ухожу в ванную. Приняв душ, забираюсь под одеяло. Даша тоже в своей кровати. Я начинаю уже проваливаться в сон, когда подруга нарушает молчание:

– Ась, скажи, чего хотела Гордеева? Что они задумали?

Я раздумываю пару минут, вспоминая её слова, прежде чем ответить:

– Она сказала, что я должна буду что-то сделать лично для неё. И тогда она сотрёт фотографии.

– Кирилл причастен?

– Думаю, нет. Он достаточно искренне беспокоился и спрашивал у меня, что сделала Ника.

Даша замолкает, тоже явно раздумывая над моими словами. Наконец неуверенно произносит:

– Что-то здесь нечисто. Я считаю, нужно дать Кириллу шанс.

А я снова столбенею, не веря своим ушам.

Ася

– Что ты имела в виду, говоря о шансе для Кирилла? Что я должна сделать?

Меня буквально распирало всё утро, пока я не смогла наконец-то вновь задать этот вопрос Даше.

Ночью она промямлила что-то невнятно и уснула. Утром мы проспали и собирались второпях. А в течение всего школьного дня Марат почти всё время был рядом, и я не решалась спрашивать при нём.

Последний урок – рисование. Когда нам вручили мольберты, все разбрелись по территории школы, кто куда захотел (мы с Дашей устроились рядом с дубовой рощей). У меня наконец появилась возможность остаться с подругой наедине. Ведь Марат пошёл рисовать к футбольному полю, сославшись на то, что деревья – не его тема.

– Я пока не знаю, что ты должна делать, – отзывается подруга, прорисовывая ствол дуба. – Но я, и правда, считаю, что Киру надо дать последний шанс, раз уж он вчера не бросил тебя… Ты только посмотри на него, – она указывает взглядом через плечо.

Поворачиваюсь и вижу, что вся эта компашка мажоров расположилась буквально в десяти метрах от нас. Похоже, они решили увековечить учебный корпус… А вот Марата не видно, потому что футбольное поле находится по другую сторону здания.

Бросаю взгляд на Кирилла. Отчётливо вижу его профиль. Нахмуренные брови, сжатые губы… Парень вглядывается в здание, а потом упирается взглядом в бумагу и наносит карандашом линии.