Я послушно следовала за каждым его движением. Слушала его тихое дыхание. Наслаждалась его запахом. Таким родным. Сильным. Сводящим с ума. Я не смогла отказать себе в удовольствии и уткнулась носом в вырез его рубашка. Туда, где виднелся участок его оголённой кожи.

Носиком ласково потёрлась. Нежась в его тепле.

— Ёлочка, — тихо сказал Рик. — Малышка, — его низкий голос пустил мурашки по телу.

Я боялась поднять глаза.

Боялась увидеть в его глазах понимание.

Или осуждение. Осуждение за то, что я неправильная.

Этот танец я прожила. Каждой клеточкой своего тела. Каждой частичкой своей души.

— Я ещё не видел родителей, — всё так же хрипло сказал Рик. — Пойду поздороваюсь, — я всё ещё боялась поднять глаза. — Спасибо за танец, Ёлочка.

— И тебе спасибо. И за подарок, — я подняла глаза и наткнулась на взгляд полный странных эмоций.

Я вздрогнула от жгучих импульсов, что пробежались по моему телу.

Я сделала вид, что меня страшно интересует праздничный торт и пошла в сторону пышно накрытых столов.

Мне стоит научиться скрывать свои чувства. Мне стоит попробовать избегать Рика.

Чтобы не выдать себя.

Чтобы случайно не сорваться и не поцеловать его.

Чтобы не увидеть осуждение в глазах своих родителей.

Я кинула взгляд через плечо на маму с папой и невольно расплылась в улыбке.

Мамочка стояла в персиковом платье и что-то говорила отцу на ухо. Папа внимательно слушал её, чуть нахмурив брови. Вдруг его лицо побледнело, а затем покраснело. Он с таким неверием и надеждой посмотрел на маму, что мне тут же захотелось узнать, что она сказала.

Папа обхватил лицо мамы ладонями и что-то стал шептать ей в губы, лихорадочно гладя её лицо большими пальцами и покрывая поцелуями лоб, щеки, нос.

Мама смеялась и ласково гладила его по покрытой щетиной щеке маленькой ладошкой.

Мои родители были идеальными.

Идеальной парой. Смотря на них, я представляла, как однажды смогу так обнимать своего Рика. Так же целовать его, не боясь чужого осуждения.

Идеальными родителями. Они дарят нам столько любви и тепла каждый день, что невозможно передать словами, как сильно я их люблю.

Папа подхватил маму на руки и быстрым шагом двинулся на выход. Мама смеялась и, обвив его шею руками, весело болтала ногами в воздухе. Я проводила их взглядом, чувствуя, что широко улыбаюсь.

Взгляд против воли стал блуждать по залу. Я снова искала родную темноволосую макушку.

Рядом с Риком стояла невероятно красивая рыжеволосая девушка с яркими зелёными глазами. Её рука покоилась на его предплечье, а она наклонилась к нему настолько близко, что её губы касались его уха, а грудь вывалилась под самый нос. Я с горечью подумала, что выбирая между мной и этой рыжеволосой девушкой, он выберет её. Высокая, статная, с аппетитными формами и красивыми, струящимися рыжими волосами.

Я тихо всхлипнула и сжала руки в кулаки, протыкая ноготками кожу, когда увидела, что девушка коснулась губами щеки Рика. Мужчина улыбнулся и что-то ей ответил, сверкая зубами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Элионора, — на плечо опустилась горячая ладонь.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял друг моего брата, Дарен.

— Поздравляю тебя, эльфёнок наш, — заключая меня в крепкие объятья, сказал он. — Уже выросла как. Замуж ещё не зовут?

—Пока нет, — краем глаза заметила, что Рик напрягся и смотрит в нашу сторону.

— Не хочешь прогуляться по парку? — предложил мужчина, перехватывая меня за руку и направляясь в сторону выхода.

— Давай, — пожала плечами.

Это был повод, чтобы сбежать из шумного зала. Это был повод, чтобы не смотреть на то, как к Рику прижимается рыжеволосая красавица.                                                                                                                                                                              

Лена                         

Знакомый зал для церемоний сегодня был полон гостей. Я смотрела на свою девочку, которая как-то незаметно выросла. Эля. Моя дочурка, мой маленький ангелочек, который внёс в нашу жизнь столько счастья и смеха. 

