— Это до поры до времени, — пробормотал Вэйн. — Фортеминов лучше не злить… Они в гневе опасны.
— Да инквизиторы как бы тоже не зайки пушистые в гневе, — заржал Хляйн.
Вэйн покачал головой, но спорить не стал. Судя по его кислому виду, он как раз считал себя такой «пушистой зайкой». И правильно делал, если честно. Мне бы не составило никакого труда выбить его из строя при надобности.
Этот лифт вел не напрямую в основное здание Штаба, а лишь на первый уровень подземелий. Чтобы попасть в основное здание, необходимо было на этом первом уровне перейти в соответствующий лифт, и я двинулась вместе с инквизиторами, едва открылись дверцы лифта. Здесь тоже всё было стерильно чистое, белое, и с яркими белыми светильниками, бр-р-р. Разница была только в том, что на верхнем уровне было многолюднее, и камеры тут не пустовали. В одной из них — вон той, дальней, — я провела первую неделю в инквизиции. До того, как начала активно буянить…
Я старалась не отступать от группы надзирателей с нижнего уровня подземелий и шагать бесшумно, хоть и была под маскировочными чарами, а все равно… Понятия не имела, какие тут на этаже новые сканирующие артефакты могли быть установлены. Так что мне следовало быть предельно осторожной. Ладони от нервов вспотели, и я вытерла их об одежду.
Меня вот, например, напрягала широкая красная полоса впереди на полу по пути к лифту… Что она означала? Я не знала, но на всякий случай проскочила эту полосу одновременно с Хляйном и как можно скорее юркнула вперед, опережая инквизитора.
Вовремя: в ту же секунду раздался короткий сигнал тревоги, коридор вспыхнул на миг красным цветом, и к Хляйну мгновенно подскочили четверо надзирателей, очень быстро заламывая ему руки за спину и сковывая антимагическими наручниками.
— Хэй!! — возмущался Хляйн, брыкаясь в руках инквизиторов. — Вы что творите?!
— Прошу прощения, но мы вынуждены вас задержать до выяснения обстоятельств, — сухо произнес высокий длинноволосый надзиратель.
— Каких еще обстоятельств, черт побери?!
— Сигнальный артефакт среагировал на ваш переход, обнаружив в вас нечто враждебное.
— Это просто какая-то нелепая ошибка!
— Если так, то мы принесем вам извинения по всей форме, но сейчас обязаны проверить вас, согласно служебной инструкции. Вы имеете право сохранять молчание, — все тем же сухим тоном произнес инквизитор и повернулся к другим надзирателям, которые вместе со мной замерли у главного лифта. — Отправляйтесь пока без своего товарища, его проверка займет несколько минут.
— Это просто ваш артефакт барахлит! — надрывался Хляйн, лицо его раскраснелось от гнева. — Я ни в чем не виноват!..
— Я еще раз прошу прощения, но, согласно Кодексу инквизиторов…
Я мысленно хмыкнула и не стала дослушивать, юркнув за другими надзирателями в главный лифт.
Да, Хляйн, я вот тоже ни в чем не виновата. Однако торчу в этой гребаной темнице целый год. А тебе всего лишь-то и надо что потерпеть пять минут дополнительной проверки, бедняжка.
Главный лифт, ведущий в основное здание Генерального Штаба, был еще просторнее, вмещающий человек двадцать точно. Но и поток волшебников тут был ух какой! Лифт теперь останавливался на каждом этаже, и в лифт заходило несколько человек, выходило еще несколько. Надзиратели с нижнего уровня подземелий тут разделились и выходили поочередно на разных этажах. А я продолжала вжиматься в дальний угол лифта, не зная, что мне делать.
Подсказка… Папа сказал мне оставаться в лифте и ждать подсказку… Какую, чтоб ее дилмон разодрал, подсказку я должна ждать?! Может, стоило выйти за кем-нибудь из надзирателей и попробовать выскользнуть вслед за ними из главного выхода из Генерального Штаба? Интересно, а там сигнальные чары меня обнаружат, или наложенных на меня маскировочных чар хватит, чтобы спокойно покинуть здание инквизиции?