Двадцать лет назад к нам пришла Натафья и сказала, что в роддоме родилась малышка, у которой не осталось родственников. Её мама, которая на тот момент была младше меня на несколько лет, умерла. Имени отца никто не знал. Натафья сказала, что наша Элечка не дышала несколько часов. Её завернули в одеяло и положили в люльку. Чтобы потом высадить ромашки на клумбе на холме*. Но наша девочка ожила. Натафья сказала, что Элечка это ангел, которого нам послали сами боги. И я в этом не сомневалась. Эля и Рик были нашими ангелами. 

Я смотрела на то, как мои дети танцуют в центре зала и улыбалась, мягко поглаживая свой плоский живот.

— Привет, Воробушек, — горячие руки скользнули на талию, а сильное тело прижалось ко мне сзади.

Любимый запах окутал со всех сторон. Я прикрыла глаза и откинула голову на крепкое, надежное плечо мужа.

— Я так скучала, — прошептала тихо, подставляя шею под ласковые поцелуи. 

— Я тоже, — Яромар поцеловал меня за ушком, шевеля дыханием волосы. — Три дня, а кажется вечность…

— Яр, — я обернулась к мужу и заглянула в родные глаза, которые были полны любви и нежности, — мне нужно тебе сказать.

— Что? Что-то болит? Опять бок ноет? — муж нахмурился, руками начав оглаживать мою спину.

— Яромар, — я укоризненно нахмурилась, положив ладони ему на плечи, — всë в полном порядке. Я ведь просила тебя перестать трястись надо мной так.

— Я ничего не могу с собой поделать, любимая, — мужчина прижался губами к моему лбу. — Как вспомню тебя там. В луже крови... — голос мужа сел, а глаза наполнились болью. 

— Ты ни в чём не виноват. Двадцать лет прошло. Двадцать.

— Если бы я тогда не ушёл, — Яромар сцепил зубы, из-за чего желваки заиграли на его лице. — Если бы я не стал играть из себя обиженного, зная твоё доброе сердце. Тогда бы не было похищения. Тогда бы…

— Тогда бы не было всего этого, — прервала я его. — Тогда бы мы не стояли в этом зале и не праздновали день рождения нашей дочери. Тогда бы всё было иначе.

— Если бы я не ушёл, у нас бы были свои дети. Кровные. 

— Это я и хотела тебе сказать, — улыбнулась я, целуя его в щёку. — Я сегодня с утра узнала, что ты скоро станешь папой.

Яромар застыл. Тело под моими ладонями закаменело. Я увидела, что муж побледнел, а потом покраснел. 

— Папой? — неверяще спросил он.

— Да, родной, — я погладила его по колючей щеке, — папой. Я беременна.

— Воробушек… — в глазах неверие, а в груди заполошно бьется сердце, удары которого я чувствую ладошками. — Я…

— Я знаю, Яр. Знаю, любимый. Я слышу твои мысли, чувствую твои эмоции, — шепчу я, в губы мужа.

Яромар обхватил моё лицо ладонями и стал лихорадочно покрывать его поцелуями. Я купалась в его нежности и любви, прижимаясь к нему ближе.

— Поехали домой, Яр, — попросила я, поглаживая мужа по затылку.

Мужчина подхватил меня на руки и понёс на выход.

— Я так счастлив, — усадив меня на свои колени в карете, признался муж. — Последний раз я так сильно радовался, когда мы удочерили Ëлочку. 

— Я тоже счастлива, родной мой, — я положила голову на грудь Яромара. — Я счастлива каждый день. С того самого дня, когда вышла за тебя замуж.

Любимый прижал меня ближе к себе, накинув на плечи свой пиджак, который пах им. Я поудобнее устроилась в объятиях своего мужчины и погрузилась в лёгкую дрему.

Я знаю, что следующие девять месяцев мой мужчина будет носить меня на руках. В прямом и переносном смысле. Мы так долго мечтали о своём ребёнке. Столько слёз я пролила, смотря на неокрашенное зелье. И только тогда, когда мы полностью смирились с тем, что судьба не подарит нам своих детей, и решили ждать внуков от Эли и Рика, я забеременела. Недаром моя бабушка говорила, что если я хочу, чтобы моя заветная мечта сбылась, нужно забыть её. Отодвинуть на задворки своего сознания.