Я всматривалась в лица инквизиторов в надежде найти что-то, что даст мне ту самую подсказку, но ничего не находила. Обычные волшебницы и волшебники, бегущие по своим делам. Бойцы, лаборанты, целители, руководители, посетители… кого тут только не было, в этом потоке, который казался бесконечным. Сегодня явно был очень активный рабочий день, далеко не каждый день здесь творилось такое столпотворение. Судя по обрывкам разговоров, все обсуждали новые смерчи и были озабочены их скорейшей ликвидацией.
На пятом этаже из атриума в лифт повалила целая толпа народу, и я занервничала еще больше, переживая, что меня сейчас ка-а-ак придавят, ка-а-ак поймут, что я тут не пустое место! Я, конечно, оставалась невидимой — но не неосязаемой же…
А потом я нервно сглотнула, когда увидела вошедшего в лифт генерала Мэколбери, который на повышенных тонах разговаривал с кем-то, шагающим позади.
О боже, нет… Только не он, только не генерал!!
Я не знала, сможет ли меня обнаружить Томсон Мэколбери через маскировочные чары, но он был не тем парнишкой Вэйном, от которого я легко могла бы отбиться в случае чего. Совсем не тем.
Генерал грузной походкой вошел в лифт, в руках у него была его бессменная трость.
— …смерчи сами собой не успокоятся! — говорил генерал, оборачиваясь через плечо на своего собеседника.
— Да что вы говорите, а то я не знаю!.. Группа быстрого реагирования давно отправлена туда, господин Мэколбери, все действия по устранению последствий отработаны.
— Так а вы не думали, что пора бы уже предпринять действия, которые будут не устранять последствия, а предотвращать эти разрушения? Сколько можно это терпеть?
— Вы так говорите, будто я прекрасно знаю, как их предотвратить, и просто ленюсь нажать волшебную кнопку «сделать всё хорошо». Да пропустите же нас вперед! — ворчал кто-то позади генерала, за его широкой спиной мне не было видно говорящего. — Нам все равно на верхние этажи ехать, пропустите!..
Некто растолкал инквизиторов впереди и протиснулся в самый конец лифта. Я уже по голосу догадалась, кто это, и сейчас напряженно уставилась на Мориса Кларксона. Он был тут вместе со своей женой Флорианеттой, в руках у которой была огромная корзинка с котятами. Белые и рыжие, черные и полосатые, котята возились друг с другом на мягкой подушечке в корзинке и ни на кого не обращали внимания.
Морис с Флорой шагнули очень близко ко мне, чуть ли не вплотную, отделив меня тем самым от остальной толпы инквизиторов.
Я дышала через раз, опасаясь выдать себя дыханием. Интересно, а Морис ощущает мое присутствие или нет? Папа набросил на меня целый букет защитных чар, они вроде как должны были тщательно скрыть мою ауру… И отлично скрывали, судя по тому, как на меня пока не реагировали инквизиторы вокруг. Но Фло — теневик, и Морис немного владеет теневой магией, а значит, теоретически они могут чувствовать меня не только обычным путем, но и через теневой аспект. Теоретически. А на практике… Не знаю…
Генерал тоже шагнул ближе, встал правее от Мориса. И негромко произнес важным голосом, когда лифт поехал наверх:
— Вам не кажется, что ваши методы разведки устарели, мистер Кларксон? Никаких подвижек с этими смерчами…
— А вам не кажется, что вы не понимаете, с какой силой мы в этот раз столкнулись? — хмыкнул Морис. — Форланд тысячи лет не подвергался подобной атаке, тут и там происходят мелкие разрывы реальности, массовые нападения нечисти стали для нас почти ежедневной обыденностью. Я давно говорю, что ответ на вопрос «как угомонить смерчи?» нужно искать по ту сторону Теневой пелены, но вы не даете на это добро.
— И не дам, — жестким тоном произнес генерал. — Я предупреждал вас не раз и предупрежу еще раз, мистер Кларксон: каждый, кто посмеет без одобрения Высшего Совета Инквизиции перейти Теневую пелену, автоматически причисляется к предателям и врагам, и будет подлежать уничтожению по возвращении. Вас это тоже касается, мистер Кларксон, так что не вздумайте нарушать мой приказ по своей воле. Этот монстр, Калипсо Брандт околдует каждого, кто перейдет черту. Вас тоже околдует, помяните мое слово.
